Шкатулка "самой грустной принцессы"
Вот тут я не профи и статья как-то непонятно написана - что свое у принцессы, что арендованное.. Леди Джекки лучше знает,Но вот нравится мне Шарленка, даж с ее плечами...
Вот нравится и все тут.
-
-
Дамы и господа!
Обо всех неполадках на форуме сообщайте в теме Технические вопросы и проблемы форума".
По электронной почте newsroyals@ya.ru или мне в личные сообщения
С уважением, ROYALS
-
Миледи!
Пожалуйста, тексты с Дзен-каналов копируйте в теме целиком, можно под спойлер, внизу ставьте ссылку.
Причина: каналы часто блокируются и авторы вынуждены удалять свои статьи, чтобы их разблокировали, поэтому через месяц по вашей ссылке может быть ошибка 404. А так хоть на нашем форуме текст сохранится.
С уважением, ROYALS.
О прекрасных драгоценностях и украшениях
- Автор темы ROYALS
- Дата начала
-
- Теги
- драгоценности украшения
Но вот нравится мне Шарленка, даж с ее плечами...
Вот нравится и все тут.
Королевские драгоценности, выгулянные на Аскоте 2024 г - Камилла показала несколько королевских драгоценностей, в тч из своей личной коллекции -
Брошь принца Алберта, в первый день Аскота
Брошь была подарена королеве Виктории принцем Альбертом в ночь перед их свадьбой в 1840 году. Виктория носила брошь в день своей свадьбы.
Королева Елизавета II в Саудовской Аравии с брошью принца Альберта, 1979 год.
Во второй день Аскота - бирюзовая брошь королевы Марии
Георг V и Мария Текская в маскарадных костюмах на балу в Девонширском доме в 1897 году. Мэри носила бирюзовую брошь под жемчужным колье. Брошь была подарена тогдашней принцессе Марии Текской в качестве свадебного подарка в 1893 году ее родителями, будущим королем Эдуардом VII и королевой Александрой.
Королева Елизавета II носила брошь королевы Марии во время своего национального обращения в разгар пандемии коронавируса в апреле 2020 года.
Третий день Аскота, "Женский день" - Камилла носила эффектную брошь, которая также принадлежала королеве Марии, брошь «Леди Индии» — огромный резной шестиугольный изумруд, окруженный бриллиантами, с четырьмя бриллиантовыми акцентами с каждой стороны.
Королева Мария с изумрудами Дурбара, подаренными ей Индией после церемонии Дурбар в Дели в 1911 году.
Елизавета II в изумрудной броши из Дели, ранее принадлежавшей королеве Марии, во время церковной службы в церкви Святого Лаврентия недалеко от поместья Сандрингем в 2013 году.
В пятницу на Камилле - брошь Jardine Star, принадлежавшая ее покойной свекрови.
Брошь была подарена Ее Величеству в 1981 году, однако ее происхождение остается загадкой. Брошь выполнена в стиле конца девятнадцатого века и украшена паве из семи круглых бриллиантов, расположенных вдоль каждого из восьми лучей звезды.
В центре звезды находится большой бриллиант круглой огранки, возвышающийся над каймой из восьми круглых бриллиантов меньшего размера.
Пятый день Аскота - Камилла вместо брошей выбрала из своей личной коллекции
эффектное колье из пяти нитей жемчуга с розовым топазом и бриллиантовой застежкой. Она дополнила это изделие серьгами с розовым топазом и бриллиантами. Оба были куплены тогдашним принцем Уэльским для Камиллы в 2000 году на аукционе Sotheby's и стали одними из ее самых любимых личных драгоценностей.
Брошь принца Алберта, в первый день Аскота
Брошь была подарена королеве Виктории принцем Альбертом в ночь перед их свадьбой в 1840 году. Виктория носила брошь в день своей свадьбы.
Королева Елизавета II в Саудовской Аравии с брошью принца Альберта, 1979 год.
Во второй день Аскота - бирюзовая брошь королевы Марии
Георг V и Мария Текская в маскарадных костюмах на балу в Девонширском доме в 1897 году. Мэри носила бирюзовую брошь под жемчужным колье. Брошь была подарена тогдашней принцессе Марии Текской в качестве свадебного подарка в 1893 году ее родителями, будущим королем Эдуардом VII и королевой Александрой.
