19 мая 2018 года, когда Меган Маркл вышла из антикварного Роллс Ройса, который перевез ее и ее мать Дорию Рагланд из бывшей резиденции лорда Астора, величественного дома Кливден, в часовню Святого Георгия в Виндзоре, где в 12 часов дня она должна была выйти замуж, она была настоящим воплощением красоты. При этом в этот момент родилось одно из самых громких имен эпохи.
Когда актриса поднималась по ступеням часовни Святого Георгия, интерьер и экстерьер которой был великолепно украшен самыми пышными и со вкусом подобранными весенними цветами, она была воплощением притягательной скромности, стильной элегантности, прозрачной радости и сияющей красоты. Простота белого шелка ее свадебного платья, разработанного Клэр Уэйт Келлер из Givenchy, с его вырезом горловины в форме лодочки, рукавами длиной три четверти и без украшений, но потрясающе простым лифом и юбкой в сочетании с экстравагантной фатой длиной пять метров и шириной три метра, густо расшитой двумя ее любимыми цветами (зимоцветом и калифорнийским маком), а также пятьюдесятью тремя местными цветами различных стран Содружества.
Все свадебные платья делают заявления. Диана, Принцесса Уэльская, согласно воспоминаниям ее подруги Кэролайн Прайд, использовала свое, чтобы объявить миру: "Вот я и здесь. Заметьте, я ни капельки не стесняюсь и хочу, чтобы все знали, кто я такая".
Кэтрин Миддлтон заявила: "Я стильная, спортивная и традиционная. Я стремлюсь к этому и я наслаждаюсь своей женственностью. Я обладаю изысканным, но консервативным вкусом, с легким намеком на дерзость".
Меган не только передала, что она любила одежду, была женственной, несмотря на ее откровенный феминизм, но также и то, что она была вдумчивой, обдуманной, продуманной и сознательной личностью, которая будет использовать традиции, если они ей подходят, но была готова к тому, чтобы выбросить их за борт, если они не не нравились.
Она взяла абсолютно правильную ноту для женщины, которая входила в самую известную королевскую семью мира, давая публике понять, что ее достоинства были безупречны и ее эффективность будет отполирована.
Однако под этим посланием скрывались противоречия. Говорили, что Королева удивилась тому, что ее будущая внучка, будучи уже однажды замужем и разведенной, выбрала девственно-белый цвет, вопреки всем принятым обычаям в королевских и аристократических кругах, где реальность диктует, что нельзя носить цвет светлее кремового.
Но Меган намеревалась продолжать. Королевские и аристократические традиции были ничтожны для того, чья вера в себя была столь непоколебима, что ее будущий свекор, которому она нравилась, уже ласково ее прозвал Вольфрам.
Цвет ее платья был не единственным сюрпризом, который преподнесла Королеве Меган в
день свадьбы. По традиции, после того, как пара подпишет реестр и выйдет к прихожанам, невеста делает реверанс Королеве, а жених кланяется. Так было всегда, и все ожидали что это будет сделано 19 мая 2018 года.
Принцесса Анна делала это на двух своих свадьбах. Диана тоже сделала это. Так же поступали Принцесса Александра, графиня Уэссекс, герцогини Йоркская, Кентская и Кембриджская.
Однако, когда Меган вышла к собравшимся, и направилась к алтарю с сияющим принцем Гарри, она не сделала реверанса, проходя мимо Королевы. Это вызвало ужас среди собравшихся в часовне Святого Георгия, и один из них сказал мне: "Никто не мог в это поверить. Она вышла и поплыла по проходу, не сделав даже самый легкий рывок в сторону Ее Величества. Никто не видел, чтобы Королева сделала замечание или пожаловалась, но она это заметила. Все так думали".
Как и многие из присутствующих, я списала упущение Меган на нервозность и забывчивость. Это действительно было легко сделать человеку, который не привык к королевским церемониям, но не все отнеслись к этому столь благожелательно, особенно потому, что накануне свадьбы было полно сцен, истерик и требований, большая часть из которых были тщательно скрыты от общественности, хотя ко времени свадьбы были хорошо известны в придворных кругах.
Меган удивительно хорошо владеет собой. Она обладает высшей верой в себя. Она знает, чего хочет, и стремится достичь этого, не принимая возражений. Она удивительно прямолинейна, как могут быть прямолинейны только американцы определенного происхождения, добившиеся успеха в своей жизни.
Она предъявляет требования, и ожидает, что те, кто находится рядом, помогут ей осуществить ее желания. Гарри обожает ее прямоту и силу характера. Он восхищается тем фактом, что она никому не позволяет одержать верх, когда она что-то задумала.
Однако в придворных кругах, где люди стараются избегать проблем, и никто не предъявляет требований, а тем более не задает прямых вопросов или даже не делает прямых предложений, Меган невольно поднимала волну. Это закладывало почву для недоразумений и дурных чувств, которые вскоре будут характеризовать отношения между супругами и многими близкими им людьми.
Сейчас очевидно, что Гарри должен был пресечь все в зародыше, указав Меган, что ей нужно вести себя более по-британски. Он должен был объяснить, что то, что работает в киноиндустрии Голливуда, не работает в Британии. Люди не будут восхищаться ее бесцеремонностью, но начнут обижаться на нее за то, что она трудна в общении, требовательна и дерзка.
Однако Гарри справился с этой задачей наихудшим из всех возможных способов. До сих пор он пользовался репутацией приветливого человека, хотя и был известен своей вспыльчивостью и эмоциональностью, потому что часто принимал все близко к сердцу. Эта эмоциональная сторона его характера теперь вышла на первый план самым неудачным образом. Он начал играть роль альфа-самца, защищающего свою маленькую женщину, бесконечно повторяя свою мантру: "Что Меган хочет, то Меган и получает".
Поступая таким образом, он не только позволил ей продолжать вести себя подобным образом, но и настроил против себя тех, кто раньше был высокого мнения о нем. На самом деле он подливал масла в огонь, когда мог легко потушить пламя частично знаниями, а частично мудростью.
В качестве примера можно привести шумиху, которую подняли Гарри и Меган из-за изумрудно-бриллиантового кокошника, который Принцесса Евгения выбрала для своей свадьбы. Гарри знал порядок. Дату свадьбы его кузины пришлось отодвинуть, чтобы он мог жениться первым, потому что он имел преимущество перед ней. Было бы несправедливо лишать Евгению диадемы, которую она выбрала.
Когда-то тиара принадлежала Великой Княгине Ксении, старшей сестре царя Николая II (тут леди Колин выдумывает - тиара никогда не принадлежала русской царской семье - прим. переводчика). Она была продана королевской семье, когда великая княгиня получила убежище в Англии после Русской революции и казни ее брата и многих других членов ее семьи от рук большевиков.
Королева обещала тиару Евгении. На этом дело и должно было бы кончиться, если бы Меган не решила, что хочет надеть на свадьбу кокошник Великой княгини Ксении, а Гарри, столь страстно желавший исполнить любое ее желание, забыл указать, что ей нельзя одолжить то, что уже обещано его кузине.
Были, конечно, и другие диадемы, из которых можно было выбирать. Большинство действительно впечатляющих диадем в коллекции британской королевской семьи на самом деле принадлежат Российской императорской семье и были куплены королевой Марией, бабушкой нынешней королевы и коллекционером произведений искусства, драгоценностей и мебели.
К ним относится знаменитая Владимирская диадема со съемными каплями изумрудов и жемчуга. Как будущая жена второго сына предполагаемого наследника, Меган никогда не могла выбирать по-настоящему эффектные драгоценности, включая Владимирскую или Гревильскую диадемы.
Драгоценности распределяются по старшинству, и то, что носит старший член королевской семьи, младший не может.
Хотя у Меган был выбор, ни одна невеста не может просто взять все драгоценности, которые она хочет, и носить их. Она ни на что не имеет права. Все, что она может сделать, - это взять драгоценности в долг, но, чем ниже она находится в порядке очередности, тем более ограничен ее выбор.
Однако, конёк Меган - это одежда, и она знает, что подходит ей и работает лучше всего в образе, в котором она хочет предстать. Она не зря является дочерью отмеченного наградами инженера по освещению. С раннего детства она была посвящена в секреты хорошего освещения и фотографии. Она умна, способна и хорошо усвоила уроки. За долгие годы перед камерой она также отточила свое мастерство.
Одно из ее любимых слов до того, как она вышла замуж за британскую королевскую семью, было "классно". Она также понимает гламур, как немногие другие женщины. Мало кто сомневается, что кокошник Великой княгини Ксении понравился ей не только потому, что он более эффектен, но и потому, что его история более романтична и экзотична. Кто, с чувством стиля Меган, не захочет более эффектную и историческую тиару вместо бандо королевы Марии, сделанного в 1932 году?
Если выбор Меган нельзя было оспорить с точки зрения вкуса, то нельзя было ожидать, что королева проигнорирует свое обещание, данное Евгении, да и не пристало невестам носить одну и ту же диадему.
Королева, в конце концов, была поставлена в неловкую ситуацию, поэтому через своего доверенного костюмера, дизайнера одежды и хорошего друга Анджелу Келли дала понять Меган и Гарри, что они должны будут принять то, что было предложено, и не требовать того, чего они не могут требовать.
Дело могло бы так и остаться в тайне, если бы Гарри и Меган не подняли страшный шум не только из-за диадемы, но и из-за таких вещей, как запах часовни Святого Георгия и ингредиенты некоторых блюд, приготовленных к свадьбе.
Меган в своей прямолинейной манере, которая до сих пор так хорошо у нее получалась, сильно обидела одного из сотрудников, когда намекнула, что этот человек лжет, потому что она чувствует вкус ингредиента, который она запретила применять в блюде.
Предполагаемый виновник, глубоко оскорбленный, отрицал его существование, и Меган предупредили, что члены королевской семьи не разговаривают со своим персоналом подобным образом, но теперь будущая невеста чувствовала себя оскорбленной.
Был также скандал, когда Меган не понравилось, как пахла часовня Святого Георгия. Она потребовала опрыскать ее духами по ее вкусу, но предложение было отвергнуто. Как сказал мне один придворный: "Мы были очень удивлены, обнаружив, что эта незначительная телевизионная актриса из Калифорнии была настолько требовательна, что давала нам понять, что мы должны продолжать нашу игру и удовлетворять ее по гораздо более высоким стандартам".
С точки зрения Меган, это была ее свадьба, и поэтому она могла выдвигать любые требования. Гарри не переставал повторять: то, чего она хочет, ей должно быть дано. Он знал, что после долгих лет борьбы она наконец-то добилась того образа жизни, к которому всегда стремилась, и хотел, чтобы все ее желания исполнились.
Меган не понимала, почему эти люди мешают ей? Они были просто служащими, независимо от их притязаний. Они были здесь, чтобы служить, и теперь, когда она стала членом королевской семьи, они должны были сделать все, что в их силах, чтобы сделать ее счастливой.
Меган не могла предвидеть, какое оскорбление она наносила, и не понимала, что попирает чужие чувства, хотя на самом деле они с Гарри унижали персонал. Но она считала, что именно она была их жертвой, а не они ее. Как они могли быть такими, когда они созданы для того, чтобы служить ей, но не делают этого?
Гарри следовало бы знать, а Меган знать не могла, что большинство людей при дворе работают за смехотворно низкие суммы. Все награды за службу - не финансовые, и то, что для них важно, измеряется не монетами, а отношением их работодателей и коллег друг к другу.
На самом деле это было столкновение между прямым трансакционизмом калифорнийского образа жизни и гораздо более тонким королевским образом жизни, но оно также показывает, почему каждая сторона считала себя правой. Ценности и традиции старого мира сталкивались с требованиями и ожиданиями нового, и хотя никто не знал об этом в то время, это столкновение двух различных и иногда несовместимых культур только усугублялось, создавая проблемы.
Поэтому еще до свадьбы начались разговоры о поведении Меган и Гарри и о том, что они нехорошо обращаются с людьми.
Публика, разумеется, ничего об этом не знала. В королевских кругах надеялись, что Меган страдает от предсвадебных нервов, а Гарри разыгрывает из себя мачо, чтобы произвести впечатление на свою будущую жену, но все уляжется, как только они поженятся. Меган смягчит свои калифорнийские привычки, а Гарри, который приобрел вполне заслуженную репутацию хулигана, вернется к образу симпатичного парня, каким он был до этого.
Никто не мог предвидеть, что Меган и Гарри разойдутся до такой степени, что будут зажигать друг друга до еще больших высот, и будут считать тех, кто стоит у них на пути, бесполезными препятствиями, и что, если они не добьются своего, они убегут.
Конечно, никто в королевских кругах никогда не мог предвидеть, что женщины-депутаты парламента, архиепископ Кентерберийский и писательница Хилари Мантел присоединятся к тем, кто утверждал, что неспособность Меган приспособиться к королевской жизни сводится к расизму, а она и Гарри решат сбежать от ограничений королевской власти к свободе знаменитостей.
По всей Британии, в частности, в королевских, аристократических, медиа, политических, популистских и этнических кругах, люди хотели, чтобы этот брак был успешным.
Хотя в королевских и аристократических кругах были первые оговорки о пригодности этого союза из-за скорости, с которой Гарри и Меган связали себя обязательствами, и страха, что каждый из них мог быть ослеплен своими желаниями и не может быть хорошо приспособлен к долгой жизни. Последнее, чего кто-либо хотел, был еще один развод - как только стало очевидно, что Гарри решил жениться на ней, вся королевская семья и двор встали в очередь.
Достоинствами Меган были не только ее несомненный ум и решительность, но и ее приятные манеры, обаяние, живость, чувство юмора и, наконец, ее наследие. То, что она была красивой, стильной, гламурной, фотогеничной, зрелой женщиной, заинтересованной в филантропии (вот это загнула леди С. - замечание переводчика), - это одно, но то, что на самом деле было на ее стороне, это - ее происхождение.
Она была не только американкой, хорошо образованной женщиной с патиной утонченности, но и цветной женщиной. Королева, известная своим остроумием, сказала своему другу: "Мистеру Корбину (лидер лейбористской партии Великобритании - прим. переводчика) будет гораздо труднее избавиться от нас теперь, когда в семье появится Меган".
Это передавало желанную степень правды, поскольку двухрасовая идентичность Меган сделала монархию одновременно отражающей и представляющей мультикультурную, многорасовую Британию так, как никогда не смогла бы сделать белая 37-летняя актриса популярного телесериала калифорнийского происхождения.
Британская пресса и широкая общественность, а также политический истеблишмент также хорошо восприняли смешанное расовое наследие Меган. В других королевских домах существовали смешанные союзы, и общее мнение сводилось к тому, что британской королевской семье давно пора догнать своих континентальных кузенов.
Второй сын датской королевы женился на азиатке (в первом браке - прим. переводчика). Второй сын правящего князя Лихтенштейна женился на цветной американке панамского происхождения. Племянник князя Монако Ренье женился на цветной гражданке Вест-Индии. Двое сыновей австрийского эрцгерцога Гезы женились на женщинах из Африки, один - дважды.
Сын князя Лихтенштейна Максимилиан и его супруга, модельер Анжела Гизела Браун
Королева дала свое благословение двум своим родственникам, когда Достопочтенный Джеймс Ласеллс женился на нигерийской аристократке Джой Элиас-Рилван в 1999 году, и когда Леди Давина Виндзор вышла замуж за Гэри Кристи Льюиса, плотника и реставратора -маори в 2004 году.
Но оба этих родственника были членами расширенной, а не настоящей королевской семьи. Включение Меган Маркл в состав британской королевской семьи должно было послать позитивный сигнал, который был бы хорошо воспринят не только в Великобритании, но и в Содружестве.
Конечно, далеко не все разделяли эту точку зрения. Всегда были и, вероятно, всегда будут люди, которые являются расистами. Но их было достаточно мало и они находились далеко друг от друга, поэтому это не имело никакого значения. Кроме того, в Британии считается преступлением дискриминация кого-либо по расовому признаку. Преступления на почве ненависти жестко контролируются властями, поэтому расисты будут игнорируемы всеми, кроме нескольких фанатиков-единомышленников.
И хотя эти расисты были безгласны и бессильны и никогда не представляли угрозы, американская пресса заставляла всех думать, что Меган в Британии была жертвой расизма, хотя ничто не могло быть дальше от истины.
Справедливости ради следует сказать, что практически все приветствовали этот брак, в основном по расовым мотивам, и никто при дворе не хотел, чтобы внутренние предсвадебные трудности просочились наружу, чтобы они не повлияли на общественное мнение и принятие Меган.
Неявка ее отца была неожиданностью, которую удалось уладить как нельзя лучше, и сам день прошел без сучка и задоринки. По данным Nielsen Social, 29 миллионов американцев и 18 миллионов британцев смотрели свадьбу, а Би-би-си подсчитала, что 1,9 миллиарда человек во всем мире следили за свадебной церемонией онлайн.
В тот вечер невеста подтвердила свои верительные грамоты иконы стиля, надев на прием с черным галстуком во Фрогмор-хаусе классическое вечернее платье из белого шелкового крепа с коротким вырезом от Стеллы Маккартни.
Расположенный в королевском поместье Виндзор, в Виндзорском большом парке, Фрогмор-Хаус находится в пяти минутах езды от замка. Гарри отвез Меган туда на голубом "Ягуаре" типа "Е", который идеально сочетался с большим аквамариновым кольцом, принадлежавшим его матери Диане: это кольцо Меган носила на правой руке.
По словам людей, которые присутствовали там, это была отличная вечеринка, с замечательной атмосферой, и пара, казалось, очень влюбленной друг в друга.
Все, кого я знала, болели за них. Они даже сделали зрелый и, как сказали бы многие, "проснувшийся" выбор - не ехать сразу в свадебное путешествие. Меган и Гарри дали понять, что они глубоко привержены своей работе, которая будет вращаться вокруг благотворительной и гуманитарной деятельности. Им было от тридцати до сорока лет, и они жили вместе до свадьбы, так что вряд ли нуждались в медовом месяце, как молодая пара, начинающая совместную жизнь.
Однако через четыре дня после свадьбы я ужинала в доме влиятельного аристократа с безупречными дворцовыми связями, когда услышала сообщение, которое наполнило меня дурными предчувствиями.
За день до этого Меган присоединилась к Гарри, принцу Чарльзу и Камилле на вечеринке в саду Букингемского дворца, чтобы отпраздновать 70-летия принца Уэльского. То, что произошло тогда, о чем я расскажу позже в этой книге, было настолько шокирующим, что все мы пришли к выводу, что Меган совершенно не подходила на роль королевской герцогини и что было бы чудом, если бы брак удался.
Никто из нас не предполагал, что она и Гарри будут достаточно изобретательны, чтобы найти способ выйти за рамки своего королевского статуса, и что они останутся парой, создавая некоролевский образ жизни в Соединенных Штатах Америки.
Но если то, что случилось, было правдой - а так оно и было,- то вряд ли можно было сомневаться, что она подходит для королевской жизни. По крайней мере, не больше, чем Анджелина Джоли для бокса.
Неудивительно, что они постоянно попадали из одного скандала в другой, учитывая непригодность Меган к королевской жизни и безоговорочную поддержку Гарри. Его неспособность просветить ее относительно того, где она ошибается, только гарантировала, что она совершала одну непреднамеренную ошибку за другой.
На каждый шаг, который они делали правильно, четыре было неправильных. Для тех из нас, кто хотел, чтобы Меган осталась в Британии в качестве полноправного члена королевской семьи, это был трагический исход, который легко можно было бы предотвратить, если бы Гарри просветил свою жену, а не поддержал ее на пути, который в конечном счете привел их обоих к отъезду.
Все, что ему нужно было сделать, - это немного изменить ситуацию. Он легко мог бы подсказать ей, что она создает антагонизм, когда было очевидно, что она хочет одобрения. Тогда исход мог бы быть совсем другим.
Как бы то ни было, поведение Меган непреднамеренно вызвало столько трений и такую критику, что вскоре супруги и их сторонники задались вопросом, не является ли эта основа расистской. Это оказалось бы желанной дубинкой для республиканцев, антимонархистов и левых, которые хотят изменить социальный порядок.
Несмотря на этот негативный исход, проблемы, возникшие из-за неспособности Меган приспособиться к британскому образу жизни, на самом деле сделали жизнь королевской семьи для простых людей более интересной, чем, если бы она вошла в свою королевскую роль так, как мы все надеялись.
Если бы какой-нибудь автор написал художественное произведение с сюжетом, похожим на историю Меган и Гарри, оно было бы отвергнуто как слишком фантастическое, чтобы в него можно было поверить. Тем не менее, если посмотреть на их историю, траектория движения пары имеет чувство уместности, которое предполагает, что они вполне могут вытащить несколько кроликов из своих шляп и закончить именно там, где они хотят быть: на Олимпе знаменитостей, как самая известная и почитаемая королевская пара в Соединенных Штатах.
Ради них обоих, но даже более того, ради сотен миллионов цветных людей во всем мире, чьи надежды и ожидания связаны с их успехом, я надеюсь, что они это сделают.
Когда актриса поднималась по ступеням часовни Святого Георгия, интерьер и экстерьер которой был великолепно украшен самыми пышными и со вкусом подобранными весенними цветами, она была воплощением притягательной скромности, стильной элегантности, прозрачной радости и сияющей красоты. Простота белого шелка ее свадебного платья, разработанного Клэр Уэйт Келлер из Givenchy, с его вырезом горловины в форме лодочки, рукавами длиной три четверти и без украшений, но потрясающе простым лифом и юбкой в сочетании с экстравагантной фатой длиной пять метров и шириной три метра, густо расшитой двумя ее любимыми цветами (зимоцветом и калифорнийским маком), а также пятьюдесятью тремя местными цветами различных стран Содружества.
Все свадебные платья делают заявления. Диана, Принцесса Уэльская, согласно воспоминаниям ее подруги Кэролайн Прайд, использовала свое, чтобы объявить миру: "Вот я и здесь. Заметьте, я ни капельки не стесняюсь и хочу, чтобы все знали, кто я такая".
Кэтрин Миддлтон заявила: "Я стильная, спортивная и традиционная. Я стремлюсь к этому и я наслаждаюсь своей женственностью. Я обладаю изысканным, но консервативным вкусом, с легким намеком на дерзость".
Меган не только передала, что она любила одежду, была женственной, несмотря на ее откровенный феминизм, но также и то, что она была вдумчивой, обдуманной, продуманной и сознательной личностью, которая будет использовать традиции, если они ей подходят, но была готова к тому, чтобы выбросить их за борт, если они не не нравились.
Она взяла абсолютно правильную ноту для женщины, которая входила в самую известную королевскую семью мира, давая публике понять, что ее достоинства были безупречны и ее эффективность будет отполирована.
Однако под этим посланием скрывались противоречия. Говорили, что Королева удивилась тому, что ее будущая внучка, будучи уже однажды замужем и разведенной, выбрала девственно-белый цвет, вопреки всем принятым обычаям в королевских и аристократических кругах, где реальность диктует, что нельзя носить цвет светлее кремового.
Но Меган намеревалась продолжать. Королевские и аристократические традиции были ничтожны для того, чья вера в себя была столь непоколебима, что ее будущий свекор, которому она нравилась, уже ласково ее прозвал Вольфрам.
Цвет ее платья был не единственным сюрпризом, который преподнесла Королеве Меган в
день свадьбы. По традиции, после того, как пара подпишет реестр и выйдет к прихожанам, невеста делает реверанс Королеве, а жених кланяется. Так было всегда, и все ожидали что это будет сделано 19 мая 2018 года.
Принцесса Анна делала это на двух своих свадьбах. Диана тоже сделала это. Так же поступали Принцесса Александра, графиня Уэссекс, герцогини Йоркская, Кентская и Кембриджская.
Однако, когда Меган вышла к собравшимся, и направилась к алтарю с сияющим принцем Гарри, она не сделала реверанса, проходя мимо Королевы. Это вызвало ужас среди собравшихся в часовне Святого Георгия, и один из них сказал мне: "Никто не мог в это поверить. Она вышла и поплыла по проходу, не сделав даже самый легкий рывок в сторону Ее Величества. Никто не видел, чтобы Королева сделала замечание или пожаловалась, но она это заметила. Все так думали".
Как и многие из присутствующих, я списала упущение Меган на нервозность и забывчивость. Это действительно было легко сделать человеку, который не привык к королевским церемониям, но не все отнеслись к этому столь благожелательно, особенно потому, что накануне свадьбы было полно сцен, истерик и требований, большая часть из которых были тщательно скрыты от общественности, хотя ко времени свадьбы были хорошо известны в придворных кругах.
Меган удивительно хорошо владеет собой. Она обладает высшей верой в себя. Она знает, чего хочет, и стремится достичь этого, не принимая возражений. Она удивительно прямолинейна, как могут быть прямолинейны только американцы определенного происхождения, добившиеся успеха в своей жизни.
Она предъявляет требования, и ожидает, что те, кто находится рядом, помогут ей осуществить ее желания. Гарри обожает ее прямоту и силу характера. Он восхищается тем фактом, что она никому не позволяет одержать верх, когда она что-то задумала.
Однако в придворных кругах, где люди стараются избегать проблем, и никто не предъявляет требований, а тем более не задает прямых вопросов или даже не делает прямых предложений, Меган невольно поднимала волну. Это закладывало почву для недоразумений и дурных чувств, которые вскоре будут характеризовать отношения между супругами и многими близкими им людьми.
Сейчас очевидно, что Гарри должен был пресечь все в зародыше, указав Меган, что ей нужно вести себя более по-британски. Он должен был объяснить, что то, что работает в киноиндустрии Голливуда, не работает в Британии. Люди не будут восхищаться ее бесцеремонностью, но начнут обижаться на нее за то, что она трудна в общении, требовательна и дерзка.
Однако Гарри справился с этой задачей наихудшим из всех возможных способов. До сих пор он пользовался репутацией приветливого человека, хотя и был известен своей вспыльчивостью и эмоциональностью, потому что часто принимал все близко к сердцу. Эта эмоциональная сторона его характера теперь вышла на первый план самым неудачным образом. Он начал играть роль альфа-самца, защищающего свою маленькую женщину, бесконечно повторяя свою мантру: "Что Меган хочет, то Меган и получает".
Поступая таким образом, он не только позволил ей продолжать вести себя подобным образом, но и настроил против себя тех, кто раньше был высокого мнения о нем. На самом деле он подливал масла в огонь, когда мог легко потушить пламя частично знаниями, а частично мудростью.
В качестве примера можно привести шумиху, которую подняли Гарри и Меган из-за изумрудно-бриллиантового кокошника, который Принцесса Евгения выбрала для своей свадьбы. Гарри знал порядок. Дату свадьбы его кузины пришлось отодвинуть, чтобы он мог жениться первым, потому что он имел преимущество перед ней. Было бы несправедливо лишать Евгению диадемы, которую она выбрала.
Когда-то тиара принадлежала Великой Княгине Ксении, старшей сестре царя Николая II (тут леди Колин выдумывает - тиара никогда не принадлежала русской царской семье - прим. переводчика). Она была продана королевской семье, когда великая княгиня получила убежище в Англии после Русской революции и казни ее брата и многих других членов ее семьи от рук большевиков.
Королева обещала тиару Евгении. На этом дело и должно было бы кончиться, если бы Меган не решила, что хочет надеть на свадьбу кокошник Великой княгини Ксении, а Гарри, столь страстно желавший исполнить любое ее желание, забыл указать, что ей нельзя одолжить то, что уже обещано его кузине.
Были, конечно, и другие диадемы, из которых можно было выбирать. Большинство действительно впечатляющих диадем в коллекции британской королевской семьи на самом деле принадлежат Российской императорской семье и были куплены королевой Марией, бабушкой нынешней королевы и коллекционером произведений искусства, драгоценностей и мебели.
К ним относится знаменитая Владимирская диадема со съемными каплями изумрудов и жемчуга. Как будущая жена второго сына предполагаемого наследника, Меган никогда не могла выбирать по-настоящему эффектные драгоценности, включая Владимирскую или Гревильскую диадемы.
Драгоценности распределяются по старшинству, и то, что носит старший член королевской семьи, младший не может.
Хотя у Меган был выбор, ни одна невеста не может просто взять все драгоценности, которые она хочет, и носить их. Она ни на что не имеет права. Все, что она может сделать, - это взять драгоценности в долг, но, чем ниже она находится в порядке очередности, тем более ограничен ее выбор.
Однако, конёк Меган - это одежда, и она знает, что подходит ей и работает лучше всего в образе, в котором она хочет предстать. Она не зря является дочерью отмеченного наградами инженера по освещению. С раннего детства она была посвящена в секреты хорошего освещения и фотографии. Она умна, способна и хорошо усвоила уроки. За долгие годы перед камерой она также отточила свое мастерство.
Одно из ее любимых слов до того, как она вышла замуж за британскую королевскую семью, было "классно". Она также понимает гламур, как немногие другие женщины. Мало кто сомневается, что кокошник Великой княгини Ксении понравился ей не только потому, что он более эффектен, но и потому, что его история более романтична и экзотична. Кто, с чувством стиля Меган, не захочет более эффектную и историческую тиару вместо бандо королевы Марии, сделанного в 1932 году?
Если выбор Меган нельзя было оспорить с точки зрения вкуса, то нельзя было ожидать, что королева проигнорирует свое обещание, данное Евгении, да и не пристало невестам носить одну и ту же диадему.
Королева, в конце концов, была поставлена в неловкую ситуацию, поэтому через своего доверенного костюмера, дизайнера одежды и хорошего друга Анджелу Келли дала понять Меган и Гарри, что они должны будут принять то, что было предложено, и не требовать того, чего они не могут требовать.
Дело могло бы так и остаться в тайне, если бы Гарри и Меган не подняли страшный шум не только из-за диадемы, но и из-за таких вещей, как запах часовни Святого Георгия и ингредиенты некоторых блюд, приготовленных к свадьбе.
Меган в своей прямолинейной манере, которая до сих пор так хорошо у нее получалась, сильно обидела одного из сотрудников, когда намекнула, что этот человек лжет, потому что она чувствует вкус ингредиента, который она запретила применять в блюде.
Предполагаемый виновник, глубоко оскорбленный, отрицал его существование, и Меган предупредили, что члены королевской семьи не разговаривают со своим персоналом подобным образом, но теперь будущая невеста чувствовала себя оскорбленной.
Был также скандал, когда Меган не понравилось, как пахла часовня Святого Георгия. Она потребовала опрыскать ее духами по ее вкусу, но предложение было отвергнуто. Как сказал мне один придворный: "Мы были очень удивлены, обнаружив, что эта незначительная телевизионная актриса из Калифорнии была настолько требовательна, что давала нам понять, что мы должны продолжать нашу игру и удовлетворять ее по гораздо более высоким стандартам".
С точки зрения Меган, это была ее свадьба, и поэтому она могла выдвигать любые требования. Гарри не переставал повторять: то, чего она хочет, ей должно быть дано. Он знал, что после долгих лет борьбы она наконец-то добилась того образа жизни, к которому всегда стремилась, и хотел, чтобы все ее желания исполнились.
Меган не понимала, почему эти люди мешают ей? Они были просто служащими, независимо от их притязаний. Они были здесь, чтобы служить, и теперь, когда она стала членом королевской семьи, они должны были сделать все, что в их силах, чтобы сделать ее счастливой.
Меган не могла предвидеть, какое оскорбление она наносила, и не понимала, что попирает чужие чувства, хотя на самом деле они с Гарри унижали персонал. Но она считала, что именно она была их жертвой, а не они ее. Как они могли быть такими, когда они созданы для того, чтобы служить ей, но не делают этого?
Гарри следовало бы знать, а Меган знать не могла, что большинство людей при дворе работают за смехотворно низкие суммы. Все награды за службу - не финансовые, и то, что для них важно, измеряется не монетами, а отношением их работодателей и коллег друг к другу.
На самом деле это было столкновение между прямым трансакционизмом калифорнийского образа жизни и гораздо более тонким королевским образом жизни, но оно также показывает, почему каждая сторона считала себя правой. Ценности и традиции старого мира сталкивались с требованиями и ожиданиями нового, и хотя никто не знал об этом в то время, это столкновение двух различных и иногда несовместимых культур только усугублялось, создавая проблемы.
Поэтому еще до свадьбы начались разговоры о поведении Меган и Гарри и о том, что они нехорошо обращаются с людьми.
Публика, разумеется, ничего об этом не знала. В королевских кругах надеялись, что Меган страдает от предсвадебных нервов, а Гарри разыгрывает из себя мачо, чтобы произвести впечатление на свою будущую жену, но все уляжется, как только они поженятся. Меган смягчит свои калифорнийские привычки, а Гарри, который приобрел вполне заслуженную репутацию хулигана, вернется к образу симпатичного парня, каким он был до этого.
Никто не мог предвидеть, что Меган и Гарри разойдутся до такой степени, что будут зажигать друг друга до еще больших высот, и будут считать тех, кто стоит у них на пути, бесполезными препятствиями, и что, если они не добьются своего, они убегут.
Конечно, никто в королевских кругах никогда не мог предвидеть, что женщины-депутаты парламента, архиепископ Кентерберийский и писательница Хилари Мантел присоединятся к тем, кто утверждал, что неспособность Меган приспособиться к королевской жизни сводится к расизму, а она и Гарри решат сбежать от ограничений королевской власти к свободе знаменитостей.
По всей Британии, в частности, в королевских, аристократических, медиа, политических, популистских и этнических кругах, люди хотели, чтобы этот брак был успешным.
Хотя в королевских и аристократических кругах были первые оговорки о пригодности этого союза из-за скорости, с которой Гарри и Меган связали себя обязательствами, и страха, что каждый из них мог быть ослеплен своими желаниями и не может быть хорошо приспособлен к долгой жизни. Последнее, чего кто-либо хотел, был еще один развод - как только стало очевидно, что Гарри решил жениться на ней, вся королевская семья и двор встали в очередь.
Достоинствами Меган были не только ее несомненный ум и решительность, но и ее приятные манеры, обаяние, живость, чувство юмора и, наконец, ее наследие. То, что она была красивой, стильной, гламурной, фотогеничной, зрелой женщиной, заинтересованной в филантропии (вот это загнула леди С. - замечание переводчика), - это одно, но то, что на самом деле было на ее стороне, это - ее происхождение.
Она была не только американкой, хорошо образованной женщиной с патиной утонченности, но и цветной женщиной. Королева, известная своим остроумием, сказала своему другу: "Мистеру Корбину (лидер лейбористской партии Великобритании - прим. переводчика) будет гораздо труднее избавиться от нас теперь, когда в семье появится Меган".
Это передавало желанную степень правды, поскольку двухрасовая идентичность Меган сделала монархию одновременно отражающей и представляющей мультикультурную, многорасовую Британию так, как никогда не смогла бы сделать белая 37-летняя актриса популярного телесериала калифорнийского происхождения.
Британская пресса и широкая общественность, а также политический истеблишмент также хорошо восприняли смешанное расовое наследие Меган. В других королевских домах существовали смешанные союзы, и общее мнение сводилось к тому, что британской королевской семье давно пора догнать своих континентальных кузенов.
Второй сын датской королевы женился на азиатке (в первом браке - прим. переводчика). Второй сын правящего князя Лихтенштейна женился на цветной американке панамского происхождения. Племянник князя Монако Ренье женился на цветной гражданке Вест-Индии. Двое сыновей австрийского эрцгерцога Гезы женились на женщинах из Африки, один - дважды.
Сын князя Лихтенштейна Максимилиан и его супруга, модельер Анжела Гизела Браун
Королева дала свое благословение двум своим родственникам, когда Достопочтенный Джеймс Ласеллс женился на нигерийской аристократке Джой Элиас-Рилван в 1999 году, и когда Леди Давина Виндзор вышла замуж за Гэри Кристи Льюиса, плотника и реставратора -маори в 2004 году.
Но оба этих родственника были членами расширенной, а не настоящей королевской семьи. Включение Меган Маркл в состав британской королевской семьи должно было послать позитивный сигнал, который был бы хорошо воспринят не только в Великобритании, но и в Содружестве.
Конечно, далеко не все разделяли эту точку зрения. Всегда были и, вероятно, всегда будут люди, которые являются расистами. Но их было достаточно мало и они находились далеко друг от друга, поэтому это не имело никакого значения. Кроме того, в Британии считается преступлением дискриминация кого-либо по расовому признаку. Преступления на почве ненависти жестко контролируются властями, поэтому расисты будут игнорируемы всеми, кроме нескольких фанатиков-единомышленников.
И хотя эти расисты были безгласны и бессильны и никогда не представляли угрозы, американская пресса заставляла всех думать, что Меган в Британии была жертвой расизма, хотя ничто не могло быть дальше от истины.
Справедливости ради следует сказать, что практически все приветствовали этот брак, в основном по расовым мотивам, и никто при дворе не хотел, чтобы внутренние предсвадебные трудности просочились наружу, чтобы они не повлияли на общественное мнение и принятие Меган.
Неявка ее отца была неожиданностью, которую удалось уладить как нельзя лучше, и сам день прошел без сучка и задоринки. По данным Nielsen Social, 29 миллионов американцев и 18 миллионов британцев смотрели свадьбу, а Би-би-си подсчитала, что 1,9 миллиарда человек во всем мире следили за свадебной церемонией онлайн.
В тот вечер невеста подтвердила свои верительные грамоты иконы стиля, надев на прием с черным галстуком во Фрогмор-хаусе классическое вечернее платье из белого шелкового крепа с коротким вырезом от Стеллы Маккартни.
Расположенный в королевском поместье Виндзор, в Виндзорском большом парке, Фрогмор-Хаус находится в пяти минутах езды от замка. Гарри отвез Меган туда на голубом "Ягуаре" типа "Е", который идеально сочетался с большим аквамариновым кольцом, принадлежавшим его матери Диане: это кольцо Меган носила на правой руке.
По словам людей, которые присутствовали там, это была отличная вечеринка, с замечательной атмосферой, и пара, казалось, очень влюбленной друг в друга.
Можно было бы надеяться, что после такого блестящего старта эта пара будет по-прежнему столь же почитаема и приводить людей в восхищение, как и в день свадьбы.
Все, кого я знала, болели за них. Они даже сделали зрелый и, как сказали бы многие, "проснувшийся" выбор - не ехать сразу в свадебное путешествие. Меган и Гарри дали понять, что они глубоко привержены своей работе, которая будет вращаться вокруг благотворительной и гуманитарной деятельности. Им было от тридцати до сорока лет, и они жили вместе до свадьбы, так что вряд ли нуждались в медовом месяце, как молодая пара, начинающая совместную жизнь.
Однако через четыре дня после свадьбы я ужинала в доме влиятельного аристократа с безупречными дворцовыми связями, когда услышала сообщение, которое наполнило меня дурными предчувствиями.
За день до этого Меган присоединилась к Гарри, принцу Чарльзу и Камилле на вечеринке в саду Букингемского дворца, чтобы отпраздновать 70-летия принца Уэльского. То, что произошло тогда, о чем я расскажу позже в этой книге, было настолько шокирующим, что все мы пришли к выводу, что Меган совершенно не подходила на роль королевской герцогини и что было бы чудом, если бы брак удался.
Никто из нас не предполагал, что она и Гарри будут достаточно изобретательны, чтобы найти способ выйти за рамки своего королевского статуса, и что они останутся парой, создавая некоролевский образ жизни в Соединенных Штатах Америки.
Но если то, что случилось, было правдой - а так оно и было,- то вряд ли можно было сомневаться, что она подходит для королевской жизни. По крайней мере, не больше, чем Анджелина Джоли для бокса.
Неудивительно, что они постоянно попадали из одного скандала в другой, учитывая непригодность Меган к королевской жизни и безоговорочную поддержку Гарри. Его неспособность просветить ее относительно того, где она ошибается, только гарантировала, что она совершала одну непреднамеренную ошибку за другой.
На каждый шаг, который они делали правильно, четыре было неправильных. Для тех из нас, кто хотел, чтобы Меган осталась в Британии в качестве полноправного члена королевской семьи, это был трагический исход, который легко можно было бы предотвратить, если бы Гарри просветил свою жену, а не поддержал ее на пути, который в конечном счете привел их обоих к отъезду.
Все, что ему нужно было сделать, - это немного изменить ситуацию. Он легко мог бы подсказать ей, что она создает антагонизм, когда было очевидно, что она хочет одобрения. Тогда исход мог бы быть совсем другим.
Как бы то ни было, поведение Меган непреднамеренно вызвало столько трений и такую критику, что вскоре супруги и их сторонники задались вопросом, не является ли эта основа расистской. Это оказалось бы желанной дубинкой для республиканцев, антимонархистов и левых, которые хотят изменить социальный порядок.
Несмотря на этот негативный исход, проблемы, возникшие из-за неспособности Меган приспособиться к британскому образу жизни, на самом деле сделали жизнь королевской семьи для простых людей более интересной, чем, если бы она вошла в свою королевскую роль так, как мы все надеялись.
Если бы какой-нибудь автор написал художественное произведение с сюжетом, похожим на историю Меган и Гарри, оно было бы отвергнуто как слишком фантастическое, чтобы в него можно было поверить. Тем не менее, если посмотреть на их историю, траектория движения пары имеет чувство уместности, которое предполагает, что они вполне могут вытащить несколько кроликов из своих шляп и закончить именно там, где они хотят быть: на Олимпе знаменитостей, как самая известная и почитаемая королевская пара в Соединенных Штатах.