Королева Елизавета II носила брошь королевы Марии во время своего национального обращения в разгар пандемии коронавируса в апреле 2020 года.
Третий день Аскота, "Женский день" - Камилла носила эффектную брошь, которая также принадлежала королеве Марии, брошь «Леди Индии» — огромный резной шестиугольный изумруд, окруженный бриллиантами, с четырьмя бриллиантовыми акцентами с каждой стороны.
Королева Мария с изумрудами Дурбара, подаренными ей Индией после церемонии Дурбар в Дели в 1911 году.
Елизавета II в изумрудной броши из Дели, ранее принадлежавшей королеве Марии, во время церковной службы в церкви Святого Лаврентия недалеко от поместья Сандрингем в 2013 году.
В пятницу на Камилле - брошь Jardine Star, принадлежавшая ее покойной свекрови.
Брошь была подарена Ее Величеству в 1981 году, однако ее происхождение остается загадкой. Брошь выполнена в стиле конца девятнадцатого века и украшена паве из семи круглых бриллиантов, расположенных вдоль каждого из восьми лучей звезды.
В центре звезды находится большой бриллиант круглой огранки, возвышающийся над каймой из восьми круглых бриллиантов меньшего размера.
Пятый день Аскота - Камилла вместо брошей выбрала из своей личной коллекции
эффектное колье из пяти нитей жемчуга с розовым топазом и бриллиантовой застежкой. Она дополнила это изделие серьгами с розовым топазом и бриллиантами. Оба были куплены тогдашним принцем Уэльским для Камиллы в 2000 году на аукционе Sotheby's и стали одними из ее самых любимых личных драгоценностей.
Как по мне, так эффектнее всего на Камилле смотрится жемчужное колье, все остальные броши ( изумительные произведения) мне показались чужеродными на ней и несколько пафосными что-ли
Драгоценности Ингрид Бергман
Очень красиво, очень. Но меня всегда в драгоценностях поражает не столько красота камней, а необыкновенный и кропотливый труд мастера сделавшего это чудо!
История Жереми Позье похожа на сценарий приключенческого фильма, в котором есть и большое путешествие, и придворные интриги, и настоящая «игра престолов»… Именно этот скромный швейцарец с французскими корнями стал любимым ювелиром трех императриц и принял участие в создании главной реликвии Романовых. В России Позье пережил неоднократную смену власти, при этом сохранив титул придворного ювелира на протяжении всей своей жизни.
Жереми Позье появился на свет в 1716 году в Женеве, в семье французских гугенотов. Как позже вспоминал ювелир (оставивший также любопытнейшие записки о своем пребывании в Российской империи), его родители жили очень бедно. Иначе трудно объяснить, почему однажды глава семьи и отец шестерых детей, Этьен Позье, прихватив с собой двух старших сыновей-подростков, покинул насиженное место и в поисках лучшей доли отправился в далекую Россию. Путь его лежал в Санкт-Петербург, где служил придворным хирургом его родной брат Пьер Позье. А идти предстояло пешком, так как средств для комфортабельного путешествия у семьи просто не было.
Их путь длился почти полтора года.
Позье пересекли пешком несколько стран Европы: Швейцарию, Нидерланды, Германию. И когда в Гамбурге у них закончились последние гроши, господину Позье пришлось оставить там одного из сыновей, Филиберта – отец устроил его в ученики к ножовщику, и больше никогда Филиберт не видел ни своего отца, ни своего брата.
Прибыв в Петербург, Этьен Позье узнал, что его брат вместе со двором юного императора Петра II перебрался в Москву, после чего последовали еще шесть недель пешего хода. Русского языка путешественники не знали и с трудом объяснялись жестами, но сумели найти дорогу. Однако счастливой встречи снова не произошло: оказалось, что город только что пережил страшный пожар, почти полностью уничтоживший Немецкую слободу, где обосновался Пьер Позье. Еще вчера вполне благополучный лекарь, сегодня он остался почти нищим — без дома и имущества, сгоревших в пожаре...
Некоторое время Этьен и Жереми ютились с семьей родственника в крохотной квартирке, но затем решили продолжить свое путешествие по чужой стране. Поколесив по необъятным просторам России, Позье вернулись в Москву ни с чем; кроме того, затянувшееся путешествие окончательно подорвало здоровье Позье-старшего. Добравшись до Первопрестольной, он почти сразу умер. Правда, незадолго до смерти Этьен Позье узнал обнадеживающую новость: сына наконец удалось пристроить к надежному делу — петербургский огранщик драгоценных камней, француз-ювелир Бенуа Граверо согласился взять мальчика себе в ученики. Так в 1732 году началась история ювелира Еремея Петровича Позье, как стали именовать Жереми на новой родине.