Ради них обоих, но даже более того, ради сотен миллионов цветных людей во всем мире, чьи надежды и ожидания связаны с их успехом, я надеюсь, что они это сделают.
Для пары, чье происхождение столь радикально отличается друг от друга, Меган и Гарри родились у родителей, чьи союзы имели удивительное сходство.
И принц, и принцесса Уэльские, и мистер, и миссис Томас Маркл были совершенно не похожи друг на друга. Как только их браки распадались, обе пары родителей старались изо всех сил избавить своих детей от страданий, связанных с последствиями развода, на самом деле усугубляя его последствия неожиданным образом.
Если бы Гарри и Меган родились у пар, которые были более совместимы, более уравновешены, лучше понимали необходимость установления более строгих границ и меньше потворствовали своим желаниям, вряд ли у герцога и герцогини Сассекс было бы так много общего, как у них.
Несмотря на все их различия, они имеют такое глубокое сходство, что эта уникальная комбинация оказалась мощной силой, связавшей их вместе так, что они стали удивительно сильной парой.
Рэйчел Меган Маркл родилась на три года раньше Гарри, 4 августа 1981 года. Ее отец Томас Уэйн Маркл-старший, по ее словам, был успешным 37-летним "режиссером освещения для мыльной оперы", который получил премию "Чикаго/Средний Запад" за телевизионное шоу "Сделано в Чикаго" в 1975 году, а позже получил две премии "Эмми" за популярную мыльную оперу General Hospital в 1985 и 2001 годах. Он был номинирован и на другие награды, а также работал над сериалом "Женаты... с детьми", в то время как, по словам Меган, "моя мама была временным работником в студии, когда они познакомились".
Дориа Лойс Рагланд была замужем в течение года и девяти месяцев и за четыре недели до своего 25-летия родила дочь.
Меган нравится думать, что ее отца привлекли в ее матери милые глаза и афро, плюс у них была общая любовь к антиквариату.
Они переехали в дом в долине Лос-Анджелеса, в зеленый и престижный район. Томас зарабатывал около 200 тысяч долларов в год, так что, хотя он и не был богат, семья чувствовала себя вполне комфортно.
Возможно, людям определенного возраста трудно представить, какой была жизнь межрасовых пар четыре десятилетия назад. Реальность такова, что для того, чтобы создать этот союз требовалось большое мужество, как для европеоида Тома, так и для афроамериканки Дории.
По общему признанию, Голливуд, где они работали, был гораздо менее подвержен расовым предрассудкам, чем окраины Ньюпорта (штат Пенсильвания) и Кливленда (штат Огайо), откуда происходили семьи Маркл и Рагланд. Но даже в Калифорнии смешанные пары были скорее исключением, чем нормой, и Меган утверждает, что помнит, как были смущены люди, ошибочно принимавшие ее мать за няню.
Поскольку они жили по соседству с белыми и, судя по всему, были единственной смешанной семьей в округе, недоумение остальных жителей относительно того, какую роль Дория играла в жизни светлокожей Меган, вполне могло быть вызвано скорее невежеством и бездумными ожиданиями, чем предубеждениями.
Но для такой гордой и сильной женщины, как Дория, было унизительно, что ее принимали за няню дочери. Всё указывает на то, что это был один из катализаторов, который сделал брак родителей Меган столь недолговечным.
Хотя Меган была первым и единственным ребенком Дории, у ее отца уже были сын и дочь от первого брака.
В 1964 году, в возрасте двадцати лет, Том женился на Розлин Лавлесс, девятнадцатилетней секретарше, с которой познакомился на вечеринке в кампусе Чикагского университета. В ноябре того же года родилась их дочь Ивонна, ныне Саманта Мари, а через два года - Томас Уэйн Маркл-младший.
После окончания колледжа Том-старший работал светорежиссером на WTTWTV-Channel 11, основной службе Общественного вещания в Чикаго, штат Иллинойс, где и получил свою первую премию "Эмми" в 1975 году.
Сначала брак был счастливым, но через несколько лет Розлин почувствовала себя брошенной. По ее словам, "Том проводил все часы дня и ночи за работой". Его целью было завоевать "Эмми", и пока он приносил хорошие деньги, он не только пренебрегал ею, но и развлекался с другими женщинами. К началу 70-х годов брак был расторгнут, и супруги расстались.
Томас жил в Чикаго, и встречался с детьми по выходным, но после того, как был номинирован на свою первую "Эмми", он переехал в Калифорнию, поселившись в Санта-Монике. Саманта, которая не ладила ни с матерью, ни с братом, переехала к нему первой. Затем после инцидента, во время которого бойфренд Розлин, задерживая грабителей, был застрелен на глазах у матери и сына, к отцу переехал и Том-младший. Единственной ложкой дегтя в жизни с отцом, с его точки зрения, было присутствие его сестры, к которой он питал врожденную антипатию.
Теперь, когда оба ребенка жили с ним, Томас переехал в просторный дом с пятью спальнями на Провиденсия-стрит, примыкающий к загородному клубу Вудленд-Хиллс в долине Сан-Фернандо. Его расположение сделало резиденцию Маркл одним из самых желанных объектов недвижимости в этом районе. Даже сейчас это преимущественно белый район, где около 80% населения составляют европейцы и менее 3,5% афроамериканцы, но в 1980-х годах там жило еще меньше цветных людей. Это был процветающий район, и таковым он и остался.
По словам Марклов, в первые дни отношений Томаса и Дории они были чрезвычайно счастливы. Она принесла в дом долгожданное чувство семьи, объединив их между собой, чего раньше не было.
Сама она происходила из любящей семьи и даже приглашала Томаса с его детьми на семейное празднование Дня Благодарения у Рагландов. Том-младший был удивлен тем, насколько "теплыми и инклюзивными" были родители Дории, ее сводный брат Джозеф и сводная сестра Сандра, и сказал, что они были "такой семьей, о которой я всегда мечтал".
Бабушка Меган Маркл по материнской линии Жанетт 1993.
Даже после того, как родители Дории развелись, а ее отец женился на воспитательнице детского сада Аве Берроу и произвел на свет сына по имени Джоффри Рагланд, а потом развелся, Дория оставалась близкой со всеми ними.
Рагланды были скромной, но отнюдь не богатой семьей. Отец Дории, Элвин, владел антикварным магазином под названием "Это было новым", а ее мать работала медсестрой. Они относились к тем, кого можно было бы классифицировать как мелкую буржуазию в Европе и средний класс в Америке.
Сама Дория была кем-то вроде хиппи, что делало ее теплоту и доброту еще более привлекательными для детей Томаса, чем было бы, если бы она вела себя, как обычные люди.
Вскоре после переезда в дом на Провиденсия-Стрит Дория решила, что семья нуждается в питомце, которого они все могли бы любить. Поэтому она отвела Тома-младшего в приют для животных, где они выбрали смесь бигля и золотистого ретривера, которого он назвал Бо и который стал очень любимым домашним животным.
Как и многие двадцатипятилетние девушки, Дория не была уверена, чем именно она хочет заниматься в своей жизни. Она пробовала себя в качестве визажиста еще до рождения Меган, но, имея ребенка и двух пасынков, которых нужно было обслуживать, мужа, который работал по восемьдесят-девяносто часов в неделю, и вынужденная управлять домом, который позже назовут "пещерным", она решила, что быть домохозяйкой ей не нравится. Поэтому она занялась йогой, чтобы преподавать ее, и очень скоро обязанность нянчить Меган Дория поручила своей матери Жанетте и пасынку Тому-младшему.
Ее семнадцатилетняя падчерица отказывалась нянчиться, предпочитая вместо этого гулять с друзьями. Были сообщения, что Саманта называла Дорию служанкой, но они кажутся выдумкой, поскольку обе семьи помнят, что все хорошо ладили между собой. Возможно, что-то и было сказано в типичной подростковой манере, но это, скорее, было потому, что Саманта больше любила хорошо проводить время со своими друзьями, чем заниматься домашним хозяйством и нянчить младшую сестру.
Тем не менее их дом был чрезвычайно спокойным, в нем почти все шло своим чередом. Детям разрешалось приходить и уходить, когда им заблагорассудится, иметь своих друзей и даже курить травку, если им этого хотелось.
По словам всех Марклов, Том-старший был полностью одурманен Меган с момента ее рождения. Каждую свободную минуту он проводил с ней.
Он любил ее даже больше, чем Дорию, и уделял ей больше времени и внимания, чем своим старшим детям. Это, по-видимому, вызывало некоторое недовольство Саманты, которая ревновала маленькую принцессу, когда она получала столько внимания от своего отца. Но сказать, что это было проблемой, значило бы преувеличить то, что было, в конце концов, совершенно обычной ситуацией. Хотя она и создавала возможности для того, чтобы прошлые обиды нашли неудобное выражение в будущем.
Есть также предположение, что Дориа чувствовала себя обделенной, когда Томас поклонялся у алтаря своего Цветочка, - так оба родителя начали называть Меган.
Читая между строк то, что сейчас говорит семья, вполне вероятно, что реакция Дории на зацикленность Томаса-старшего на Меган была сродни реакции Саманты (ревность). Не то чтобы Дория не любила свою дочь. Но она, похоже, хотела, чтобы Томас-старший был более эмоционально увлечен ею.
Слишком скоро парочка начала ссориться. Дориа была недовольна тем, что большую часть времени ее оставляли одну с ребенком и детьми Томаса, в то время как сам он работал, работал и работал, а потом, вернувшись домой, уделял ребенку больше внимания, а свою жену принимал как должное.
До сих пор в их семье царило полное спокойствие, но по мере того, как между трудоголиком Томом-старшим и заброшенной Дорией возникали трения, она стала подражать привычкам своей падчерицы и начинала приходить и уходить, когда ей заблагорассудится, часто оставляя Меган со своей матерью или с Томом-младшим.
По словам Меган, когда ей было два года, ее родители разошлись. Ее мать вернулась в дом бабушки Жанетты, где они жили в течение недели, и приезжали к отцу на выходные. Она помнила, что гармония царила безраздельно, и между ними никогда не было ни ссоры, ни грубого слова. Это было вполне возможно, хотя семья помнила скорее поверхностную вежливость, чем настоящую теплоту между супругами.
Меган, похоже, придумала более едкий сценарий, и, более того, делала это по уважительной причине. Ходят слухи, что Дория не только поняла, что не хочет оставаться наедине с мужем, которого никогда не было рядом и который воспринимал ее как должное, но и вообще не хотела быть с мужем.
После этого она начала вести такую уединенную жизнь, что возникли подозрения, что она что-то скрывает. Она вела очень скрытную жизнь, и впоследствии стала решительной и независимой. Она делала всё со спокойным достоинством, которое стало впоследствии ее преимуществом, и добилась того, чтобы между ее бывшим мужем и ею царила вежливость, по крайней мере, до тех пор, пока Меган и Том не поссорились. Это свидетельствует о силе ее характера и способности добиваться того, чего она хочет, своим собственным тихим и решительным способом.
Обе стороны семьи Меган подтверждают, что, пока она росла, для нее не было никаких отказов. Отец баловал ее с самого детства. Хотя ее мать устанавливала определенные границы, она также баловала ее, как и остальные члены семьи.
В возрасте двух лет, примерно в то время, когда ее родители расстались, Меган была зачислена в Hollywood Little Red School House. Это была исключительная школа, основанная исключительной женщиной, целью которой было создание исключительных взрослых.
Рут Пиз, урожденная Стовер, была единственным ребенком глухих родителей. Ее дразнили с раннего детства, и она выросла, ценя доброту и разнообразие, а также образование и характер. Во время Второй мировой войны она в своем доме устроила детский сад для шестерых детей. Один из них был наполовину китайским мальчиком, чьи родители с трудом нашли для него место. В то время США были в состоянии войны с Японией, и ребенок, которого часто принимали за японца, вызывал такое предубеждение, что никто другой не принимал его.
Домовладелец Рут тогда возражал против того, чтобы она устраивала детский сад из его собственности, требуя переезда в дом неподалеку на тихой, обсаженной деревьями улице под названием Хайленд-авеню. Ее муж Роберт покрасил здание в красный цвет, чтобы все знали, что это детский сад, они переехали туда и расширились примерно до двадцати детей.
По словам ее дочери Дебби Уэбе, люди начали называть детский сад "маленьким красным школьным домом". С годами школа приобрела такую хорошую репутацию, что среди ее выпускников были дети секс-символа 1950-ых годов Джейн Мэнсфилд, Джонни Деппа и Майкла Бэлзари - басиста группы Red Hot Chili Peppers, а также дети дипломатов.
К 1968 году новые строительные нормы требовали сноса старого здания и строительства нового. Поэтому Меган в 1983 году поступила в значительно расширенное учреждение, чья репутация не имела себе равных на местном уровне. Отнюдь не дешевая (от двадцати до двадцати пяти тысяч долларов по сегодняшним ценам), школа была к тому времени одним из главных центров обучения для детей голливудской элиты.
Меган провела там девять лет, проходя обучение в прогрессивном, но структурированном режиме, основанном на четырех стадиях когнитивного развития, сформулированном швейцарским психологом Жаном Пиаже.
Расположение маленького красного школьного домика в Голливуде было очень удобно для Томаса и Дории. Он работал в студии ABC в соседнем Лос-Фелисе, а она училась на социального работника в нескольких минутах езды, так же легко ей было добраться до ее нового дома к югу от Голливуда.
После школы всегда спортивная Дория брала Меган на велосипедные прогулки, пробежки или занятия йогой, а вечером мать и дочь вместе готовили ужин. Меган теперь приписывает свою любовь к кулинарии именно этому, так что очевидно, что для нее это было любимым занятием.
В 1992 году, в возрасте одиннадцати лет, Меган перешла в среднюю школу Непорочного Сердца. Это снова была школа, куда Голливудская элита и амбициозные люди посылали своих детей. Основанная в 1906 году и расположенная на красивом склоне холма в Лос-Фелисе, штат Лос-Анджелес, она была и остается подготовительной католической школой для девочек с 6 по 12 классы. И снова это был бастион элитарности. Среди выпускников -Тайра Бэнкс, Люси Арназ, Мэри Тайлер Мур и Диана Дисней, а также несколько девушек, которые сделали себе имя в индустрии развлечений.
Отныне и до поступления в университет Меган будет жить в основном с отцом. Они переехали из дома на Провиденсия-стрит в меньшее и более скромное жилье рядом со школой и его работой.
Меган вспоминала, как она, одетая в свою отличительную католическую школьную форму, проводила время после школы в студии, где работал ее отец. Она узнала все о свете, ракурсах съемки и множестве других приемов, которые составляют волшебство Голливуда. Она рассказывала, как "каждый день после школы в течение 10 лет я была на съемочной площадке "Женаты... с детьми", что на самом деле является смешным и извращенным местом для маленькой девочки в католической школьной форме".
По иронии судьбы именно раса, а не пол, стал для Меган проблемой, хотя эту проблему она старательно держала при себе. По крайней мере, в то время.
Был, например, случай, когда она была вынуждена заполнить обязательную анкету на уроке английского языка. Когда ее попросили указать, к какой группе она относится: к белым, черным, латиноамериканцам или азиатам, она была сбита с толку и спросила своего учителя, что ей следует выбрать.
- Выбирай то, как ты выглядишь, Меган, - вспомнила она, - учительница порекомендовала указать европейскую расу. Но Меган отказалась это сделать.
Это слова не ребенка, который доволен своей личностью, а того, кто задумчив, озадачен неопределенностью и обеспокоен ею.
Позже Меган поговорила с отцом, который сказал ей, что в следующий раз она должна просто дописать свой собственный пункт и поставить галочку.
Это говорит о том, что Меган пыталась примирить конфликты, возникающие из-за того, что она была цветным ребенком, которого сверстники могли считать белой, но на самом деле она не знала, куда она вписывается.
Многие другие американцы смешанной расы, если бы им задали тот же вопрос, без сомнения, ответили бы - черный. Тот факт, что она этого не сделала, показывает, что даже в этом возрасте у нее был более тонкий взгляд на предмет, чем у многих других. Она не была готова отрицать свое африканское происхождение, и не была готова сопротивляться европейскому. Поскольку она явно не выглядела человеком смешанной расы, а единственный родитель, который, похоже, появлялся в школе в то время, был ее отец, многие из ее одноклассников просто считали, что она белая. Однажды группа девушек даже предложила ей вступить в клуб только для белых девушек, и она ответила без объяснений: "Ты что, шутишь?"
По ее собственному признанию, "мое смешанное расовое наследие, возможно, создало серую зону вокруг моей самоидентификации, удерживая меня ногами по разные стороны забора". Позже она будет конфликтовать, чтобы принять это.
Этот ранний конфликт в конечном счете не только укрепит ее, но и углубит. Она сочувствовала тем, кто также нелегко вписывался в одну из многочисленных шкатулок жизни. По словам ее школьной подруги Элизабет Маккой, "если с кем-то обращались несправедливо, она заступалась за него. Она была по-настоящему порядочным человеком, который заботился о людях, нуждающихся в помощи".
Ее бывшая классная руководительница Кристина Кнудсен вспоминала: "Она поднимала дискуссию на более глубокий уровень. В нее было много глубины, вероятно, из-за ее собственного опыта и тяжелых ударов взросления". Учительница ссылалась на развод ее родителей, хотя в равной степени вопросы, связанные с ее расовой идентичностью, также должны были повлиять на мышление Меган.
Что характерно, Кнудсен не помнила, чтобы расовый вопрос вообще был проблемой в школе. Это было не так уж и важно просто потому, что школа, где училась Меган, была очень многонациональная. Нельзя смотреть на кого-то свысока, потому что у него другое происхождение, нежели у тебя.
Недавнее исследование показывает, что в школе Меган 35% учеников были белыми, 20% - латиноамериканцами, 17% - многорасовыми, 17% - выходцами из Азии или тихоокеанских островов, 5% черными и 6% предпочитали не заявлять своей национальности. В тот год, когда Меган закончила школу, демография была примерно такой же, с той лишь разницей, что чернокожих студентов было немного больше.
Эти цифры означают, что Меган ни в коем случае не была единственной двухрасовой ученицей, и поскольку НЕевропейцы составляли большинство в две трети, она была в большинстве, а не в меньшинстве, если не считать ее внешности.
Меган была умным ребенком. Она с раннего детства была свидетелем того, как ее темнокожую маму принимали за ее няню. Нужно быть лишенным эмпатии, чтобы не видеть, как подобные переживания окрашивают чувства матери и дочери. Они должны были быть истуканами, чтобы не чувствовать себя смущенными, раздраженными, униженными, не осознавать культурное неравенство между черными и белыми, и быть подверженными множеству противоречивых чувств.
Ни одному ребенку не нравится быть не таким, как все. Ни один ребенок не хочет выделяться из толпы. Ни один ребенок не хочет знать, что люди считают его мать служанкой. Поэтому понятно, что никто не помнит, чтобы Меган когда-либо добровольно делилась информацией о своей расе. Не скрывая этого, она по недомыслию избегала этой темы.
Поскольку Непорочное Сердце было католической школой, а католицизм проповедует, что есть как грехи совершения, так и упущения, Меган знала, что упустить возможность самоутвердиться, равносильно греху упущения. Это осознание не могло ничего сделать, чтобы уменьшить давление, которое она чувствовала, когда ее принимали за белую, потому что, хотя она никогда активно не отрицала своего наследия и действительно любила свою мать и семью своей матери, она также этого активно и не утверждала. Такая дилемма была бы трудна для любого ребенка.
Она всем нравилась и со многими была дружна, но у нее не было настоящего круга друзей, она чувствовала себя изолированной при всей своей поверхностной популярности и поэтому уже считала себя одинокой и независимой. Как она вспоминала:
Хотя у Меган была лучшая подруга, Никки Придди (во всех источниках - Нинаки Придди, - прим. переводчика), с которой она училась с двух лет, и они, очевидно, иногда обедали вместе, ее заявления указывают на то, что она чувствовала, что ее расовая идентичность была проблемой, с которой ей было трудно справиться.
Нинаки Придди и Меган Маркл
Однако вместо того, чтобы жалеть себя или злиться на обстоятельства, она была достаточно позитивна и самоуверенна, чтобы находить решения, которые занимали ее и вызывали одобрение учителей. Это раннее решение проблемы изоляции помогло ей развить уверенность в себе и независимость, которые не только обеспечили ей положительную обратную связь, но и скрыли ее внутренние конфликты за фасадом приветливости.