⠀
За семь лет обучения у Граверо юный подручный достиг значительных успехов в ювелирном деле. Граверо, разглядев в ученике редкий талант, очень скоро начал перекладывать на него выполнение заказов. Это послужило для Жереми хорошей школой и подтвердило его одаренность, ведь августейшие заказчики принимали работу ученика за работу мастера.
⠀
При императрице Анне Иоанновне активное развитие получила казенная караванная торговля между Россией и Китаем. И каждые три года, когда в столицу приходил очередной караван, в Зимнем дворце начиналась большая суматоха — отбирали наиболее ценные китайские изделия для нужд царского двора, а остатки распродавались на аукционах. Среди товаров, которые обязательно привозили казенные караваны из Поднебесной, были драгоценные камни. И вот однажды, получив новую партию китайских самоцветов, Анна Иоанновна решила немного разнообразить свой досуг, а заодно и удовлетворить давнее любопытство — уж очень ей хотелось увидеть, как шлифуют и режут драгоценные камни. Рядом с покоями государыни в срочном порядке оборудовали небольшую мастерскую, а Бенуа Граверо получил приказание каждый день приходить во дворец и работать там. Тот по уже заведенному обычаю привлек к заказу Позье.
Анна Иоанновна имела привычку просыпаться очень рано и нередко первым делом захаживала в ювелирную мастерскую. Как часто случалось, императрица заставала там лишь одного ученика Граверо.
Усердный и вежливый юноша, видимо, приглянулся ей, и императрица сделала ему предложение — отправиться со следующим караваном в Китай и лично отобрать для нее драгоценные камни. Конечно, Еремей Петрович согласился. Вот только Китая так и не увидел: вскоре Анна Иоанновна скончалась, и необходимость в путешествии отпала.
⠀
После смерти Анны Иоанновны удача продолжала сопутствовать Позье – он был популярен, создавал ювелирные украшения и подарки для российской аристократии, придворных и Императорской фамилии, правда, пока так и не занял место главного придворного ювелира. В резиденциях царской семьи тогда кипели нешуточные страсти и борьба за престол: как известно, Анна Иоанновна в обход дочери Петра I царевны Елизаветы завещала престол сыну своей племянницы Анны Леопольдовны двухмесячному Ивану VI Антоновичу. А вскоре на российский престол взошла новая императрица — Елизавета Петровна.
Любопытно, что Позье, обладавший удивительным даром ладить с нужными людьми, практически из всех дворцовых переворотов, свидетелем которых он стал, извлек для себя выгоду. Так произошло и в 1741 году. По счастливому стечению обстоятельств его постоянным клиентом являлся Михаил Воронцов, приближенный Елизаветы Петровны и один из ключевых участников ее заговора. Приятельствовал Еремей Петрович и с лейб-хирургом Елизаветы, Иваном Лестоком - они и порекомендовали Позье как честного и опытного ювелира своей венценосной покровительнице. У которой, как известно, была страсть к нарядам и драгоценностям.
При роскошной придворной жизни у Позье заказов поприбавилось. Теперь он был хозяином полноценной мастерской, в штате которой работали как огранщики, так и золотых и серебряных дел мастера. А сам он оказался на должности придворного «брильянтщика». Именно так он называет себя в мемуарах о своей жизни и работе в России – «Записках придворного брильянтщика». Кроме того, мастер с успехом торговал украшениями других ювелиров, которые получал из-за границы.
Что касается императрицы, то с Жереми Позье у нее сложились теплые дружеские отношения. Придворный ювелир создавал для нее поистине прекрасные украшения: броши, серьги, тиары... Среди самых известных из дошедших до нас работ, выполненных Позье по заказу Елизаветы, бриллиантовая пряжка-аграф, которой скреплялась коронационная мантия, серия цветочных букетов из драгоценных камней, а так же золотая табакерка, украшенная бриллиантами и сапфирами. Также Позье сделал немало орденов, украшений и сувениров, которые императрица вручала иностранным родственникам и дипломатам.