Эти черты характера сослужат Меган хорошую службу в зрелом возрасте. Выдающийся успех во взрослой жизни может быть первоначально вопросом удачи, но поддержание и использование его в той степени, в какой это делала Меган, являются вопросом твердости, выносливости, решимости и дисциплины. Все эти качества усиливаются, когда человек преодолевает трудности или лишения, и откровения Меган о ее детских трудностях показывают, что она действительно страдала от чувства отчуждения в результате своей двухрасовости. Обстоятельства вынудили ее стать чем-то вроде одинокого волка, а одинокие волки - лучшие охотники.
Хотя борьба за личность Меган никому не была видна в подростковом возрасте, ее решимость уже была очевидна. По словам Марии Поллии, преподававшей ей теологию в младших классах, она была "сосредоточенной девочкой, которая могла размышлять над самыми трудными текстами".
В качестве примера можно привести готовность Меган стать волонтером после того, как ее учительница рассказала в классе, что она работает с бездомными людьми. Когда Меган сообщила Поллии, что тоже работала с ними и хочет делать это снова, она отправила ее на кухню Скид-Роу, где работала сама.
Хотя ее приобщение к благотворительности, как и приобщение принцессы Уэльской Дианы, первоначально заключалось в наблюдении за тем, как ее родители жертвуют тем, кому повезло меньше, чем им самим, на самом деле именно через их пример обе женщины превратили первоначальное приобщение в устоявшуюся практику.
Меган теперь полтора года работала в Скид-Роу, и Поллия говорит: "Люди на кухне, которых я знала, рассказали мне, какая она естественная".
Скид-Роу - очень страшное место. Но, когда она стала работать там, она знала имена всех. Несмотря на всю заботу, которую она проявляла к незнакомцам, Меган было трудно вести себя подобным образом по отношению к своему отцу. Никки Придди вспоминала, что "когда Мег стала старше, ей пришлось еще немного воспитывать Тома, а она не могла этого сделать".
Несмотря на натянутый дипломатический канат, по которому она ходила, передавая сообщения между своими цивилизованными родителями, Меган всегда была той, о ком заботились оба родителя, и ей не нравилось, когда эти роли менялись местами. Ее отказ делать для отца то, что она делала для незнакомых людей, дает бесценное представление о ее характере и показывает, что даже в раннем возрасте она знала, где хочет установить границы. Отдавать чужим - это одно. Дарить близким, которые, по ее мнению, должны были бы дарить ей, - это совсем другое.
____________
Позволю себе высказать собственное мнение об этой части книги леди Колин Кэмпбелл, рассказывающей о внутренних противоречиях Меган в школьные годы.
На мой взгляд, проблема крайне надумана и даже выдумана самой Меган, стремящейся показать, как тяжело ей приходилось в жизни, потому что она была не белой и не черной, поэтому не принималась никакими социальными группами, и лишь она одна была такая смелая, чтобы отказаться дозаполнить анкету, в которой нужно было указать свою расу.
Из повествования Леди Си ясно, что тех, кто не определился с расой, было 6%, поэтому Меган не была столь уникальной, как она пыталась показать всем. Кроме того, многочисленные свидетельства говорят о том, что никаких расовых дискриминаций в школе не было и "цветные" были в большинстве, но даже "белые" принимали ее за свою, поэтому эта ситуация не воспринимается мной, как будто Меган была "свой среди чужих, чужой среди своих". Скорее, она была (и остается на данный момент) "и нашим, и вашим", и, как тот хамелеон, меняет свой цвет в соответствии с окружающей средой. Сейчас, когда выгодно быть на стороне "черных", она "черная", но мы помним, когда она писала в своих резюме, что она "caucasian", когда ей было выгодно быть "белой".
К тому же, по многочисленным воспоминаниям людей, знавших Меган в школьные годы, она не была девочкой, вынужденной обедать в одиночестве. Она была обычным общительным ребенком, которую "любили все": родственники, учителя, одноклассники. Поэтому рассказы Меган о каких-то внутренних конфликтах - это попытка разжалобить публику и показать, какое у нее было несчастное детство. Факты и воспоминания других людей свидетельствуют об обратном.
Книга леди Колин Кэмпбелл содержит очень мало фотографий - буквально полтора десятка на всю книгу, поэтому для публикации перевода я подбираю фотографии сама. Поверьте, для этой части книги было очень трудно подобрать иллюстрации - на всех фото - Меган с друзьями, на лице - счастливая улыбка. Реально счастливая, а не та, которую мы привыкли видеть в последнее время...
В Скид-Роу Меган усвоила один из самых глубоких уроков жизни: добро может быть вознаграждением само по себе, и его преимущества были как практическими, так и эмоциональными. Но, чтобы достичь их, вы должны быть активными.
И Меган, безусловно, была активной. К этому времени она уже была на пути к тому, чтобы стать активисткой, в которую впоследствии превратится. Хотя сейчас она считает, что именно ее учительница Мария Поллия оказала ей поддержку и вдохновение, самый беглый взгляд показывает, что ее отец на самом деле играл такую же фундаментальную роль. Как она сама признавалась, отец внушил ей веру в то, что она может добиться всего, чего захочет, если будет стремиться к этому.
Чрезвычайно трудолюбивый, мужественный в отстаивании того, во что он верил, и прямолинейный, он поощрял ее иметь свой голос и использовать его. Многие члены ее семьи говорят, что Меган с юности обладала поразительной степенью уверенности в себе. Это было благодаря тому ободрению, которое давал ей отец, чтобы она развивала свое суждение, доверяла ему и действовала в соответствии с ним.
Есть, например, реклама жидкости для мытья посуды, которая приобрела почти мифический статус с тех пор, как Меган стала успешной актрисой, а затем еще более знаменитой герцогиней.
В 1995 году Меган увидела рекламу прозрачной жидкости для мытья посуды со слоганом: "Женщины по всей Америке борются с жирными кастрюлями и сковородками”.
Согласно речи, с которой она выступила, когда была еще относительно неизвестной актрисой, на конференции Организации Объединенных Наций, два мальчика из ее класса сказали: "Да. Вот где женщинам самое место - на кухне".
Томас Маркл-старший предложил ей написать письма с жалобами, что она, по ее собственному признанию, и сделала, отправив их первой леди Хиллари Клинтон, известному защитнику прав женщин Глории Оллред и в "Проктор энд Гэмбл" - производителю жидкости для мытья посуды.
В то время как первая леди и адвокат ответили, "Проктор энд Гэмбл" - нет. По словам Меган, через месяц они заменили слоган на “Люди по всей Америке борются с жирными кастрюлями и сковородками". Это навело ее на мысль, что причиной замены стала ее жалоба. Как она выразилась в ООН, "именно в этот момент я осознала масштабность своих действий. В возрасте 11 лет я создала свой небольшой уровень влияния, отстаивая равенство".
Несмотря на позитивность этой истории, в ней есть четыре нестыковки, которые были выявлены, как только Меган и Гарри начали всерьез встречаться, и дворец провел проверку биографии всех людей, которые тесно связаны с королевскими особами.
Во-первых, в 1995 году Меган было не одиннадцать, а четырнадцать лет.
Во-вторых, Хиллари Клинтон не была первой леди в 1992 году, когда Меган было одиннадцать, но стала первой леди в 1993 году, когда Меган было двенадцать.
В-третьих, нет никаких свидетельств того, что ее единственное письмо изменило ход истории. "Проктор энд Гэмбл", несомненно, изменила свой слоган, но Меган с оптимизмом предположила, что это произошло в результате одного письма, написанного одиннадцатилетней или даже четырнадцатилетней Меган Маркл.
Наконец, ни одно рекламное агентство не может заменить рекламу в течение месяца. Рекламные объявления готовятся несколько месяцев. Они являются частью рекламных кампаний, в которых спонтанность и отзывчивость, на которые претендовала Меган, просто не существуют.
Если бы она предположила, что ее письмо, возможно, было одним из многих писем, которые привели к переменам; если бы она не заявила о таких сжатых сроках, которые доказывали, что ее письмо вообще не могло иметь никакого влияния, она была бы более правдоподобна.
Но, излагая факты так, как она это сделала, Меган подрывала законность своих притязаний. В процессе она вызвала подозрения, которые привели придворных, ценящих честность, к выводу, что Меган была "типичным голливудским типом" и всегда стремилась быть впереди самым очевидным образом, в то время как более скромный и реалистичный подход свидетельствовал бы о ее честности.
А так, когда смотришь запись этой речи, то морщишься от ее высокого эгоизма, не говоря уже о наивности, проявляемой многими голливудскими типами, которые думают, что, поскольку они сказали, что черное - это белое, а розовое - зеленое, все принимают эту выдумку за факт.
Справедливости ради надо сказать, что Меган - творение Голливуда. Ценности там иные, чем у дворцов. Фантазии и самореклама не осуждаются, равно как и преувеличения, которые рассматриваются как действенные инструменты для "донесения Вашего сообщения".
Четырнадцатилетняя девочка пишет письмо и получает стандартные ответы, которые Хиллари Клинтон и Глория Оллред обычно посылают всем, кто контактирует с ними. Тем не менее она имеет все основания гордиться своим достижением, даже если она неосознанно заблуждается, принимая вежливый ответ, который посылают общественные деятели, за что-то более личное, и далее считает, что смогла что-то изменить, поскольку компания затем изменила свой слоган, и сделала это в результате ее письма.
Как бы то ни было, это был один из тех поворотных моментов, которые есть в жизни каждого человека. Как и любой другой, он имел далеко идущие последствия. Точно так же, как это дало Меган возможность прийти к выводу, что ее действия имели больший эффект, чем они могли бы иметь. Именно это сподвигло ее стать активной, но также побудило людей, которые смотрели на нее нейтрально, подозревать ее в раздувании себя сверхмеры.
Именно здесь строгие стандарты старого мира сталкиваются с приукрашиванием нового. К саморекламе и преувеличениям традиционно относились с подозрением в королевском и аристократическом мире, где слово всегда было связующим звеном.
Существует сложный кодекс поведения, который не позволяет людям слишком открыто выдвигать себя вперед или претендовать на то, что не принадлежит им по праву.
В самом деле, британская история полна людей, которые отправились на плаху, вместо того чтобы опозорить себя, ставя под угрозу свою честность. В качестве примера можно привести пьесу Теренса Раттигана "Мальчик Уинслоу" 1946 года, в основу которой лег печально известный случай, когда кузен моей покойной подруги Мэри Арчер-Ши Мартин чуть не разорился, защищая своего сына Джорджа от несправедливого обвинения в краже почтового перевода на пять шиллингов, которую он не совершал. Многие люди все еще строго придерживаются изречения: "Претендуйте только на то, что вам причитается".
Эта ошибка со стороны Меган будет преследовать ее снова, как только она совершит переход от скромной голливудской славы к суперзвездности, которую она получила, став членом британской королевской семьи, потому что это было живым доказательством того, что она склонна к преувеличениям. Это, несомненно, не повлияло бы на отношение к ней в Северной Америке, где Голливуд и его обычаи пользуются большим уважением, чем в Британии, но по эту сторону Атлантики это привлекло внимание людей к тому факту, что герцогиня Сассекская обладает как склонностью к преувеличениям, так и склонностью к драматизму, что вызывает подозрение у британцев.
По словам Нинаки Придди, лучшей подруги детства Меган, внимание, одобрение и аплодисменты всегда были для нее движущей силой.
Несмотря на это, она была нормальной и симпатичной, хотя и демонстрировала некоторую твердость духа, которая впоследствии привела ее к выдающемуся успеху. Обе женщины знали друг друга с двухлетнего возраста, когда они вместе ходили в голливудский "маленький красный дом".
В возрасте одиннадцати лет они вместе перешли в Непорочное Сердце.
Ее рассказ - самый достоверный рассказ о первых годах жизни Меган. Он уравновешен, правдив, лишен всякой предвзятости, без злобы или самовозвеличивания, чтобы принизить Меган. Она была там, и все, что она говорит, звучит правдиво.
По словам Никки, "ее мама, Дория, была очень крутой. Она была тем свободным духом, который танцевал вокруг дома и проводил с нами девичьи вечера. Она часто говорила Мэг, чтобы та расслабилась. Она говорила: "Тебе надо повеселиться. Продолжай работать над этим."
Несмотря на свою веселую натуру, Дория обладала твердыми убеждениями и приучила Меган к порядку в семье.
Даже в этом нежном возрасте Меган проявляла исключительные черты характера.
Девушки были так близки, что Меган часто ночевала у Придди в Северном Голливуде. Когда девочкам исполнилось пятнадцать, Далтон и Мария Придди пригласили Меган присоединиться к семье в турне по Европе. Никки была так влюблена в Париж, что провела следующее лето в Сорбонне, но Меган больше интересовал Лондон. Они остановились в отеле рядом с Кенсингтонским дворцом и, конечно же, отправились в Букингемский дворец, где пара была сфотографирована сидящими на перилах напротив статуи королевы Виктории с дворцом на заднем плане.
Никки подтвердила, что "королевская семья была чем-то, что она находила очаровательным". У нее на полке стояла одна из книг принцессы Дианы.
Конечно, Меган не имела ни малейшего представления о том, что ждет ее в будущем, ни о том, что когда-нибудь у нее будет кабинет в Букингемском дворце, ни о том, что она будет сопротивляться дворцовым ограничениям точно так же, как сопротивлялась ее свекровь, с которой она никогда не встретится.
В то время амбиции Меган были более поверхностными. Ее ближайшей целью было поступить в Северо-Западный университет. И сбежать от отца, который теперь нуждался в большей взаимности, чем она была готова предоставить.
В 1990 году Том выиграл 750 000 долларов в лотерею штата Калифорния. Хотя большая часть этих денег была растрачена на неразумные инвестиции в ювелирный бизнес с другом из Чикаго, тем не менее они давали ему возможность работать меньше и баловать своих детей даже больше, чем он это делал раньше.
Все члены семьи Маркл подтверждают, что Том всегда был чрезвычайно щедр. Том-младший получил деньги на открытие цветочного магазина, а Саманте купили вторую машину взамен первой, которую она разбила. Школьные сборы Меган, всегда дорогие, были более легко покрыты из доходов от выигрыша.
В годы учебы в школе Непорочного сердца Меган больше всего на свете отдавалась драматургии. Ее честолюбие, как утверждала Никки, состояло в том, чтобы стать звездой. Это было честолюбие, которое разделял и лелеял ее отец.
В школе знали, что отец Меган - режиссер-постановщик, получивший премию "Эмми" и номинировавшийся практически каждый год, и в драматической студии были только рады, когда Меган назначала его техническим директором каждой постановки, в которой она участвовала.
Нельзя не думать о том, что даже в том раннем возрасте Меган училась тому, как полезно мыть одну руку за другой, и о том, насколько это дополнительное преимущество, когда у тебя есть что-то еще, помимо простого таланта, чтобы помочь тебе в достижении твоих амбиций. И о том, как эти амбиции могут быть еще больше усилены искусством таких знающих людей, как ее отец.
В то время как технические способности Томаса Маркла-старшего, несомненно, улучшали качество каждой постановки, в которой участвовала Меган, он также использовал каждую возможность, чтобы еще больше расширить знания своей дочери о том, что будет и не будет работать на сцене. Он научил ее всему, что касается поиска света, или важности света и тени, тому, где стоять на сцене, даже под каким углом разворачиваться для максимального эффекта.
Он также делал бесконечный поток ее фотографий, чтобы она могла сама увидеть, что он имел в виду, когда говорил ей делать то и не делать этого. Эти технические знания были бесценны, потому что он с колыбели учил ее тому, что большинство актеров узнают только тогда, когда они приближаются к могиле после целой жизни проб и ошибок.
Американская актриса Жижи Перро преподавала актерское мастерство в своей альма-матер (она в свое время окончила школу Непорочного сердца, - прим. переводчика), а также помогала в постановке пьес и мюзиклов. Она вспоминала, что у нее никогда не было проблем с Меган, которая "была на высоте, всегда знала свои реплики и была очень целеустремленной, очень сосредоточенной". Она знала, что Меган будет особенной актрисой.
Меган, однако, хотела быть звездой, как на сцене, так и вне ее. К тому времени, когда она стала подростком, мальчики уделяли ей достаточно внимания, чтобы Меган поняла, что они находят ее привлекательной и они ей тоже нравились.
После этого она станет главной героиней многих романов в реальной жизни, начав с мальчиков из мужского аналога ее школы: средней школы Святого Франциска в соседнем Ла-Каньяда-Флинтридж. Ученики этой школы, основанной монахами-капуцинами западно-американской провинции в 1946 году на землях, купленных у загородного клуба Флинтридж, дружили с девушками Непорочного Сердца.
Общей чертой обеих школ было то, что их ученики могли общаться друг с другом, но они должны были проявлять осторожность в общении с посторонними. Было что-то старомодное в желании педагогов защитить своих учеников от нежелательного влияния. В то время как в Америке открыто поощрялось желание людей с высоким статусом держаться вместе, помогая друг другу на пути к большему успеху, в Европе такие отношения уже рассматривались не только как опасно старомодные и разрушительно ограничительные, но и как снобистские. Это действительно был случай, когда новое общество поддерживало демаркационные линии, в то время как старое общество намеревалось их разрушить, по крайней мере, для большего взаимодействия между классами. Эта разница в культурных установках, как оказалось, серьезно повлияла на отношения Меган и Гарри не только друг с другом, но и со всеми остальными.
Тем временем юная Меган обзавелась целой серией поклонников из школы Святого Франциска и в шестнадцать лет судьба свела ее с Луисом Сегурой, ее первым серьезным бойфрендом. С латиноамериканцем, имевшим репутацию модного щеголя, они были вместе в течение двух лет.
Меган и Луис Сегура
Она дружила со всей семьей Сегура, и они уговорили ее выдвинуть себя в качестве Королевы бала школы Святого Франциска. В Британии это было не принято, а в США Королевы выпускного вечера были и остаются авторитетными фигурами в старших классах, и Меган изо всех сил старалась выиграть, написав эссе о своей работе на кухне хиппи и очаровав как можно больше людей, чтобы они проголосовали за нее.
Она выиграла, и, одетая в бледно-голубое атласное платье без бретелек и тиару, Королева Меган в сопровождении целой толпы придворных и младшего брата Луиса, Дэнни, отправилась на бал.
Королева Меган и Дэнни Сегура
Меган восприняла свой успех как должное. Некоторые девушки, став Королевой, возможно, изменили бы свое поведение, но она осталась той же милой, очаровательной, доступной, но утонченной девушкой, с которой было весело и приятно общаться. По словам друзей, она как будто использовала этот успех в качестве практики для того, что должно было произойти в будущем, как будто это не было большим достижением, а было чем-то само собой разумеющимся. Она намеревалась стать великой звездой, но это был только первый шаг, а потому он не имел никакого реального значения.
В 1997 году в программе "Заметки" о мюзикле Стивена Сондхейма "В лесу", в котором Меган играла Красную Шапочку, она заявила, что хочет поступить в Северо-Западный университет, поскольку это будет первым шагом на ее пути к Бродвею.
В своем последнем ежегоднике она пошла еще дальше и описала себя как "классную", слово, которое навсегда останется ее любимым и значение которого много значило для нее, как в практическом, так и в философском плане. Чтобы подчеркнуть свои амбиции и веру в себя, она проиллюстрировала фотографию цитатой из Элеоноры Рузвельт: "Женщины похожи на чайные пакетики; они не осознают, насколько сильны, пока не окажутся в кипятке".
Никто из сверстников Меган не считал ее нескромной или претенциозной. Хотя она уже тогда была склонна цитировать афоризмы - что она делает до сих пор - для зрителей она была драгоценным камнем в поисках подходящей оправы, чтобы сиять еще ярче, чем сейчас.
Честолюбие - это хорошо. Они с отцом делали и будут продолжать делать все возможное, чтобы улучшить ее перспективы, начиная с дорогостоящей ортодонтии, чтобы у нее была идеальная улыбка, и заканчивая пластической хирургией выпуклого кончика носа. Это была довольно распространенная процедура среди начинающих актрис в Голливуде. Даже легендарная красавица Элизабет Тейлор сделала это в подростковом возрасте. Это была простая процедура. Хрящи удалялись так, чтобы кончик носа был острее, чем предполагала природа.
В случае с Меган процедура с течением времени становилась более заметной, поскольку хрящ между кончиком и костью провисал, придавая ее носу эффект трамплина, который, по иронии судьбы, Гарри имел естественным образом.
Когда Меган окончила школу Непорочного Сердца в июне 1999 года, ее академические и личные качества были очевидны для всех, поэтому их отметили на церемонии Hollywood Bowl. Помимо диплома об окончании школы, ей были вручены награды Notre Dame Club of Los Angeles Achievement Award, Bank of America Fine Arts Award, благодарность в рамках Национальной стипендиальной программы Achievement Scholarship Program и премия За наставничество над младшими школьниками.
Хотя Меган выиграла три стипендии и могла поступить в несколько колледжей либо как стипендиат, либо как платная студентка, ей никогда не приходила в голову мысль, что она должна идти куда угодно, только не туда, куда хочет.
Родители воспитали ее так, чтобы ее желания исполнялись, а ее желанием было поступить в Северо-Западный университет. Этот институт был и остается одним из самых престижных частных исследовательских колледжей в Соединенных Штатах. Оплата за обучение там составляла более 50 000 долларов в сегодняшних ценах. Он занимает 9-е место среди американских университетов и имеет 10-й по величине университетский фонд в стране, оцениваемый более чем в 11 миллиардов долларов.
Расположенный в Эванстоне, штат Иллинойс, его главный кампус занимает около 240 акров, в то время как его вторичный кампус в Чикаго занимает 25 акров. Есть также третий кампус в Дохе, Катар.
Бывшие и нынешние преподаватели и выпускники университета включают 19 лауреатов Нобелевской премии, 38 лауреатов Пулитцеровской премии, 16 ученых Родса, 6 гениальных стипендиатов Макартура, 65 членов Американской академии искусств и наук, 2 судьи Верховного суда, а его Школа коммуникации является ведущим продюсером премии "Оскар", премии "Эмми" и премии "Тони", а также десятков режиссеров, драматургов, писателей, актеров и актрис.
Хотя Томас потерял большую часть своего выигрыша в лотерею, он все еще был очень успешным светорежиссером, и он брал кредиты в банке, чтобы отправить своего драгоценного Цветочка в университет, который должен был стать "всего лишь ступенькой на ее пути к все возрастающему успеху".
Учитывая, что заявленная Меган цель в Северо-Западном университете состояла в том, чтобы стать звездой Бродвея, тот факт, что она предпочла специализироваться на английском языке, а не на актерском мастерстве, говорит о том, что она либо не была так уверена в себе, как казалось, либо была настолько уверена, что не чувствовала необходимости специализироваться в выбранной ею области.
Покинуть защиту дома непросто для любого подростка, но у Меган было больше преимуществ и недостатков, чем у большинства ее сверстников. Будучи ребенком Голливуда, она была гораздо более искушенной, чем ее сокурсницы на восточном побережье. Она лучше одевалась, была более стильной, знала, как себя вести, и была более уверенной в себе, чем большинство из них.
Она подружилась и с мальчиками, и с девочками, как только ворвалась в эванстонский кампус. Она сократила свой внешний вид до того, что считала монохромным шиком; теперь она носила гораздо больше косметики, чем ей позволяли в Калифорнии, и даже стала подкрашивать волосы.
Всегда обдуманная, взвешенная и расчетливая в положительном смысле этого слова, она наблюдала и ждала, прежде чем решить, в какое женское общество вступить. Как только она приняла решение, она пошла прямо к своей цели, включив силу своей личности в непреодолимом натиске, и неудивительно, что прошла посвящение в Каппа-Каппа Гамму с ее содружеством умных и горячих девушек.
Кроме того, они были заядлыми тусовщицами, больше пили вино, чем читали книги, общались в надежде, что те, с кем они познакомятся, окажутся в будущем более полезными, чем те, кого они знают.
Меган так удачно вписалась в эту компанию, что в конечном счете ее изберут председателем по отбору девушек для женского общества.
Как рассказывает Меган, у нее был один недостаток, которого не было у большинства ее сестер. Северо-Западный университет был преимущественно европейским. Большинство студентов были белыми. Они не привыкли к межрасовому взаимодействию, и, по ее собственному признанию, одна из реакций показалась ей удушающей. Меган позже рассказала журналу Elle, как ее обидела интонация соседки по общежитию, с которой она познакомилась в первую неделю учебы в университете.
Та, кто хорошо знает Меган с детства, предостерегает, что не стоит воспринимать эти истории слишком буквально. У нее всегда была склонность приукрашивать, извлекать драматические уроки из самых болезненных событий и, особенно с тех пор, как она стала публичной фигурой, использовать поэтическую вольность, чтобы подчеркнуть то, что она хотела бы сделать, но что на самом деле могло происходить не так, как она рассказывает.
Поскольку расследование так и не смогло обнаружить эту расистскую соседку по общежитию, несмотря на то, что есть записи, в которых отражено, как студенты делили комнаты, кажется вероятным, что эта история скорее выдумана, чем происходила на самом деле.
___________
Примечание переводчика: Получается, что подруга, которая хорошо знала Меган с детских лет, прекрасно понимала, где Меган говорит о себе правду, а где привирает, а Меган, судя по всему, большая любительница приврать. И, как часто бывает у таких "выдумщиц", они в конце концов сами начинают верить, что те истории, которые они придумали, происходили на самом деле.
___________
К счастью, таких происшествий, как настоящих, так и выдуманных, было немного и они происходили очень редко. По ее собственному признанию, чувствительность Меган к своей расе сопровождала ее от инклюзивной Калифорнии до эксклюзивного Иллинойса, несмотря на то, что никто не замечал, насколько это ранило ее.
Поскольку нет свидетельств современников о том, что она испытывала какие-либо реальные расовые трудности, а ее образ жизни предполагает, что ее полностью принимали во всех кругах, и на самом деле она прекрасно себя чувствовала, как не могла бы себя чувствовать любая девушка с реальными проблемами, это говорит о том, что на самом деле она не сталкивалась с существенными или реальными предрассудками.
Это также говорит о том, что она настолько хорошо преодолела терзающую ее внутреннюю расовую неопределенность, что она не помешала ей достичь всего, чего она хотела.
Конечно, мы должны поверить ей на слово, что расовые предрассудки оставались внутренними источниками дискомфорта, но степень ее принятия также положительно отразилась на ее однокурсниках в Северо-Западном университете, двое из которых останутся ее друзьями и в настоящее время.
Когда начался ее первый год, Меган устроила бурю вечеринок, и была популярна как среди девочек, так и среди мальчиков. Она завела себе одного из самых горячих бойфрендов в кампусе - белого баскетболиста ростом 6 футов 5 дюймов из Лейквуда, штат Огайо, по имени Стив Лепор.
Стив Лепор
Он был в баскетбольной команде второго курса, и ему предстояло доказать, что он такой же дисциплинированный и сосредоточенный, как и она. Но он больше интересовался фитнесом, чем вечеринками, намереваясь квалифицироваться как профессионал, и шел на все необходимые жертвы, такие как отказ от женского общества в ночь перед игрой в соответствии со стандартной практикой среди баскетболистов, бейсболистов, футболистов и хоккеистов.
В конце второго учебного года он перевелся в университет Уэйк Форест в Уинстон-Салеме, штат Северная Каролина, где стал выдающимся игроком.
На момент написания книги он является помощником тренера мужского баскетбольного штаба Университета Восточного Кентукки и вместе со своей женой Кэрри - гордым родителем их маленькой дочери Джулианы Руди.
Очевидно, их отношения были недостаточно серьезными для того, чтобы Меган последовала за ним, и она не теряла времени, заменяя его в своих привязанностях, хотя до конца своего пребывания в Северо-Западном университете она больше никогда не была половинкой такого динамичного дуэта.
Это никак не повлияло на удовольствие, которое Меган получала в университете. У нее сложились три дружеские связи, которые в какой-то мере восполнили пробел, получившийся после того, как география разлучила ее с Никки Придди.
Хотя друзья детства поддерживали связь, Меган нашла ей своего рода замену - Линдси Джилл Рот, привлекательную белокурую девушку, дочь еврейских адвокатов из процветающей деревни Лонг-Айленд Латтингтаун в городе Ойстер-Бей в округе Нассау, штат Нью-Йорк.
Девушки быстро подружились, познакомившись в литературном классе Тони Моррисон на первом курсе Северо-Западного университета. Они вместе пили, вместе веселились, вместе учились, а позже, когда закончили колледж, они продолжали поддерживать связь, поскольку Линдси стала продюсером для Larry King Now, The Real Girl's Kitchen и Queen Boss. Тем временем у Меган ничего не получалось до тех пор, пока она не получила роль Рэйчел Зейн в Suits.
В 2016 году, когда Линдси вышла замуж за англичанина по имени Гэвин Джордан, Меган была ее Почетной Матроной (вероятно, подружкой невесты, - прим. переводчика). Это показательно, потому что, когда Меган вышла замуж за Тревора Энгельсона в 2011 году, она выбрала Никки Придди своей подружкой невесты. Несмотря на это, связь между Меган и Рот была крепкой.
______________
Замечание переводчика: Да-да, мы все помним и отчитывания чернокожего официанта на свадебной вечеринке на Ямайке и летающий чай в посольстве Австралии, и в ужасе разбегающийся персонал дворца, когда там поселилась новоявленная принцесса.
_______________
У Меган появилась еще одна подружка, с которой она будет поддерживать связь. Это Женевьева Хиллис, ее сестра по женскому обществу Каппа-Каппа Гамма, но ее самым близким другом в то время была не Женевьева, а афроамериканец по имени Ларнелл Квентин Фостер.
Он был веселым, но очень замкнутым сыном пастора, и его родители, как он чувствовал, были бы разочарованы, если бы узнали о его сексуальности. Он изучал актерское мастерство в Северо-Западном университете и в конечном итоге стал профессором драмы. Сейчас он открытый гей.
В колледже, однако, он жил неподалеку со своими родителями. Они с Меган стали чем-то вроде артистов, часто ходили на авангардные театральные представления или просто вместе тусовались.
Меган часто присоединялась к семье своего друга на обедах по выходным и стала настолько членом их семьи, что посещала службы в их церкви вместе с ними. Ей и Ларнеллу также нравилось готовить вместе: в то время она специализировалась на индийской кухне. Ларнелл позже описал Меган как "очень добрую, очень искреннюю, ту, кто глубоко заботится о своей семье, друзьях и мире".
Отказавшись от трех стипендий, чтобы учиться в Северо-Западном университете и изучать английский язык, Меган через некоторое время после поступления в университет поняла, что ошиблась в выборе специальности. Поэтому она решила переключиться на театральное искусство и международные отношения.
Хотя она все еще стремилась к славе, теперь она расширяла свой кругозор, чтобы получить возможность использовать в качестве сцены дипломатический корпус.
Имея это в виду, Меган обратилась к старшему брату своего отца Майклу, сотруднику Госдепартамента, который специализировался на системах правительственной связи США. В семье считалось, что он из ЦРУ. Вместе со своей женой Тони, которая умерла в 2012 году, он побывал в таких разных местах, как Берлин, Гуам, Бухарест и Оттава. Он был известен своей популярностью и хорошими связями в Государственном департаменте.
Меган хотела, чтобы он нашел ей стажировку в посольстве США за границей. Она объяснила, что подумывает о карьере в области международных отношений и хочет получить некоторый практический опыт дипломатической жизни, чтобы узнать, хочет ли она быть дипломатом. Трудность заключалась в том, что она поставила его в известность о своем желании так поздно, что получить то, что она хотела, можно было бы только воспользовавшись дополнительными связями.
Майкл Маркл, дядя Меган Маркл
В результате того, что ее дядя дергал за веревочки, ей предложили шестинедельную стажировку в качестве младшего пресс-атташе в американском посольстве в столице Аргентины. Она отвечала на запросы, писала письма, перекладывала бумаги из одного отдела в другой, в общем, делала себя полезной, занимаясь тем, что по сути было Ослиной работой.
Но она поразила своего начальника, Марка Крищика, показав себя умелой и изобретательной.
Однако для того, чтобы попасть в Госдепартамент, недостаточно было иметь к нему отношение. Требовалось еще и сдать экзамен на офицера иностранной службы, который Меган сдавала, находясь в Аргентине. К своему огорчению, она потерпела неудачу.
Однако по окончании стажировки, в рамках программы "Международное образование для студентов" она планировала вылететь в Мадрид, чтобы пройти шестинедельный курс испанского языка. Она придерживалась этого плана и позже сочла полученные знания полезными.
Не привыкшая к неудачам, она решила, что ее будущее - в актерской игре, а дипломатия была всего лишь несбыточной мечтой. Она осознала, что этот карьерный путь будет усеян слишком многими трудностями. Мало того, что ей предстояло бы пройти более долгий и трудный путь, прежде чем она станет звездой, которой она хотела стать, но и дипломатическая работа вблизи оказалась менее привлекательной, чем быть звездой сцены или экрана.
В этом ее оценка была точна, потому что независимо от того, насколько высоко взлетает в своей карьере дипломат, вершина дипломатического корпуса просто не имеет того блеска или очарования, которые имеют звезды сцены или экрана.
Однако этот привкус неудачи был всего лишь первым глотком зелья, которое Меган придется глотать снова и снова на протяжении всего ее двадцатилетия.
Яркое сияние в средней школе и университете не всегда является предвестником мирского успеха. На самом деле те, кто искрится в таких безопасных и структурированных условиях, часто не могут осветить реальный мир, в то время как те, кто были более приземленными студентами, взлетают на большие высоты, как только их выпускают в суету реального мира.
Так было и с Меган, когда она окончила Школу коммуникации Северо-Западного университета со степенью бакалавра искусств в области театра и международных исследований.
В то время как Меган блистала в школе и университете, Гарри, который родился через три года и один месяц после нее - 15 сентября 1984 года, явно не блистал.
Брак принца и принцессы Уэльских рухнул вскоре после рождения Гарри, и хотя они оставались вместе в течение следующих восьми лет, брак на самом деле закончился. Пара избегала близости, за исключением официальных случаев.
Чарльз обосновался в Хайгроуве в Глостершире, в доме, который герцогство Корнуоллское купило для него у виконта и виконтессы Макмиллан из Овендена в 1980 году еще до его женитьбы в 1981 году. По словам тогдашнего камердинера Чарльза, Стивена Барри, который возил Диану туда и обратно между Букингемским дворцом и Хайгроувом на полуночные свидания с принцем, она внесла большой вклад в украшение дома.
Однако после того, как брак рухнул, она решила остаться в Лондоне в Кенсингтонском дворце, в то время как Чарльз обосновался в Хайгроуве. Супруги редко бывали вместе, даже по выходным. Всякий раз, когда Диана собиралась остаться в Хайгроуве, Чарльз навещал друзей. Это было настолько цивилизованно, что он даже позволил ей развлекать ее любовника Джеймса Хьюитта. Известный наездник, с благословения Чарльза он также научил Диану и мальчиков ездить верхом.
Хотя между Чарльзом и Дианой, Томом и Дорией существовала схожая неприязнь, обе пары нашли способ преодолевать мели разочарований в той мере, в какой их дети могли поддерживать хорошие отношения с обоими родителями. На первый взгляд, обе группы родителей стремились к отсутствию открытой враждебности, но только Марклы успешно и последовательно достигали этого. Во многом это было связано с эмоциональным состоянием Дианы. Если бы она была счастлива с любовником, у них с Чарльзом сложились бы относительно цивилизованные, по сути, устоявшиеся отношения. Иногда это могла быть даже нежность, как у брата и сестры, которые не особенно близки, но имеют привязанность друг к другу.
Именно так и происходило во второй половине восьмидесятых, когда у Дианы был роман с Джеймсом Хьюиттом. Однако всякий раз, когда ее любовная жизнь не была удовлетворительной, она направляла на Чарльза весь свой гнев и устраивала бурю.
В такие моменты он был виноват во всем. Он разрушил ее жизнь, став тем, кем был, а не тем, кем она хотела его видеть. Если бы не он, ее жизнь была бы идеальной. Эти сцены были травмирующими для всех, включая детей, потому что, в то время как Чарльз оставался спокойным и делал все, что в его силах, чтобы избежать спора, Диана была его полной противоположностью. Когда она готовилась к драке, то старалась, чтобы она состоялась и чтобы все об этом знали. Она кричала на весь дом. Она оставалась в ярости еще несколько часов. Она швырялась оскорблениями и предметами и всегда доводила себя до слез отчаяния и истерики.
Поскольку Диана никогда не была верна ни одному любовнику, включая Джеймса Хьюитта и Хасната Хана, двух мужчин, в которых, по ее собственному утверждению, она была по-настоящему влюблена до Доди Аль Файеда, и поскольку она всегда искала идеального мужчину, который сделал бы ее жизнь полной, ее любовная жизнь была переменчивой, даже когда она была относительно налажена.
Всегда существовал какой-то непредсказуемый элемент в том, что могло бы вывести ее из себя, потому что ее раздражители не зависели от поведения ее мужа или даже любовника. Это была ее внутренняя потребность чувствовать себя любимой, и чувствовать, что эта любовь была чем-то, на что она могла положиться. Всегда старательно направляя свои извержения в сторону мужа, а не любовников, она не создавала стабильной и счастливой атмосферы дома.
Потом, когда все уляжется, она снова станет безмятежной, покладистой Дианой, которая понимала, что должна оставаться замужем за Чарльзом, и лучшим выходом для них было продолжать вести раздельное, но цивилизованное существование - он со своей любовницей, она со своим любовником.
Однако, когда Диане исполнилось тридцать, она начала задаваться вопросом, почему она должна оставаться замужем за Чарльзом. Она откровенно говорила, что хочет иметь любящего мужа и дочь. Это внесло совершенно новый уровень нестабильности в ее семейную жизнь. Теперь она была спусковым крючком не только тогда, когда была недовольна своей личной жизнью. Теперь она мечтала развестись с мужем и выйти замуж за того из любовников, за кого хотела бы выйти в тот момент - главными кандидатами были Джеймс Хьюитт, Оливер Хор и Хаснат Хан.
У Дианы было преимущество перед Чарльзом, которого не было ни у Тома, ни у Дории, но которое Меган разделяла с Дианой. Обе женщины, начиная с раннего детства, были продуктами разрушенных семей. Обе с раннего возраста учились тому, как существовать между противоборствующими сторонами, как спровоцировать конфликт, чтобы получить то, что они хотели. Обе были мягкими и сладкими, но также были жесткими под якобы уязвимой внешностью. Обе развили в себе тактические способности, присущие только детям в разрушенных семьях. В раннем возрасте они научились смягчать свои действия, вести переговоры и использовать любые инструменты, которые хорошо работали для достижения их цели, какой бы она ни была.
Хотя Меган воспитывалась в более мирной обстановке, Диана, несмотря на всю свою непостоянность, была любящей и заботливой матерью. Кроме того, она была самой влиятельной фигурой в нуклеарной семье Уэльсов. Она настаивала на том, чтобы ее дети росли, как обычные дети. Она решила, что они не будут такими дисциплинированными, как другие королевские дети, а будут проявлять всю свою непосредственность. Чарльзу не позволялось вмешиваться, и не было никакой надежды на вмешательство королевы.
Елизавета II, известная в семье как Лилибет, не была фактическим главой в своей семье. Главой был герцог Эдинбургский, чья роль постоянно оспаривалась и часто подрывалась могущественной матерью Лилибет, королевой Елизаветой, королевой-матерью. Поэтому Лилибет привыкла к двум главенствующим фигурам в своей семье - мужу и матери, которые не любили друг друга и которых она сдерживала в своем желании иметь счастливую и гармоничную семейную жизнь. Ее отношение только еще больше подорвало то влияние, которое она и ее муж имели на своего старшего сына и, следовательно, на его жену.
Хотя Филипп изо всех сил старался установить основные правила внутри своей собственной, Маунтбэттен-Виндзорской ветви семьи, Королева-мать была постоянным источником оппозиции, когда дело касалось Чарльза. Так было с самого раннего детства Чарльза. Она никогда не создавала проблем с тремя младшими королевскими детьми, но постоянно вмешивалась в дела Чарльза, потому что он однажды должен стать королем.
По ее мнению, она лучше всех знала, что нужно короне, а в отношениях с Чарльзом считала, что ни один из его родителей не понимал его так, как она. Она чувствовала, что это ее право, как бабушки и королевы-консорт, ободрять его и давать ему всю любовь и советы, в которых он нуждался.
Таким образом, королева-мать непреднамеренно усиливала вакуум влияния Чарльза в его собственной семье. Вакуум, который также поддерживали его родители, к которым он относился с неприязнью, поскольку к этому времени отношения Чарльза с королевой и принцем Филиппом были далеко не теплыми.
По мере того как Уильям и Гарри росли, становясь все более дикими, в аристократических кругах начали распространяться слухи о том, что они вышли из-под контроля. Покойный Кеннет Роуз, один из лучших журналистов своего времени, который лично дружил с несколькими членами королевской семьи, написал в своем дневнике после уик-энда с двоюродной сестрой Филиппа Леди Памелой Маунтбэттен и ее мужем Дэвидом Хиксом, "как утомителен был тринадцатилетний принц Уильям, всегда привлекая к себе внимание". Неудивительно, что он был так избалован перетягиванием каната своими родителями, придворными, слугами и частными детективами. Гарри был избалован еще больше.