Во времена Елизаветы Петровны появилось очень много новых ювелирных терминов и техник. Так, например, чтобы сделать свечение драгоценных камней более тёплым, под камни Позье подкладывал цветную фольгу. В то время появился новый термин «портбукет» - украшение для корсажа, в которое можно было поместить живые цветы.
В годы правления Елизаветы Петровны Позье превратился в одного из самых влиятельных придворных. В последние месяцы жизни императрицы, когда она тяжело болела, не занималась государственными делами, мало показывалась на публике и принимала у себя лишь самых приближенных, Позье оказался одним из немногих, кто был вхож к императрице.
Однако еще более высокого статуса при дворе Позье добился уже после смерти своей высочайшей покровительницы. Тогда одному из известных ювелиров, Георгу Экарту, выпала непростая задача - создать погребальный венец для усопшей императрицы. Последние тяжелые месяцы ее жизни сильно сказались на всем теле, и созданный Экартом венец просто не смогли надеть на ее голову. Таким образом, императрица отправилась в последний путь в венце от своего любимца Позье – он догадался сделать украшение, размеры которого можно было регулировать.
Императрица Екатерина Алексеевна, супруга нового императора Петра III, оценила изобретательность Позье. В то время как сам Петр решил назначить его своим ювелиром с чином бригадира.
Не зря Позье называют «ювелиром трех императриц» - все три были в восторге от его работ, как и их фрейлины. Для дам из высшего света Позье создавал «вечные букеты», которые никогда не завянут и не померкнут. Эти ювелирные композиции женщины носили приколотыми к лифу или наградным лентам.
Поскольку при дворе, в том числе и среди женщин, был распространен нюхательный табак, Позье взялся и за создание изысканных табакерок. Он не стеснялся применять крупные камни и богато украшал табакерки чеканным цветочным орнаментом. На протяжении долгого времени табакерки от Позье оставались лучшим подарком при дворе. А в 1762 году в соавторстве со своим былым конкурентом, Экартом, Позье создал главную реликвию Романовых – Большую императорскую корону (которая в будущем была использована на церемониях коронации всех российских императоров, включая последнего — Николая II).
Заказ на выполнение коронационного венца Позье получил уже через несколько дней после смерти Петра III. Императрица Екатерина требовала поторопиться: до ее коронации оставалось всего 2 месяца. В кратчайшие сроки ювелир Экарт создал эскиз и каркас для короны, а всю остальную работу взял на себя Позье. Императрица предоставила ювелиру возможность использовать все вышедшие из моды казенные драгоценности и отобрать из них камни для ее короны.
При подготовке к инкрустации камней (а их было более 5 тысяч!) Позье воспользовался своим оригинальным методом: сделал восковую модель прорезного каркаса Экарта и на ней опробовал разные варианты расположения камней. Такая проработка позволила поместить каждый бриллиант наиболее выигрышно, скрыть дефекты и подчеркнуть достоинства.
Главным украшением короны и центральным акцентом оформления стала гигантская благородная шпинель. Этот камень насыщенного красного цвета в 1676 году купил в Пекине русский посол в Китае Николай Спафарий. До начала XIX века шпинель не отличали от рубинов, а в старинных российских описях оба камня назывались «лалами».
«Несмотря на трудную задачу сделать корону насколько возможно лёгкой, используя только самые необходимые материалы для закрепления камней, всё равно вес её вышел в пять фунтов», - писал Позье.
Корона была закончена в срок и соответствовала заявленным требованиям. Иван Бецкой, который руководил процессом ее изготовления и открыто недолюбливал Экарта, разрешил Позье лично примерить корону императрице. Екатерина II осталась очень ею довольна и сказала, что «уж как-нибудь сможет удержать эту тяжесть на голове в течение всех четырёх часов церемонии».
Новая корона стала главной императорской регалией и основным символом власти - её надевали по самым торжественным случаям, а изображение использовали на всех геральдических знаках (кстати, погоня за ней в фильме «Неуловимые мстители» - художественный вымысел, шедевр Экарта и Позье никогда не покидал страну).