Хотя принц Филипп был отцом семейства, имевшим огромное влияние на троих других своих детей, у него практически полностью отсутствовало влияние на Чарльза. Положение его и королевы, как родителей Чарльза, с годами было настолько подорвано королевой-матерью, что родители и сын фактически отдалились друг от друга. Они старались видеться как можно реже, а когда были вместе, то вели себя вежливо, как незнакомые люди. Между ними не было абсолютно никакой теплоты. Я думаю, что Королева и герцог Эдинбургский хотели бы, чтобы все было по-другому, но Чарльз просто не был заинтересован в этом.
Поэтому Филипп не мог вмешаться в воспитание детей Чарльза, хотя, по мнению всех членов семьи, в этом очень нуждались Уильям и Гарри, поскольку им не хватало достаточной степени дисциплины, чтобы они в конечном счете могли должным образом выполнять свои королевские обязанности. Поэтому оба мальчика продолжали расти в своей дикой манере, а все взрослые члены королевской семьи жаловались на отсутствие дисциплины, которую их мать сочла неуместной.
В то время никто из членов королевской семьи не понимал, что Диана на самом деле поощряла своих сыновей быть непокорными, или что она поощряла Гарри развивать мятежную черту, которая была присуща ее натуре. Об этом мальчики неосторожно расскажут позже, когда она скажет им: "Мне все равно, что вы делаете, лишь бы вас не поймали".
Конечно, Диана ожидала, что они всегда будут хорошо обращаться с прислугой. Она бы никогда не потерпела, если бы они грубили незнакомцам на людях. Она без конца повторяла, что они всегда должны помнить, что они - королевские особы, и поэтому они должны вести себя с миром в целом по-королевски.
Но одновременно Диана проповедовала тот же урок, который преподал своим сыновьям Джозеф Кеннеди: "Ты можешь нарушать правила, пока тебя не разоблачат. Дело не столько в правилах, сколько в том, чтобы тебя никто не поймал, когда ты их нарушаешь". Джо Кеннеди поощрял своих сыновей быть аморальными, прививая им этот кодекс. Диана делала то же самое.
Такое вольнодумное отношение было анафемой для королевской семьи. Правила имели значение. Люди были людьми, и каждый иногда нарушал правила. Но осознание того, что ты подчиняешься правилам, а не стоишь над ними, было важной частью того, чтобы быть по-настоящему королевским.
Никто не был лучшим примером этого, чем король Георг VI и его жена королева Елизавета. Королева-мать с самого начала своего замужества железной рукой в бархатной перчатке управляла своей ближайшей семьей, известной как "мы четверо". Король был под большим пальцем своей жены еще до того, как надел кольцо ей на палец. Две их дочери, принцессы Елизавета и Маргарита, также были воспитаны с самого рождения, чтобы всегда подчиняться своей матери.
Бывшая леди Элизабет Боуз-Лайон была сторонницей счастливой семьи, основанной на хороших манерах и традиционных ценностях, которые нисколько не противоречили королевской жизни. То, как будущая королева-мать устроила жизнь в своей семье, укрепило ее, поскольку она требовала железной дисциплины, придерживаясь во все времена традиционных королевских кодексов поведения. Поэтому Лилибет и ее сестра Маргарет были воспитаны как идеальные принцессы, и только после смерти королевы-матери менее формальная сторона Лилибет получила публичное выражение. А до тех пор она должна быть застегнута на все пуговицы, как того требовала ее мать.
Учитывая, что королеве было за семьдесят, когда умерла ее мать, степень контроля, наложенного королевой-матерью, была поразительной. Контраст между этим королевским образом жизни и образом жизни Дианы был очень резким. Хотя и Лилибет, и принцесса Маргарет были очень похожи по характеру, старшая сестра была по натуре сдержанной, хотя и эмоциональной, но в то же время остроумной и веселой. Младшая была определенно более общительной и неортодоксальной, более возмутительной и даже более веселой, но все это в рамках дисциплинированного королевского поведения.
Несмотря на свою веселую натуру, ни одна из сестер никогда не нарушала королевских границ, воспитывая своих детей. Все шестеро - Принц Чарльз, Принцесса Анна, Принц Эндрю, Принц Эдуард, Лорд Линли и Леди Сара Армстронг-Джонс - воспитывались в соответствии с древними королевскими и аристократическими традициями. Это были хорошо воспитанные дети, которые выросли в хорошо воспитанных, дисциплинированных и традиционно воспитанных членов королевской семьи и аристократов. Это означало, что, находясь на людях, они вели себя так, как от них ожидали, а не так, как им самим хотелось, хотя в уединении собственного дома их стандарты могли ослабнуть.
Конечно, это не относилось к детям Дианы. Обоим мальчикам было позволено "разгуляться", цитируя принцессу Маргарет. К тому времени, когда первенцу Дианы и Чарльза, Уильяму, исполнилось три года, Елизавета II оплакивала его недисциплинированность.
В 1986 году, когда он был пажом на свадьбе своего дяди Эндрю с Сарой Фергюсон, он снискал расположение публики, хотя и не своей семьи, ерзая, высовывая язык и вообще ведя себя как непослушный четырехлетний ребенок.
Гарри, которому исполнился год, был еще слишком мал, чтобы кто-то мог знать, пойдет ли он по стопам своего брата, но предвестники, которые окажутся слишком точными, не были хорошими.
Диана поощряла недисциплинированность, а получила дикость.
До этого момента в британской королевской семье был только один дикий королевский ребенок, о котором можно было только мечтать. Это был покойный дядя королевы Джон, эпилептик и (судя по его поведению) аутист, младший сын покойного короля Георга V и королевы Марии. Неконтролируемый, его отец часто говорил, что он был единственным человеком, которого он никогда не мог заставить повиноваться ему. Неуправляемый, но трагичный Джон умер в возрасте тринадцати лет от эпилептического припадка в 1919 году, через два месяца после окончания Первой мировой войны. Хотя его родители любили его, был почти слышен вздох облегчения, что природа пришла на помощь, ибо все указывало на то, что Джон стал бы главным позором для монархии, если бы дожил до совершеннолетия.
Последуют ли Уильям и Гарри по пути прапрадеда Джона, еще предстояло выяснить, но вопрос о том, как следует воспитывать мальчиков, не был однозначным из-за семейных отношений. Чарльз был любимым внуком королевы Елизаветы, королевы-матери. С ее точки зрения, он не мог сделать ничего плохого. Если он хотел закрыть глаза на то, как воспитываются его дети, она не должна вмешиваться. Более того, она понимала затруднительное положение Чарльза. Она сочувствовала его бессилию как отца и мужа перед лицом такой сильной жены, как Диана.
Королеве-матери было известно о поведении Дианы не только из того, что она знала от своей собственной семьи, но и от самой Дианы. Одной из служанок королевы-матери в опочивальне была бабушка Дианы Рут, леди Фермой, которая так не одобряла поведение Дианы, что к моменту своей смерти в 1993 году уже не разговаривала со своей внучкой. Леди Фермой считала Диану вероломной, опасной и безответственной. Она чувствовала, что та была ужасной принцессой Уэльской, подорвала монархию, была плохой дочерью и внучкой, была кем угодно, только не хорошей женой, и более того, оказалась опасно слабой матерью.
С другой стороны, Диана считала, что ее собственная семья и королевская семья были оторваны от нравов того времени. Она чувствовала, что им всем нужно немного расслабиться, чтобы меньше думать о хорошем поведении и быть более близкими к своим чувствам. Не для нее эта "жесткая верхняя губа".
Была ли она счастлива или грустна, она заботилась о том, чтобы все знали об этом. Она чувствовала, что важно быть в контакте со своими чувствами и показывать их, а не прятать за фасадом хорошего поведения. Во многих отношениях ценности Дианы больше соответствовали ее времени, чем семья, в которой она родилась или вышла замуж.
Она твердо решила, что ее дети не вырастут закованными в смирительную рубашку, как это было с королевскими и в меньшей степени аристократическими детьми. Особенно члены королевской семьи всегда были изолированы от повседневной жизни и даже от обычной дружбы. Даже в поколении Чарльза все британские королевские особы ожидали, что их ближайшие друзья, а зачастую и кузены более низкого ранга, будут обращаться к ним "сэр" и "мэм", а не по имени. Все подружки Чарльза были обязаны называть его "сэр", а брат королевы-матери, сэр Дэвид Боуз-Лайон, должен был обращаться к ней "мэм", даже когда принимал ее в своем доме в Сент-Полс-Уолден-Бери, хотя единственным присутствующим человеком был его добрый друг и сосед Бернетт Павитт.
Именно этот уровень формальности Диана справедливо стремилась изменить. Живя в менее ограниченном мире, она твердо решила, что ее дети получат воспитание, которое позволит им общаться с людьми на человеческом уровне, без тех уродливых ограничений, которые королевские формальности накладывают на членов королевской семьи. Служащие должны были называть их Уиллс или Уильям и Гарри, а не Ваше Королевское Высочество или Сэр. Они могут пойти и побеспокоить прислугу на кухне. В первую очередь они должны были быть людьми, а во вторую - принцами.
У Гарри был один непреодолимый недостаток. Он был вторым сыном. Вторые сыновья в королевских или аристократических кругах считаются не иначе как запасные. Все достается первому сыну. Может быть только один король, герцог, маркиз, граф, виконт, барон или баронет. Только первенец может унаследовать трон, дворец, замок, поместье и все его имущество. Вторые сыновья, конечно, кое-что наследуют. У них есть вторичные титулы, вторичные владения, вторичные доходы, которые идут вместе с их вторичным статусом. Но единственный способ сохранить гегемонию заключается в том, чтобы практически все перешло к первенцу.
В мире, где родился Гарри, вторые сыновья - граждане второго сорта. Это явление настолько хорошо известно, что даже имеет собственное название: синдром второго сына. Это не обязательно должно быть проблемой. Мой первый бойфренд был вторым сыном; я вышла замуж за второго сына; и мой друг, с которым я познакомилась после своего брака, был вторым сыном. Некоторые вторые сыновья справляются со своим положением лучше других. Мой бойфренд до замужества и мой давний друг оба относились к этому спокойно, но слишком много вторых сыновей горько завидуют своим старшим братьям. Они возмущены тем, что случайность рождения помешала им получить львиную долю денег, статуса, власти и привилегий. Они забывают, что их статус также является случайностью рождения, и они могли бы также родиться в нищете в Сомали, а не в роскоши в Великобритании.
Одни матери справляются с синдромом второго сына лучше, чем другие. Некоторые воспитывают своих детей так, чтобы они понимали, что жизнь несправедлива, что ты должен быть благодарным за малые и большие милости, а не желать жену, осла или имущество своего брата в соответствии с предписанием десятой заповеди. Они указывают своим вторым сыновьям, как им повезло, что им не придется жить по наследству, которое может быть обременено не только привилегиями, но и сокрушительным грузом ответственности, для которой природа, возможно, не подготовила ни одного из сыновей, но которую первенец должен будет научиться нести, независимо от того, склонен он к этому или нет.
Другие матери настолько очевидно предпочитают ребенка, который унаследует трон или титул пэра, что они портят как первого, так и второго сына на всю оставшуюся жизнь.
Третьи делают то же, что и Диана. Они переигрывают. Хотя она всегда держала мальчиков на привязи, зная, что только Уильям однажды станет королем, она тем не менее пыталась уравнять неравную ситуацию, ошибочно полагая, что сможет восстановить равновесие, обеспечив Гарри дополнительную эмоциональную безопасность.
Даррен Макгрэди, шеф-повар Кенсингтонского дворца с 1993 по 1997 год, вспоминал, как она говорила ему: "Ты позаботься о наследнике, а я позабочусь о запасном".
Она открыто заявляла, что с Уильямом всегда будет все в порядке; а Гарри был тем, за кем она должна была присматривать. Она часто говорила, что Гарри "такой же болван, как я", а Уильям "такой же, как его отец". Это делало ее более покровительственной и снисходительной к Гарри.
Точно так же, как юная Меган чувствовала, что проблема ее расы влияет на нее более остро, чем это видели окружающие, так и Гарри с раннего возраста осознавал разницу между собой и своим старшим братом. Он часто жаловался, что королева-мать осыпала Уильяма вниманием, практически игнорируя его; что она сажала Уильяма рядом с собой, в то время как его сажали подальше, когда они приезжали навестить ее.
Однажды он страшно расстроился, когда дворецкий принес сандвичи для нее и Уильяма, но не для него. Мне трудно поверить, что королева Елизавета, Королева-мать, допустила бы такое пренебрежение, и я подозреваю, что в рассказе был опущен важнейший элемент истории. Тем не менее факт остается фактом: с самого раннего возраста Гарри остро осознавал разницу в значимости между собой и Уильямом, причем до такой степени, что офицер охраны Дианы Кен Уорф рассказывал, как, когда ему было четыре или пять лет, Гарри сообщил их няне: "В любом случае это не имеет значения, потому что Уильям собирается стать королем". Уорфу показалось удивительным, что Гарри, даже в таком нежном возрасте, так хорошо осведомлен об этом факте.
Двухлетняя разница в возрасте означала, что оба мальчика находились на разных стадиях развития. Гарри был мягким и милым ребенком, который ничего так не любил, как лежать рядом с матерью на диване или кровати и смотреть с ней фильмы или телепередачи. Он не стыдился быть маменькиным сынком, в то время как его старший брат был таким независимым и даже агрессивным, что его прозвали Ненавистником.
При наличии выбора детям гораздо больше нравится жить в деревне, чем в городе. Дворцы мало чем отличаются от обычных домов, разве что размерами, и обоим мальчикам больше всего на свете нравилось ездить на выходные в Хайгроув вместе с отцом. Вопреки дезинформации, которую Диана позже распространила о своем муже, Чарльз был хорошим и заботливым отцом, дети любили его так же сильно, как и он их. Он играл с ними так же, как его отец играл с ним. Для них он соорудил специальную яму, наполненную разноцветными шариками, и нырял в нее вместе с ними. Он велел построить для них дом на дереве.
Дом на дереве для Уильяма и Гарри
Он водил их на долгие прогулки по поместью, открывая им глаза на красоту природы и одновременно рассказывая о флоре, которая была его страстью. Он водил их смотреть на новорожденных ягнят, поощрял их держать домашних животных - их мать не была любительницей животных - и показал Гарри, как ухаживать за его любимцем, кроликом.
Чарльз любил сельскую местность, и по мере того, как мальчики росли, они тоже полюбили ее. Они научились стрелять кроликов, получать удовольствие от пребывания на свежем воздухе, что определенно не было чем-то, что нравилось их признанной "столичной малышке" матери.
У Гарри и Уильяма были пони, и с раннего детства Гарри учился ездить верхом, сначала у местного инструктора по имени Марион Кокс, а затем у Джеймса Хьюитта.
Молодой принц был бесстрашен и имел то, что его тетя Анна, олимпийская чемпионка по верховой езде, называла "хорошей посадкой". Любовь к лошадям, конечно же, была свойственна королевской семье. И Королева, и королева-мать были страстными лошадницами. Принц Филипп был первоклассным игроком в поло а, выйдя на пенсию, занялся ездой в экипаже. Принц Чарльз также был игроком в поло, и принцесса Анна чувствовала, что у Гарри также есть такие природные способности, что он может посвятить себя конному спорту.
Больше, чем лошадей, Гарри с раннего детства любил все военное. Джеймс Хьюитт рассказывал мне в 1990-х годах, как он сделал мини-форму для обоих принцев, и как они обожали ходить в ней, особенно после того, как Джеймс научил их правильно отдавать честь.
Но именно Гарри, а не Уильям, по-настоящему любил военную службу, и даже в таком раннем возрасте было очевидно, что его нишей станет карьера в Вооруженных силах.
И это было к лучшему, потому что, как только Гарри пошел в школу, сразу стало ясно, что он такой же неученый, как и его мать.
В возрасте трех лет он последовал за Уильямом в детский сад Монтессори, детский сад Миссис Майнорс в Чепстоу-Виллас в Ноттинг-Хилле, в пяти минутах езды от Кенсингтонского дворца. Джейн Майнорс была дочерью епископа, чьи тридцать шесть подопечных начинали свой день с молитвы, после чего переходили к пению, вырезанию ножницами из бумаги и изготовлению фигур, пению или игре на улице. В те годы, когда детей готовили к получению официального образования, они должны были научиться рисовать и петь, но не читать.
Хотя Гарри, казалось, начал достаточно хорошо, его развитию не способствовала склонность Дианы позволять ему прогуливать занятия. Он предпочитал сидеть с ней дома, часами лежа у нее на коленях, пока они смотрели кино, а не ходить в школу. Подруга Дианы, Симона Симмонс, вспоминала, что "у него чаще был кашель и простуда, чем у Уильяма, но ничего серьезного. Я думаю, что большую часть времени он просто хотел быть дома со своей мамой. Ему нравилось быть с ней наедине и не соперничать с Уильямом".
Диане тоже нравилось быть с ним наедине. Пребывание Гарри у миссис Майнорс совпало с разгаром любовной связи Дианы с Джеймсом Хьюитом. В разное время она предавалась фантазиям о браке с ним, создавая для себя такую степень разочарования, которая не могла способствовать спокойствию. Ее дети, особенно Гарри, были ее утешением, и она получала столько же эмоционального удовлетворения от общения с ними, сколько и они от нее.
Раз в неделю, по средам, Диана водила мальчиков пить чай к их бабушке королеве. Она предупреждала их, чтобы они вели себя как можно лучше, и они, несомненно, так и делали, но их плохое воспитание было очевидно даже тогда, когда они вели себя хорошо.
По словам подруги Дианы Кэролин Бартоломью, Гарри был особенно "демонстративным и ласковым, самым обнимающимся маленьким мальчиком", что само по себе указывало на некоторую степень эмоциональности, которая не соответствовала королевскому образу жизни, в котором эмоциональное сдерживание ценится выше демонстративности. Уже были опасения, что мальчики под присмотром Дианы вырастут такими же сверхэмоциональными, как и она. И это было то, чего никто не хотел, потому что публичные роли лучше всего исполняются с эмоциями, которые сдерживают, а не упиваются ими.
В возрасте пяти лет Гарри последовал за Уильямом в подготовительную школу Уэтерби в Уэтерби Гарденс, Кенсингтон. Этот дом был даже ближе к Кенсингтонскому дворцу, чем дом миссис Майнорс.
Теперь, когда Гарри стал намного старше, сидеть дома, свернувшись калачиком на диване и смотреть фильмы с мамой, было не так привлекательно, поэтому его посещаемость улучшилась. Он был популярным учеником, шумным и веселым - качества, которые он сохранит и во взрослой жизни, по крайней мере до женитьбы.
Когда он не ходил в школу, то бродил по квартирам персонала, болтая с сотрудниками и умоляя Кена Уорфа, офицера охраны его матери, дать ему задания. Гарри ничего так не любил, как получать военные задания. К этому времени все были убеждены, что его будущее - в армии.
Кроме того, Гарри был прирожденным спортсменом. Он был хорош во всем, что делал. Научившись кататься на лыжах в возрасте шести лет, он был бесстрашен на склонах, хотя иногда не мог остановиться. Однажды его пришлось выкапывать из грязи, когда он съехал со снежной трассы и оказался в кустах.
Скоро у него появится больше возможностей для развития своего атлетизма. В сентябре 1992 года Гарри был отправлен в школу Ладгроув, подготовительную школу в Уокингеме, графство Беркшир, недалеко от Виндзорского замка и еще ближе к ипподрому его бабушки, Аскоту. Уильям уже учился там. Присутствие старшего брата облегчало переход. Первые несколько недель Гарри, как и большинство новичков, тосковал по дому, но быстро приспособился, отчасти с помощью Уильяма, а отчасти обнаружив, что теперь у него есть множество спортивных занятий на выбор. Вскоре он с энтузиазмом играл в футбол, теннис, регби и крикет, его физическая сила компенсировала его интеллектуальные недостатки.
Вскоре стало ясно, что Диана права. Гарри был сыном своей матери. У него не было никаких академических наклонностей. Это было своего рода разочарованием для его отца и школы, так как Уильям пошел по стопам отца и проявлял интеллектуальный интерес к множеству предметов.
Позже в том же году королева назовет 1992 год своим annus horribilis (несчастливый год, лат. - прим. переводчика). Гарри нелегко было поступить в школу-интернат в разгар войны в семье Уэльских, когда стало известно о том, что его родители разошлись.