Большая императорская корона стала последней известной работой Позье в России. Здесь он не нажил особого богатства – часто клиенты не спешили платить за выполненные заказы, так и оставаясь в его должниках. Бывало, Позье создавал вещи в долг, не беря процентов и понимая, что заплатят не все и не за всё. Характерный случай, описанный также им самим в «Воспоминаниях…» и подтвержденный архивными данными, произошел с Позье, когда он еще работал для Елизаветы Петровны. Ювелир создал для неё ряд украшений и назначил цену, заявив, что никакой прибыли в сумму не закладывает, и если императрица хочет, то она может перепроверить расчеты. Она сказала, что доверяет ему, и тут же отправила посыльного с драгоценностями к другому оценщику – вещи оказались на 8 тысяч рублей дороже той суммы, что Позье запросил у Елизаветы...
⠀
Впрочем, его сбережений, скопленных за годы работы в России, хватило на то, чтобы спешно покинуть страну с женой и взрослыми дочерьми и вернуться в родную Женеву. Впоследствии Позье объяснял свой побег очень просто: он просто устал от бесчестных вельмож, придворных интриг, переворотов… К тому же ответственная работа сильно подпортила его здоровье. Так или иначе, он прожил еще 15 спокойных лет на родине, а в начале XXI века во Франции его именем был назван ювелирный бренд Jérémie Pauzié, создающий дорогие украшения. Изучение наследия и возрождение школы Жереми Позье являются основополагающими принципами и задачами этого ювелирного дома.
Жереми Позье появился на свет в 1716 году в Женеве, в семье французских гугенотов. Как позже вспоминал ювелир (оставивший также любопытнейшие записки о своем пребывании в Российской империи), его родители жили очень бедно. Иначе трудно объяснить, почему однажды глава семьи и отец шестерых детей, Этьен Позье, прихватив с собой двух старших сыновей-подростков, покинул насиженное место и в поисках лучшей доли отправился в далекую Россию. Путь его лежал в Санкт-Петербург, где служил придворным хирургом его родной брат Пьер Позье. А идти предстояло пешком, так как средств для комфортабельного путешествия у семьи просто не было.
Их путь длился почти полтора года.
Позье пересекли пешком несколько стран Европы: Швейцарию, Нидерланды, Германию. И когда в Гамбурге у них закончились последние гроши, господину Позье пришлось оставить там одного из сыновей, Филиберта – отец устроил его в ученики к ножовщику, и больше никогда Филиберт не видел ни своего отца, ни своего брата.
Прибыв в Петербург, Этьен Позье узнал, что его брат вместе со двором юного императора Петра II перебрался в Москву, после чего последовали еще шесть недель пешего хода. Русского языка путешественники не знали и с трудом объяснялись жестами, но сумели найти дорогу. Однако счастливой встречи снова не произошло: оказалось, что город только что пережил страшный пожар, почти полностью уничтоживший Немецкую слободу, где обосновался Пьер Позье. Еще вчера вполне благополучный лекарь, сегодня он остался почти нищим — без дома и имущества, сгоревших в пожаре...
Некоторое время Этьен и Жереми ютились с семьей родственника в крохотной квартирке, но затем решили продолжить свое путешествие по чужой стране. Поколесив по необъятным просторам России, Позье вернулись в Москву ни с чем; кроме того, затянувшееся путешествие окончательно подорвало здоровье Позье-старшего. Добравшись до Первопрестольной, он почти сразу умер. Правда, незадолго до смерти Этьен Позье узнал обнадеживающую новость: сына наконец удалось пристроить к надежному делу — петербургский огранщик драгоценных камней, француз-ювелир Бенуа Граверо согласился взять мальчика себе в ученики. Так в 1732 году началась история ювелира Еремея Петровича Позье, как стали именовать Жереми на новой родине.
⠀
За семь лет обучения у Граверо юный подручный достиг значительных успехов в ювелирном деле. Граверо, разглядев в ученике редкий талант, очень скоро начал перекладывать на него выполнение заказов. Это послужило для Жереми хорошей школой и подтвердило его одаренность, ведь августейшие заказчики принимали работу ученика за работу мастера.
⠀
При императрице Анне Иоанновне активное развитие получила казенная караванная торговля между Россией и Китаем. И каждые три года, когда в столицу приходил очередной караван, в Зимнем дворце начиналась большая суматоха — отбирали наиболее ценные китайские изделия для нужд царского двора, а остатки распродавались на аукционах. Среди товаров, которые обязательно привозили казенные караваны из Поднебесной, были драгоценные камни. И вот однажды, получив новую партию китайских самоцветов, Анна Иоанновна решила немного разнообразить свой досуг, а заодно и удовлетворить давнее любопытство — уж очень ей хотелось увидеть, как шлифуют и режут драгоценные камни. Рядом с покоями государыни в срочном порядке оборудовали небольшую мастерскую, а Бенуа Граверо получил приказание каждый день приходить во дворец и работать там. Тот по уже заведенному обычаю привлек к заказу Позье.
Анна Иоанновна имела привычку просыпаться очень рано и нередко первым делом захаживала в ювелирную мастерскую. Как часто случалось, императрица заставала там лишь одного ученика Граверо.
Усердный и вежливый юноша, видимо, приглянулся ей, и императрица сделала ему предложение — отправиться со следующим караваном в Китай и лично отобрать для нее драгоценные камни. Конечно, Еремей Петрович согласился. Вот только Китая так и не увидел: вскоре Анна Иоанновна скончалась, и необходимость в путешествии отпала.
⠀
После смерти Анны Иоанновны удача продолжала сопутствовать Позье – он был популярен, создавал ювелирные украшения и подарки для российской аристократии, придворных и Императорской фамилии, правда, пока так и не занял место главного придворного ювелира. В резиденциях царской семьи тогда кипели нешуточные страсти и борьба за престол: как известно, Анна Иоанновна в обход дочери Петра I царевны Елизаветы завещала престол сыну своей племянницы Анны Леопольдовны двухмесячному Ивану VI Антоновичу. А вскоре на российский престол взошла новая императрица — Елизавета Петровна.
Любопытно, что Позье, обладавший удивительным даром ладить с нужными людьми, практически из всех дворцовых переворотов, свидетелем которых он стал, извлек для себя выгоду. Так произошло и в 1741 году. По счастливому стечению обстоятельств его постоянным клиентом являлся Михаил Воронцов, приближенный Елизаветы Петровны и один из ключевых участников ее заговора. Приятельствовал Еремей Петрович и с лейб-хирургом Елизаветы, Иваном Лестоком - они и порекомендовали Позье как честного и опытного ювелира своей венценосной покровительнице. У которой, как известно, была страсть к нарядам и драгоценностям.
При роскошной придворной жизни у Позье заказов поприбавилось. Теперь он был хозяином полноценной мастерской, в штате которой работали как огранщики, так и золотых и серебряных дел мастера. А сам он оказался на должности придворного «брильянтщика». Именно так он называет себя в мемуарах о своей жизни и работе в России – «Записках придворного брильянтщика». Кроме того, мастер с успехом торговал украшениями других ювелиров, которые получал из-за границы.
Что касается императрицы, то с Жереми Позье у нее сложились теплые дружеские отношения. Придворный ювелир создавал для нее поистине прекрасные украшения: броши, серьги, тиары... Среди самых известных из дошедших до нас работ, выполненных Позье по заказу Елизаветы, бриллиантовая пряжка-аграф, которой скреплялась коронационная мантия, серия цветочных букетов из драгоценных камней, а так же золотая табакерка, украшенная бриллиантами и сапфирами. Также Позье сделал немало орденов, украшений и сувениров, которые императрица вручала иностранным родственникам и дипломатам.
Во времена Елизаветы Петровны появилось очень много новых ювелирных терминов и техник. Так, например, чтобы сделать свечение драгоценных камней более тёплым, под камни Позье подкладывал цветную фольгу. В то время появился новый термин «портбукет» - украшение для корсажа, в которое можно было поместить живые цветы.
В годы правления Елизаветы Петровны Позье превратился в одного из самых влиятельных придворных. В последние месяцы жизни императрицы, когда она тяжело болела, не занималась государственными делами, мало показывалась на публике и принимала у себя лишь самых приближенных, Позье оказался одним из немногих, кто был вхож к императрице.
Однако еще более высокого статуса при дворе Позье добился уже после смерти своей высочайшей покровительницы. Тогда одному из известных ювелиров, Георгу Экарту, выпала непростая задача - создать погребальный венец для усопшей императрицы. Последние тяжелые месяцы ее жизни сильно сказались на всем теле, и созданный Экартом венец просто не смогли надеть на ее голову. Таким образом, императрица отправилась в последний путь в венце от своего любимца Позье – он догадался сделать украшение, размеры которого можно было регулировать.
Императрица Екатерина Алексеевна, супруга нового императора Петра III, оценила изобретательность Позье. В то время как сам Петр решил назначить его своим ювелиром с чином бригадира.