Первым выстрелом стала публикация в марте того же года моей книги "Наедине с Дианой: принцесса, которую никто не знает", в которой говорилось, что у принца и принцессы Уэльских были внебрачные связи, что она хотела выйти замуж, что она страдала булимией и даже что она верила, что ее покойный любовник Барри Маннаки, бывший офицер ее охраны, был уничтожен, чтобы помешать ему рассказать об их романе; это убеждение она позже подтвердит в печати и на телевидении. (Автор никогда не разделяла ее убеждений и всегда считала, что Маннаки погиб в обычной дорожной катастрофе). Книга стала мировым бестселлером, попав в списки бестселлеров New York Times и London Times.
Несколько месяцев спустя вышла книга Эндрю Мортона "Диана: ее истинная история". Когда стало ясно, что эта книга была написана со слов Дианы, она произвела еще больший фурор, и публика наивно полагала, что ее содержание должно быть правдой, если за ее публикацией стоит Диана.
На самом деле, конечно, Диана внесла свой вклад в содержание обеих книг, и причина, по которой книга Мортона была написана, заключалась в том, что она и этот автор поссорились из-за ее решимости предложить версию своей истории, настолько сильно склоненную в ее пользу, что это было больше пропагандой, чем фактом.
С точки зрения детей, однако, самым мучительным инцидентом, должно быть, стала публикация расшифровки телефонных разговоров Дианы 23 августа 1992 года в британском таблоиде The Sun.
Эти записи также можно было прослушать за определенную плату, и хотя самые интимные моменты были вырезаны, остальные не оставляли места для сомнений. У Дианы был роман с Джеймсом Гилби, и, что еще важнее, было очевидным ее презрение к королевской семье. Как она выразилась, возмущенная тем, что они не были ей благодарны за ее присутствие среди них, "после всего, что я сделала для этой гребаной семьи".
В ноябре Чарльз и Диана отправились в турне по Южной Корее. Поведение Дианы было настолько недовольным, настолько явно несчастной она чувствовала себя в присутствии мужа, что история снова превратилась в обсуждение катастрофического положения брака Уэльсов, а не англо-южнокорейских отношений, как предполагалось. В ответ школа Ладгроув запретила своим ученикам доступе к газетам в надежде, что Гарри и Уильям не смогут прочитать публичные спекуляции о состоянии брака их родителей.
Во многих отношениях директор Ладгроува Джеральд Барбер справился с ситуацией как нельзя лучше. Отфильтровав плохие новости, он создал кокон, в котором его ученики прекрасно себя чувствовали, не обращая внимания на уродливые реалии внешнего мира. Таким образом, Гарри и Уильям были максимально защищены от последствий скандала, связанного с распадом брака их родителей. Они ходили на занятия, играли в игры, общались с другими учениками, как будто жизнь за пределами школы шла своим чередом, хотя на самом деле все было наоборот.
Когда Чарльз и Диана вернулись из катастрофической поездки в Южную Корею, Королева согласилась на их раздельное проживание. Для монарха и ее супруга стало очевидно, что единственным выходом будет официальное расставание Чарльза и Дианы. Достигнув своей цели, Диана договорилась с Джеральдом Барбером встретиться с мальчиками в его кабинете, где сообщила им, что они с папой будут жить порознь, хотя оба по-прежнему любят своих мальчиков и ничего не изменится.
По правде говоря, это было гораздо больше, чем просто фигура речи. На самом деле принц и принцесса Уэльские фактически жили раздельно детских лет Гарри. Мало что изменится в их реальном образе жизни, за исключением того, что Диане и Чарльзу больше не придется мучительно притворяться супружеской парой в тех редких случаях, когда долг или удобство сводили их вместе. Как выразился Патрик Джефсон, личный секретарь Дианы, выходные были "настоящим источником трудностей для них обоих", и теперь, когда они расстались, можно было надеяться, что перетягивание каната, за которое, надо сказать, в значительной степени отвечала Диана, закончится.
Но этого не произошло, по крайней мере в краткосрочной перспективе, поскольку Диана продолжала создавать столько трудностей, сколько могла. Только после того, как она сыграла свою роль в интервью Мартина Башира в ноябре 1995 года, что привело к множеству непредвиденных и нежелательных трудностей для нее, она переосмыслила свою тактику и стала более сговорчивой. А к тому времени ее мальчики уже достаточно выросли, чтобы выражать желание проводить больше времени с отцом и его семьей в деревне, наслаждаясь сельскими развлечениями, такими как стрельба, охота, рыбалка и верховая езда, а не оставаться в Лондоне с Дианой в Кенсингтонском дворце, мегаполисе, который она находила желанным, но привлекательность которого надоела обоим мальчикам.
Хотя они вернутся, когда немного подрастут и ночная жизнь станет более важной чертой в их жизни, чем тогда.
Когда Диана сообщила о разводе, Гарри заплакал, а Уильям, чей возраст помог ему лучше понять реальность жизни своих родителей, просто поцеловал ее в щеку и сказал, что надеется, что теперь они с Чарльзом "оба будут счастливее". После того, как Диана ушла, Уильям, играя роль старшего и более мудрого брата, предложил брату дальнейшую линию поведения: они не должны принимать чью-либо сторону, не должны проявлять предпочтения и должны одинаково уважать обоих родителей. Гарри согласился.
В течение трех оставшихся лет, что Уильям оставался в Ладгроуве с Гарри, поведение братьев не могло быть более непохожим. Успеваемость Гарри была повторением успеваемости Дианы, когда она училась в одной школе со своей одаренной старшей сестрой. Но Диана не видела причин для беспокойства из-за учебы Гарри, ведь она была с ним в одной лодке.
Она всегда давала понять Гарри и всем остальным, что они - две горошины в одном стручке. Посмотрите, как хорошо сложилась для нее жизнь. Ей не нужно было достигать академических успехов, чтобы прекрасно жить после школы. Конечно, она была права, но чисто технически - она заостряла внимание на его сильных сторонах и поощряла его чувствовать себя хорошо, несмотря на его плохие результаты в учебе.
В 1995 году Уильям покинул Ладгроув и поступил в Итон. В сентябре Чарльз, Диана и Гарри сопровождали его в первый день в колледже.
Гарри присоединился к Уильяму в Итоне три года спустя, когда их мать уже умерла. Смерть Дианы тяжело ударила по обоим мальчикам, но Гарри страдал сильнее, чем Уильям. Он всегда был маменькиным сынком и, будучи намного моложе Уильяма, был не так хорошо подготовлен, чтобы справиться с потерей.
По его собственному признанию, он "эмоционально отключился" и был "очень зол". Это не помогло ему в учебе, и его пребывание в Итоне было трудным.
От друзей, чьи дети сейчас учатся в Итоне, я знаю, что даже сейчас школа считает за честь дать образование наследнику и наследнице престола. Тем не менее, успехи Гарри в Итоне были далеко не выдающимися.
Другой итонец рассказал: "До сих пор существуют всевозможные легенды (в Итоне) о том, как школа должна была изменить свои академические требования, чтобы Гарри мог сдавать тесты. И даже тогда он подводил их, к отчаянию своих учителей".
Многие из этих претензий были подтверждены выводами суда по трудовым спорам в 2005 году, когда Сара Форсайт, искусствовед, подала в суд на Итон за несправедливое увольнение. Она утверждала, что глава отдела искусств Ян Берк попросил ее "помочь принцу Гарри с текстом для его экспрессивного художественного проекта" на экзамен по искусству уровня А. Во время судебного процесса были представлены доказательства, свидетельствующие о том, что Итон не только чудом поставил положительные оценки на вступительных экзаменах Гарри, но и дальше они делали все, чтобы он сдавал текущие экзамены.
Суд вынес решение в пользу Мисс Форсайт, а директор Тони Литтл, заместитель директора преподобный Джон Паддфут, Иэн Берк и другие "были прямо обвинены трибуналом в том, что они были неудовлетворительными свидетелями, чьи слова были ненадежными". Также трибунал сообщил, что он не стал выяснить, помогал ли Итон Гарри в списывании на экзаменах, только потому, что "это не входит в функции этого трибунала".
Ко времени прибытия Гарри в Итон Уильям зарекомендовал себя успешным студентом, как среди учителей, так и среди учеников. Он хорошо успевал в учебе. Он был спортсменом. Он прекрасно ладил со своими сверстниками. Позже он будет избран в группу префектов, которые управляли школой, избран главой Oppidan Wall (игра в Итоне, немного схожая с регби, - прим. переводчика) и награжден Почетным мечом как армейский кадет.
"Он был самоуверен и враждебен. Он был очень сердитым молодым человеком. Он крутился вокруг да около, тыча всех носом в то, что он принц Генрих Уэльский: как раз то, чего не следовало делать. В Итоне всегда учились члены королевской семьи. Дядя королевы, герцог Глостерский, учился в Итоне, как и два его сына, принцы Уильям и Ричард, а также племянники Эдди (герцога Кентского) и Принц Майкл. Так же как и брат королевы Марии принц Александр Текский и его сын принц Руперт, чья мать была внучкой королевы Виктории Принцессой Алисой Олбанийской. Король Непала, Король бельгийцев Леопольд III... список довольно бесконечен. У Гарри на плече была определенная фишка, и это делало его непопулярным".
Точно так же, как цвет кожи Меган был для нее невидимой проблемой, королевский статус Гарри - или, по крайней мере, его восприятие этого - становился проблемой для него.
И так оно и было. Он убегал из школы. Он пил и курил. Он вел себя оскорбительно. И он баловался наркотиками.
Люди, чьи дети учились вместе с ним в школе, утверждают, что он был "непопулярен среди мальчиков, но учителя давали ему некоторую слабину не только потому, что он был принцем - хотя это было основной причиной – но и потому, что он так трагически потерял свою мать. Кто мог забыть этого бедного двенадцатилетнего мальчика, идущего за гробом своей матери с венком, на котором было написано "Мама"?
К счастью для Гарри и в меньшей степени для Уильяма, в момент смерти матери у них была второстепенная женская фигура, которая уже играла значительную роль в их жизни со времени разлуки родителей. Александра "Тигги" Легг-Бурк была назначена личным помощником принца Уэльского в 1993 году, вскоре после его расставания с Дианой.
Она отвечала за благополучие и, в меньшей степени, за развлечения двух принцев, когда они находились на попечении отца. Хотя ее часто описывали как няню, это описание неточно. Во всяком случае, старое французское монархическое описание гувернера для королевских детей более точно отражало ее статус, поскольку она была членом высшего класса, которым няньки не являются.
Тогда ей было двадцать восемь, и ее королевские верительные грамоты были безупречны. Ее брат Гарри был почетным пажом королевы с 1985 по 1987 год. Ее дед по материнской линии, третий Лорд Гланаск, был лордом-лейтенантом Брекнокшира во времена правления отца королевы, короля Георга VI. (Лорды-лейтенанты - представители монарха в различных графствах).
Ее мать, достопочтенная Шан Легг-Бурк, была фрейлиной Королевской принцессы с 1987 года, в 1991 году была назначена Верховным Шерифом Пауиса, а позже стала Лордом-лейтенантом Пауиса, где располагалось семейное поместье Глануск-парк площадью 6000 акров.
Краткое изложение обязанностей Тигги было простым: займи мальчиков чем-нибудь. Поскольку она была воплощением аристократического, но простого и приземленного образа жизни, то получив назначение, она четко сформулировала разницу между своим подходом к детям и подходом Дианы: "Я даю им то, что им нужно на данном этапе: свежий воздух, ружье и лошадь. Она дает им теннисную ракетку и ведро попкорна в кино".
Диана всегда завидовала любой женщине, к которой ее дети относились с теплотой. Когда они слишком полюбили свою няню Барбару Барнс, она избавилась от нее с быстротой, которая явно говорила о том, какой она была соперницей и собственницей. Однако она мало что могла сделать, когда стало ясно, что оба мальчика обожают Тигги, как это подтвердили Принцесса Маргарет и ее кузина леди Элизабет Энсон.
Королевская семья была в восторге от того, что у мальчиков появилась "более сельская женщина" в их жизни, чтобы уравновесить влияние их столичной матери. Диана пыталась использовать курение Тигги против нее, требуя, чтобы ее сыновья не находились в одной комнате с ней, когда она курила. Эта и другие уловки, такие как требование, чтобы Тигги вышла из комнаты, когда она разговаривала с сыновьями по телефону, не смогли ослабить власть Тигги над мальчиками, и Диана была одержима ею.
Всегда склонная видеть закорючки там, где все остальные видели прямые линии, Диана сказала своему адвокату Лорду Мишкону, что "Камилла на самом деле была не любовницей Чарльза, а приманкой для его настоящей любимицы, няни Тигги Легг-Бурк", факт, который он засвидетельствовал во время расследования Лордом-судьей Скоттом Бейкером смерти Дианы в октябре 2007 года.
Диана также изложила эту теорию своему дворецкому Полу Барреллу в письме, которое она написала в октябре 1993 года и содержание которого также было предложено в качестве доказательства во время расследования. Она заявила:
Если, как утверждала Диана в течение трех лет между 1993 и 1996 годами, Чарльз действительно был влюблен в Тигги и намеревался жениться на ней, а Камилла была всего лишь приманкой, то это делало абсурдным мнение общественности о том, что Диана считает Камиллу ответственной за распад ее брака.
Однако, поскольку большая часть драм, связанных с предполагаемой ролью Тигги в жизни Чарльза, происходила за стенами дворца, вне поля зрения и слуха широкой публики, публика продолжала верить, что Диана рассматривала ее как главную угрозу, хотя она этого не делала.
К 1995 году Диана была настолько поглощена верой в то, что Тигги заменит ее на посту принцессы Уэльской, что ей удалось убедить себя, что Чарльз оплодотворил Тигги. Как заявил ее личный секретарь Патрик Джефсон, Диана "ликовала, обвиняя Легг-Бурк в том, что она сделала аборт".
Не желая держать эту информацию при себе, своих друзьях и соратниках, Диана подошла к Тигги на рождественской вечеринке во дворце 14 декабря и сказала ей об этом в лицо.
Тигги пришла в ярость и посоветовалась со знаменитым адвокатом по клевете Питером Картер-Руком. С благословения королевы четыре дня спустя он написал Диане, требуя извинений и опровержения. Это, вместе с интервью Дианы "Панораме" месяцем ранее, привело к тому, что 20 декабря королева написала Чарльзу и Диане, требуя, чтобы они немедленно развелись.
Тем временем публика продолжала верить, что замечание Дианы в ее интервью "Панораме" о том, что "нас было трое в браке", относилось к Чарльзу, Камилле и ей самой, тогда как на самом деле оно относилось к Чарльзу, Тигги и ей самой.
Последствия для Дианы наступили быстро и яростно. 22 января 1996 года ее личный секретарь Патрик Джефсон, сочтя свое положение несостоятельным после того, как она так испачкала свою репутацию, что сделала несостоятельным свое собственное положение, подал в отставку. Днем позже то же самое сделала его ассистентка Николь Кокелл. Теперь Диана была парией в королевских и светских кругах. К тому времени, как пресса узнала об этой истории, она была полностью изолирована.
Диана сильно переиграла свою роль. Поступая так, она потеряла симпатию своих самых верных сторонников, оттолкнула всю королевскую семью, за исключением двух своих детей, а также настроила против себя истеблишмент и оказалась полностью лишенной сторонников, кроме самого интимного окружения. Дальше ей предстояла серьезная игра в догонялки, чтобы вновь утвердиться в качестве уважаемого общественного деятеля, и к моменту своей смерти она лишь частично восстановила свое положение. Хотя подлинная трагедия ее несчастливого конца стерла все с лица земли, она также создала целый ряд новых осложнений для ее детей, в частности для ее младшего сына.
О том, как много выходок их матери было известно Гарри и Уильяму, когда дело шло к разводу, - спорный вопрос. Судя по последующим высказываниям Гарри, он никогда не углублялся глубоко в перипетии отношений своих родителей или в тонкости многих высказываний и позиции своей матери.
Однако несомненно то, что и Гарри, и Уильям остались преданными Тигги. В 1996 году Уильям отказался пригласить кого-либо из своих родителей на празднование Четвертого июня в Итоне (самый известный праздник Итона - празднование дня рождения короля Георга III, покровителя колледжа, - прим. переводчика), пригласив вместо этого Тигги.
А когда Диана погибла, Тигги немедленно улетела в Балморал, чтобы быть с мальчиками. Гарри не отходил от нее, пока не покинул замок, и, по словам Лиз Энсон, "мальчики всегда были желанными гостями в ее доме в Норфолке".
Полугодовые каникулы Гарри в октябре 1997 года совпали с запланированной поездкой принца Чарльза в Южную Африку. Это было всего через шесть недель после смерти Дианы, поэтому он решил взять Гарри с собой вместе со школьным другом Чарли Хендерсоном и Тигги. Это был правильный шаг. Гарри не только отвлекся, но и познакомился с совершенно новым миром, который в равной мере зацепит и вдохновит его. Он встретился с президентом Нельсоном Манделой, вождями различных племен и старейшинами, отправился в свое первое сафари, увидел "Спайс Герлз" и получил яркое описание англо-зулусской войны 1879 года, в которой погиб принц-император, наследник императора Наполеона III.
В 1999 году Тигги вышла замуж за Чарльза Петтифера. Она отказалась от своей роли гувернантки, но не от продолжающейся дружбы с Уильямом и Гарри, которые оба приехали на ее свадьбу. Она, конечно, посещала их и осталась близким другом семьи. Она также присутствовала на параде Суверена в Сандхерсте в апреле 2006 года, когда Гарри вышел в отставку в качестве офицера престижного домашнего кавалерийского полка, в котором Королева является главнокомандующим, а принцесса Анна - полковником.
К этому времени Гарри уже был на пути к тому, чтобы найти себя. Его юность была чем-то вроде пустыни. Потеря матери заставила его эмоционально замкнуться, хотя вполне возможно, что он когда-нибудь вырос бы без какого-то эмоционального багажа, учитывая беспокойный брак его родителей и постоянно меняющиеся взгляды матери, а также то, как она избаловала его.
Он также унаследовал ее неакадемические, но очень эмоциональные наклонности. Это наследство вызвало у него столько же конфликтов, сколько у самой Дианы нерешенные проблемы, возникшие из-за развода ее родителей. Как и его мать, Гарри вырос в иногда изменчивую, непредсказуемую, враждебную, агрессивную, но в то же время очаровательную, милую и энергичную личность.
Когда The News of the World опубликовала зловещий отчет о том, как он принимал наркотики и пил в клубе Club H, ночном клубе с черными стенами, который Чарльз разрешил мальчикам открыть в Хайгроуве, и о его вторжениях в соседний паб The Rattlebone Inn, Принц Уэльский отреагировал мудро. Он отправил его в Фезерстоун-Лодж, реабилитационную клинику для наркоманов в тогдашнем немодном районе Пекхэм на юго-востоке Лондона, где он сидел на сеансах терапии с наркоманами и узнал, что многие из бывших героиновых наркоманов начинали с марихуаны. Гарри сопровождал Марк Дайер, бывший офицер Валлийской гвардии, которого в 1997 году Чарльз назначил конюшим и который сопровождал Гарри в Южную Африку.
К этому времени Марко, как Гарри называл Дайера, стал для него чем-то вроде мужского образца для подражания, и хотя Гарри едва ли стал трезвенником после этого эпизода, это позволило ему не поддаться соблазну наркотиков. Вместо этого он сдался в объятия армии.
Он намеревался поступить в Королевскую Военную академию Сандхерст, чтобы обучаться в качестве армейского офицера, но сначала он в сентябре 2003 года отправился в Австралию на первый этап своего учебного года. Это было сделано по приказу его отца, который сам провел год в кампусе Timbertop средней школы Джилонга в юго-восточном штате Виктория, когда был подростком.
На самом деле Гарри намеревался проводить время, играя в поло в Аргентине и катаясь на лыжах в Клостерсе, но Чарльз, помня об опасности слишком частых вечеринок, настоял, чтобы Гарри последовал примеру Уильяма, который отправился в Белиз и Чили, где он выполнял гуманитарную работу для благотворительной организации устойчивого развития Raleigh International. Поэтому Чарльз организовал для Гарри работу в Тулумбилле, овцеводческой станции площадью 400 000 акров в Квинсленде, после чего он должен был отправиться в Лесото, чтобы работать с детьми в подражание своей матери.
Австралийская часть года была не совсем удачной. У Гарри были сложные отношения с прессой, которую он считал назойливой. Не помогало и то, что он не выполнял никаких официальных обязательств, но австралийский государственный кошелек должен был покрыть часть расходов в размере 1,3 миллиона долларов на офицеров его охраны. Австралийская пресса чувствовала, что он обязан предоставить им "доступ к телу". Но он препятствовал фотографированию, отказывался отвечать на вопросы, а просто делал заявления, в которых ясно давал понять, что он крайне зол и считает их назойливостью.