Не зря Позье называют «ювелиром трех императриц» - все три были в восторге от его работ, как и их фрейлины. Для дам из высшего света Позье создавал «вечные букеты», которые никогда не завянут и не померкнут. Эти ювелирные композиции женщины носили приколотыми к лифу или наградным лентам.
Поскольку при дворе, в том числе и среди женщин, был распространен нюхательный табак, Позье взялся и за создание изысканных табакерок. Он не стеснялся применять крупные камни и богато украшал табакерки чеканным цветочным орнаментом. На протяжении долгого времени табакерки от Позье оставались лучшим подарком при дворе. А в 1762 году в соавторстве со своим былым конкурентом, Экартом, Позье создал главную реликвию Романовых – Большую императорскую корону (которая в будущем была использована на церемониях коронации всех российских императоров, включая последнего — Николая II).
Заказ на выполнение коронационного венца Позье получил уже через несколько дней после смерти Петра III. Императрица Екатерина требовала поторопиться: до ее коронации оставалось всего 2 месяца. В кратчайшие сроки ювелир Экарт создал эскиз и каркас для короны, а всю остальную работу взял на себя Позье. Императрица предоставила ювелиру возможность использовать все вышедшие из моды казенные драгоценности и отобрать из них камни для ее короны.
При подготовке к инкрустации камней (а их было более 5 тысяч!) Позье воспользовался своим оригинальным методом: сделал восковую модель прорезного каркаса Экарта и на ней опробовал разные варианты расположения камней. Такая проработка позволила поместить каждый бриллиант наиболее выигрышно, скрыть дефекты и подчеркнуть достоинства.
Главным украшением короны и центральным акцентом оформления стала гигантская благородная шпинель. Этот камень насыщенного красного цвета в 1676 году купил в Пекине русский посол в Китае Николай Спафарий. До начала XIX века шпинель не отличали от рубинов, а в старинных российских описях оба камня назывались «лалами».
«Несмотря на трудную задачу сделать корону насколько возможно лёгкой, используя только самые необходимые материалы для закрепления камней, всё равно вес её вышел в пять фунтов», - писал Позье.
Корона была закончена в срок и соответствовала заявленным требованиям. Иван Бецкой, который руководил процессом ее изготовления и открыто недолюбливал Экарта, разрешил Позье лично примерить корону императрице. Екатерина II осталась очень ею довольна и сказала, что «уж как-нибудь сможет удержать эту тяжесть на голове в течение всех четырёх часов церемонии».
Новая корона стала главной императорской регалией и основным символом власти - её надевали по самым торжественным случаям, а изображение использовали на всех геральдических знаках (кстати, погоня за ней в фильме «Неуловимые мстители» - художественный вымысел, шедевр Экарта и Позье никогда не покидал страну).
Большая императорская корона стала последней известной работой Позье в России. Здесь он не нажил особого богатства – часто клиенты не спешили платить за выполненные заказы, так и оставаясь в его должниках. Бывало, Позье создавал вещи в долг, не беря процентов и понимая, что заплатят не все и не за всё. Характерный случай, описанный также им самим в «Воспоминаниях…» и подтвержденный архивными данными, произошел с Позье, когда он еще работал для Елизаветы Петровны. Ювелир создал для неё ряд украшений и назначил цену, заявив, что никакой прибыли в сумму не закладывает, и если императрица хочет, то она может перепроверить расчеты. Она сказала, что доверяет ему, и тут же отправила посыльного с драгоценностями к другому оценщику – вещи оказались на 8 тысяч рублей дороже той суммы, что Позье запросил у Елизаветы...
⠀
Впрочем, его сбережений, скопленных за годы работы в России, хватило на то, чтобы спешно покинуть страну с женой и взрослыми дочерьми и вернуться в родную Женеву. Впоследствии Позье объяснял свой побег очень просто: он просто устал от бесчестных вельмож, придворных интриг, переворотов… К тому же ответственная работа сильно подпортила его здоровье. Так или иначе, он прожил еще 15 спокойных лет на родине, а в начале XXI века во Франции его именем был назван ювелирный бренд Jérémie Pauzié, создающий дорогие украшения. Изучение наследия и возрождение школы Жереми Позье являются основополагающими принципами и задачами этого ювелирного дома.
Вложения
Невероятные изделия из камня Сергея Станкевича
Загрузка...
dzen.ru
Бывают же такие люди.
Счастья им и вдохновения.
Счастья им и вдохновения.
Божественная красота.
Невероятно, но я сегодня впервые в жизни читала ещё один канал о камнях. Обычных, не драгоценных.
Замечаю, что не в первый раз у нас на форуме выставляются статьи, совпадающие с моими интересами и желаниями.
Я сейчас ношусь с идей браслета из обычных, но красивых камней, которые муж привёз с работы. И вот аж два канала увидела.
Работы Жоржа Фуке
Жорж Фуке, французский дизайнер ювелирных изделий, был сыном Альфонса Фуке, основателя ювелирного дома Fouquet и родоначальника ювелирной династии. Альфонс, Жорж и Жан Фуке, отец, сын и внук, за 73 года общей деятельности (с 1864 по 1937 годы) внесли огромный вклад в развитие ювелирного искусства.
Жорж Фуке, французский дизайнер ювелирных изделий, был сыном Альфонса Фуке, основателя ювелирного дома Fouquet и родоначальника ювелирной династии. Альфонс, Жорж и Жан Фуке, отец, сын и внук, за 73 года общей деятельности (с 1864 по 1937 годы) внесли огромный вклад в развитие ювелирного искусства.
Вложения
-
restricted.jpg -
021298e78b4422421c365e6c32285e0d.jpg -
298659.jpg -
373647.jpg -
gG5lTIYZNgM.jpg -
r3dxVdn8r4I.jpg -
Desktop6.jpg -
_YojiDhKUx8.jpg -
uLqtkOIhEI0.jpg -
oVzXKXtLwNw.jpg -
Qj7PNAOlN9E.jpg -
Eny8aIHSFY8.jpg -
Aquamarine-Enamel-Tiara-1908-by-Georges-Fouquet-2.jpg -
jUNxPjV50qU.jpg -
Aquamarine-Enamel-Tiara-1908-by-Georges-Fouquet-1.jpg
Кто -нибудь надевает это из великосветских особ?
Половина в частном владении и не афишируется,половина в музеях.
Жемчуг всегда прекрасен. В тиарах особенно. 22 прекрасные тиары с жемчугом.
Взглянув на арку, сторож удивился. Как нашли сокровища Юсуповых в их особняке в Москве
Камни красивые! Завораживают. Но стало интересно, сколько это все весит? Особенно колье на последней фотографии. Это же, хоть и драгоценные, но камни!Нита Амбани в изумрудах
Похоже,очень тяжёлые украшения,ещё и металл же.
Но камни просто завораживают!
В таком количестве ,уверена,они и на биополе действуют.
Индусы ни одно украшение не делают просто так,они все в соответствии с аюрведой.
Но камни просто завораживают!
В таком количестве ,уверена,они и на биополе действуют.
Индусы ни одно украшение не делают просто так,они все в соответствии с аюрведой.
Канны.Самые прекрасные украшения.
Прекрасными могут быть тиары не только из золота и платины.
Уникальная стальная тиара королевы Марии Румынской
“Боже, как оригинально и утонченно смотрится этот стальной венец! Картье, как всегда, на высоте..!” - воскликнула восхищенная Мария, совсем недавно ставшая королевой Румынии. Шёл 1914 год.
Капли чудесных белых бриллиантов таинственно блестели в окантовке из платины. Прелестная россыпь пурпурно-винных рубинов придавала тиаре торжественный, немного пафосный вид. Когда ужасные годы Первой мировой войны остались позади, Стальная тиара многим могла показаться зловещей. Рубины, будто кровавые капли, напоминали о людских потерях. Да и судьба самой королевы Марии оказалось ох как нелегка.
Уникальная стальная тиара королевы Марии Румынской
“Боже, как оригинально и утонченно смотрится этот стальной венец! Картье, как всегда, на высоте..!” - воскликнула восхищенная Мария, совсем недавно ставшая королевой Румынии. Шёл 1914 год.
Капли чудесных белых бриллиантов таинственно блестели в окантовке из платины. Прелестная россыпь пурпурно-винных рубинов придавала тиаре торжественный, немного пафосный вид. Когда ужасные годы Первой мировой войны остались позади, Стальная тиара многим могла показаться зловещей. Рубины, будто кровавые капли, напоминали о людских потерях. Да и судьба самой королевы Марии оказалось ох как нелегка.