Ситуация не улучшилась, и когда он вернулся в Лондон перед отъездом в Лесото. Его фотографировали шатающимся от одного ночного клуба к другому в компании нескольких женщин с неизменным стаканом в руке. У одного из клубов произошла ссора с фотографом, и к тому времени, как он отбыл в Лесото на второй год своего отпуска, он уже почти укрепил свою репутацию пьяного и неуклюжего парня.
Хотя в то время это не было очевидно, этот аспект его личности, вызывая негативные комментарии в ханжеских порталах бульварной прессы, сработает в его пользу в дальнейшем.
Лесото вошло в жизнь Гарри благодаря Марку Дайеру. Дайер дружил с Дэмиеном Уэстом и его братом Домиником, звездой американского телесериала "Роман", которые учились в колледже Ampleforth в их родном Йоркшире вместе с королем Лесото Летсие III и его младшим братом принцем Сеисо.
Побывав с Гарри в Южной Африке и увидев, как он влюбился в Африку, Дайер договорился, чтобы Доминик Уэст представил Гарри принцу Сеисо. Оба мужчины потеряли своих матерей, Королева Мамохато умерла незадолго до их встречи в Лондоне. Она была почитаемой фигурой в высокогорном, не имеющем выхода к морю королевстве, которое полностью окружено Южной Африкой.
Лесото занимало второе место по уровню ВИЧ-инфекции в мире. Около тридцати процентов взрослого населения заражено этим вирусом, средняя продолжительность жизни сократилась с шестидесяти до тридцати лет, и в 2000 году король был вынужден объявить ВИЧ/СПИД стихийным бедствием.
Лесото также было бедным королевством, где тысячи детей отправлялись в горы, чтобы ухаживать за стадами крупного рогатого скота и овец с пятилетнего возраста, живя в полностью мужском окружении без каких-либо материальных или эмоциональных удобств.
Черпая вдохновение из отношения своей матери к тем, кто страдает от бедности, а также от СПИДа, Гарри увидел в этом возможность внести свой вклад. Он ухватился за возможность провести время в Лесото.
В течение первых нескольких недель принц Сеисо играл роль хозяина, водил его по окрестностям и рассказывал об огромных проблемах, с которыми сталкивался народ его бедной страны.
Гарри перешел на работу в сиротский приют для больных СПИДом под названием "Детский дом Манцасэ" в Мохале-Хук, сажал деревья, строил заборы и вообще делал все, что требовалось, чтобы протянуть руку помощи. Он всегда хорошо ладил с детьми, что я могу подтвердить, видя, как терпеливо они с Уильямом играли с моими сыновьями в поло, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. Он привозил из Англии мячи для футбола и регби и часто устраивал игры с детьми. У него также сложились трогательные отношения с четырехлетним сиротой по имени Мацу Потсане, с которым он поддерживал контакт на протяжении многих лет.
Несмотря на свою антипатию к прессе, даже в этом раннем возрасте Гарри знал, как использовать ее, чтобы привлечь внимание к делам, дорогим его сердцу. Поэтому он попросил Марка Дайера пригласить Тома Брэдби из ITN сделать получасовой документальный фильм о его пребывании в приюте, заявив: "Эта страна нуждается в нашей помощи".
Документальный фильм собрал 2 миллиона долларов для Красного Креста Лесото и рассказал миру об отчаянном положении, в котором жили многие жертвы эпидемии СПИДа в Лесото.
Документальный фильм также оказался поворотным моментом в восприятии публикой Гарри.
До сих пор британская публика знала только о его беспокойной, мальчишеской стороне. Теперь они увидели, что перед ними принц с сердцем, человек, который любит детей, который не заботится ни о цвете кожи, ни о классе, который хочет что-то изменить. Это расположило к нему британскую публику, которая была очень добра и сострадательна. Теперь они стали принимать его в свои сердца так, как делали это только тогда, когда он шел за гробом своей матери. Это было даже к лучшему, поскольку поведение Гарри давало прессе богатый повод для критики.
На вечеринке по случаю двадцатидвухлетия своего друга Гарри МИДа он появился в нацистской форме со свастикой. Затем якобы из-за травмы колена он продлил свой учебный отпуск и отправился в Аргентину, где был достаточно здоров, чтобы работать и играть в поло, прежде чем уехать снова в Африку, на этот раз, чтобы остаться с семьей девушки, с которой он начал встречаться.
Несмотря на патину противоречий, вызванных его рекламой, Гарри действительно завоевал расположение публики как один из самых любимых членов королевской семьи. С этого времени и до самой свадьбы его популярность только возрастала, пока он не стал самым популярным членом королевской семьи после королевы.
Этот процесс был ускорен, когда принц Чарльз женился на Камилле Паркер Боулз 8 апреля 2005 года. Очевидное приятие Гарри и Уильямом брака их отца во многом повысило уважение общественности к обоим мальчикам, а также отвратило тех, кто всеми способами пытался помешать Камилле играть какую-либо роль в жизни Чарльза. Если бы пресса знала, что большую часть последних четырех лет своей жизни Диана рассматривала в качестве замены себе Тигги, а не Камиллу, они бы поняли, почему мальчики имели более тонкий взгляд на брак своих родителей, чем общественность.
Месяц спустя Гарри, наконец, поступил в Королевскую Военную академию Сандхерст в качестве офицера-кадета Уэльса. То, как быстро Гарри прошел через интенсивные и трудные трехдневные вступительные экзамены, показало, что он действительно был похож на свою мать: не академический, но когда ему было интересно, достаточно яркий, сосредоточенный, решительный и обладающий подлинными лидерскими качествами.
Кен Уорф предсказал Диане: "Вот мальчик, которому суждено сделать карьеру в армии. Это всегда было тем, что он хотел сделать".
На этот раз он прошел все тесты, включая лидерские и физические, которые не могли быть сфальсифицированы, как это было в Итоне.
Курс офицерской подготовки в Сандхерсте призван привить офицерам уверенность в себе и развить в них лидерские качества. По словам генерал-майора Пола Нансона, коменданта Королевской Военной академии Сандхерста с 2015 года и генерал-офицера, командующего вербовкой и начальной подготовкой с 2018 года, речь идет о том, чтобы "научить новым привычкам и, надеюсь, помочь вам избавиться от старых".
Самые простые вещи меняют людей. Если вас заставляют вставать рано, правильно заправлять постель, содержать комнату в чистоте, гладить одежду в соответствии с желаемым стандартом, стоять прямо, иметь хорошо организованную обстановку, быть вовремя, выполнять свои обязанности, вы станете дисциплинированным, эффективным и уверенным в себе.
Гарри обнаружил, что привитие дисциплины и хороших привычек меняет жизнь.
В апреле 2006 года Гарри, к тому времени значительно более выправившийся, чем тогда, когда он поступил в Сандхерст, завершил свое обучение. Он был назначен корнетом (младшим лейтенантом) в королевских войсках.
На выпускном вечере присутствовали его дед, герцог Эдинбургский, отец и мачеха, а также Уильям, который недавно поступил в Сандхерст, окончив Университет Сент-Эндрюс в Шотландии. Присутствовали также Тигги, Марк Дайер и Джейми Лоутер-Пинкертон, бывший конюший королевы Елизаветы, королевы-матери, назначенный личным секретарем обоих мальчиков 2 мая 2005 года.
Гарри наконец-то достиг совершеннолетия и наконец-то нашел себя.
В отличие от Гарри, который обрел стабильность, когда бросил школу и пошел в армию, Меган после окончания университета попала в реальный мир, полный борьбы и раздоров.
Она вернулась в Калифорнию, и ее отец был счастлив поддержать ее, когда она сменила желание быть звездой Бродвея намерением стать звездой экрана. Если она и поняла что-то во время учебы в Северо-Западном университете, так это то, что у нее не было того, что необходимо, чтобы стать большой театральной звездой. Она не была ни Джеральдин Пейдж, ни Пэтти Люпон, ни Анджелой Лэнсбери. По общему согласию профессионалов, она не обладала ни выдающейся красотой Шарлиз Терон, ни сексуальной привлекательностью Дженнифер Лопес, способной катапультировать ее к быстрой славе.
Для Томаса и его любимого Цветочка не имело значения, преуспеет ли она на большом или малом экране, или получит известность в рекламе; все, что имело значение, - это то, что она станет настолько большой звездой, насколько сможет.
Меган могла бы надеяться, что ее "раскроют", как Лану Тернер или одну из голливудских Королев эпохи расцвета кино, но, будучи ребенком Голливуда, она была достаточно умна, чтобы понять, что это маловероятно. У нее не было природных данных. Позже она объясняла отсутствие своего успеха тем, что не была достаточно черной или достаточно белой. На самом деле проблема заключалась в ее физиономии, а не в ее расе.
Тайра Бэнкс и Ванесса Уильямс не считали свой цвет проблемой, но обе женщины были потрясающе красивы. Хотя Меган и была привлекательна, она просто не была такой красивой, сексуальной, яркой или запоминающейся, чтобы сразу бросаться в глаза, как это делали Бэнкс и Уильямс. У нее не было достаточной для кинозвезды умопомрачительной фигуры. Ее фигура лучше подходила для работы моделью, за исключением того, что она была недостаточно высокой, чтобы иметь успешную карьеру модели.
Хотя она любила камеру и уже знала, что делать, чтобы максимизировать свои достоинства, она просто не любила ее настолько, чтобы стать еще одной Мэрилин Монро, Джиной Лоллобриджидой или Софи Лорен. Великие звезды женского пола были либо потрясающими красавицами, либо выдающимися талантами, как Мэрил Стрип, в то время как Меган, несмотря на все ее надежды, амбиции и атрибуты, не была ни тем, ни другим.
То, что у Меган было в активе, было честолюбием, но это честолюбие было намного выше ее видимых качеств, а это означало, что любой успех, которого она добьется, будет зависеть от ее характера больше, чем что-либо еще.
Возможно, это был очень удручающий для нее период, когда она ходила от прослушивания к прослушиванию, от встречи к встрече, но получала отказ за отказом. По словам людей, знавших ее тогда, Меган не собиралась сдаваться, несмотря на то, что временами впадала в уныние. Она твердо верила в то, что она особенная, что она лучше, чем ее воспринимают другие, что она настолько умна и находчива, что сможет превратить любую возможность во что-то более важное, как только переступит порог. Все, что ей было нужно, - это передышка, любая передышка, даже маленькая. Как только она ее получит, то найдет способ занять центральное положение, которое она хотела для себя.
Хотя поначалу наблюдателям казалось, что Меган может потерпеть неудачу и сдаться, она была достаточно умна и решительна, чтобы понять то, чего не понимали многие другие. Успех в глазах общественности - это не только природные данные. Все зависит от восприятия и связей с общественностью. Речь идет о том, чем вы себя окружаете. Вам не нужно быть великой красавицей, чтобы быть признанной красивой. Все, что вам нужно, - это быть достаточно проницательной, чтобы максимизировать свои активы: достаточно стильной, достаточно фотографируемой, достаточно хваленой, чтобы широкая публика ассоциировала вас с красотой.
В качестве примера можно привести Диану, принцессу Уэльскую. Довольно симпатичная женщина со слишком большим носом, слишком маленьким ртом, слишком плоскими скулами, но красивыми глазами, хорошим цветом кожи, хорошей одеждой, хорошей прической и достаточной выдержкой, чтобы создать иллюзию неотразимой красоты.
Первый настоящий прорыв Меган произошел благодаря ее связям, а не благодаря ее собственным усилиям, и, вероятно, она бы даже не попала на пробы, если бы ее не поддержала ее хорошая подруга Линдси Рот, которая работала на кастинге в романтической комедии Эштона Катчера "Больше, чем любовь". Она предложила Меган роль с одним словом, и та получила ее, но до этого Меган сообщила режиссеру Найджелу Коулу, что прочитала сценарий и считает, что она лучше подходит для более крупной роли.
Хотя она не получила роль, которую хотела, она все же получила ту, которую предложила ей Линдси Рот, и даже сумела расширить ее так, что в итоге она сказала в пять раз больше слов, чем было задумано.
Это не привело к дальнейшему успеху, как надеялась Меган, и ее попытка повысить ставку не повлияла на ее отношения с Рот, с которой она остается близкой подругой, но с тех пор она приобрела репутацию девушки, которая ничего не боится, среди тех, кто ее любил, и самодовольной выскочки среди тех, кто ее не любил.
Ее следующая роль была в научно-фантастической юридической драме Century City, в главных ролях которой были Йоан Гриффит, Виола Дэвис и Нестор Карбонелл. Но рейтинги были настолько плохи, что в эфир вышли только четыре из девяти снятых эпизодов. Меган, игравшая тусовщицу, произнесла свою единственную реплику в такой гипертрофированной манере, что вполне могла быть Ричардом Бёртоном, переигрывающим свои ранние роли в кино, пока Элизабет Тейлор не научила его смягчать тон для экрана.
Один продюсер сказал мне, что желание Меган добиться успеха было одним из факторов, которые помешали ей сделать это. Позже, когда она уже стала герцогиней и озвучивала диснеевский документальный фильм "Слоны без границ", эта критика была повторена - ее озвучивание было чрезмерно угодливым, преувеличенным и слащавым.
Среди многих вещей, которые были у Гарри и Меган общими, было их яркое романтическое прошлое. Незадолго до поступления в Сандхерст Гарри завел роман с Челси Дэви, яркой, жизнерадостной блондинкой-зимбабвийкой, с которой познакомился через Саймона Дисса, одного из своих глостерширских друзей, входившего в круг, известный как отряд Глоссов. Она получила образование в Англии в Челтенхемском колледже, прежде чем перевестись в Stowe School, чтобы получить диплом бакалавра, но, когда они встретились, она собиралась вернуться в Южную Африку, где жила ее семья, чтобы читать PPE (политика, философия и экономика) в Университете Кейптауна. Именно тогда, когда он был в Лесото, Гарри снова встретился с ней.
Челси Дэви - очень привлекательная девушка, и я могу засвидетельствовать, что познакомился он с ней на поло. Она умна и общительна. Гарри присоединился к ней и ее друзьям в ночном клубе под названием "Родос Хаус", и вечер прошел так плавно, что они провели большую часть времени на танцполе, сплетенные в страстные объятия. Это было начало романа, который будет длиться в течение семи лет.
У них было много общего. Оба были физически бесстрашны. Она была великолепной наездницей, умела ездить верхом без седла и, как известно, выжимала жизнь из змеи голыми руками. Она, как и Гарри, любила Африку, независимо от того, отправлялась ли она на сафари в Ботсвану или просто отдыхала в своих семейных владениях.
Ее отец Чарльз Дэви был одним из крупнейших белых землевладельцев в Зимбабве, его владения охватывали 800 000 акров, в то время как ее мать Беверли, урожденная Дональд, была Мисс Родезия в 1973 году. Чарльз Дэви также вел дела с Уэбстером Шаму, государственным министром по делам западных провинций. В то время правительство Роберта Мугабе подвергалось международной критике за его политику захвата земель, не говоря уже о запугивании и злоупотреблении властью, которые были характерными чертами режима Мугабе. Чарльзу Дэви в конечном счете пришлось разорвать свои связи с Шаму. Это было не легко ни для Челси, ни для Гарри, которые были невинными людьми, втянутыми в игру, которую не они сами придумали. Они были безумно влюблены друг в друга, и в какой-то момент Гарри признался, что она была его первой настоящей любовью.
Конечно, пресса никогда не может насытиться хорошим романом, и когда Гарри исполнился 21 год и он дал обычное интервью по этому случаю, его уговорили прокомментировать свои отношения с Челси. Он ответил: "Я бы с удовольствием рассказал всем, какая она потрясающая. Но, знаете ли, это моя личная жизнь, и как только я начну говорить об этом, меня будут спрашивать об этом постоянно". Этого было достаточно, чтобы удовлетворить газеты, чей всепоглощающий интерес к делу Гарри и Челси казался бесконечным.
Поначалу трения между ними были связаны с их молодостью и вынужденными разлуками. Челси оставалась в Южной Африке в течение первых двух лет, чтобы получить степень бакалавра в Кейптаунском университете в 2006 году, в то время как Гарри поступил в Сандхерст, закончил курс подготовки офицеров, прежде чем быть зачисленным в Blues and Royals. Хотя королевский протокол считал неуместным, чтобы она присутствовала на его выпускной церемонии, она прилетела.
В 2006 году Челси вернулась в Англию, чтобы получить степень бакалавра права в Университете Лидса. Гарри тем временем служил в армии. Было объявлено, что в следующем году его подразделение будет дислоцироваться в Ираке, что вызвало огромный переполох, и министр обороны согласился с Гарри, который хотел быть отправленным на передовую.
Королева, которая во время Фолклендской войны позволила поставить на карту жизнь принца Эндрю, как и любого другого солдата, моряка и летчика, согласилась со своим внуком. Хотя Гарри в конечном счете не послали в Ирак, потому что его присутствие там стало бы магнитом для повстанцев, угрожая жизни других людей.
Вместо этого его послали в Афганистан, где он отслужил две отдельные командировки. Это принесло ему уважение публики так, как ничто другое никогда не смогло бы это сделать. Тот факт, что он был храбр, полон решимости исполнить свой долг, счастлив быть вместе со своими соратниками и не ждать от них особого отношения, снискал ему уважение, которого он до сих пор не имел.
Даже когда он делал глупости, например, был сфотографирован обнаженным в Лас-Вегасе с группой пьяных друзей, включая Тома Инскипа, уважение, которое он заслужил, оставалось неизменным. В самом деле, публика восхищалась им еще больше за то, что он был "немного парнем". Это доказывало, что он был не только храбрым человеком, но и принцем, который в своей основе был просто еще одним доступным и приятным человеческим существом.
Если Челси была готова дать Гарри слабину в том, что касалось его пьянства, она не собиралась упускать из виду то, что считала само собой разумеющимся. Когда Гарри предпочел посетить финал Кубка мира по регби в Париже, а не быть с ней на ее двадцать второй день рождения, она бросила его.
Это было лишь первое их расставание. В 2009 году, после того как Гарри решил начать двухлетний курс обучения полетам на вертолетах для Армейского воздушного корпуса, она была достаточно решительна, чтобы изменить свой профиль в Facebook, где в пункте "Отношения" она указала "Не одинока". Она знала, что это лишь вопрос времени, когда новости просочатся в прессу, но ей нравилась эта передышка, так как к тому времени ей уже порядком надоело вторжение прессы, и она с нетерпением ждала возможности отдохнуть от напряженных отношений на расстоянии.
В течение следующих двух лет отношения Гарри и Челси то возобновлялись, то прекращались.
Они были искренне привязаны друг к другу, но их молодость и карьера Гарри в армии означали, что ей придется пойти на те же жертвы, что и другим армейским женам и подругам, постоянно вступая в конфликт с прессой, которая следила за каждым ее шагом.
К моменту свадьбы Уильяма и Кэтрин Миддлтон 29 апреля 2011 года их статус оставался нерешенным, но доверие между ними было настолько сильным, что Челси не только помогла Гарри написать речь шафера, но и была его "плюс 1" на свадьбе и последующих событиях.
К 2012 году Гарри и Челси определенно двигались в противоположных направлениях.
Принцесса Евгения знала, что ее двоюродный брат хочет завести себе подружку и что ее хорошая подруга Крессида Бонас недавно рассталась с бойфрендом Гарри Вентвортом Стэнли. Они вместе учились в Лидском университете, но когда Вэнтворт Стэнли уехал на каникулы один, их отношения прекратились. Поэтому Евгения представила Гарри с Крессидой друг другу, и они поладили.
Какое-то время, все выглядело так, как будто бы они идеально подходили друг другу. Оба были атлетически сложены, красивы, богемны, и у нее было то преимущество, что она принадлежала к британскому высшему классу, а ее семья была такой же яркой, как у Гарри.
В отличие от семьи Дэви, семья Крессиды привыкла к прессе. Ее мать и тетя были молодыми девочками в 70-е годы, и не проходило ни одной недели без того, чтобы их имена не появлялись в колонках сплетен. Ее мать Леди Мэри Гэй Керзон была старшей из двух дочерей шестого графа Хоу от второго брака. Ее тетя Леди Шарлотта Керзон была на год моложе, и в 1970-е годы сестры Керзон были такими светилами общества, что невозможно было пойти на вечеринку где-нибудь в Лондоне или графстве, не столкнувшись с одной или другой из них.
В то время Мэри Гэй была замужем за своим первым мужем, Эсмондом Купером Кеем, у которого были даже лучшие связи, чем у девочек Керзон, если такое вообще возможно. Его дедом по материнской линии был могущественный газетный магнат Эсмонд, 2-й виконт Ротермир, а его тетя, жена достопочтенного Вира Хармсворта Пэт, была одной из самых выдающихся фигур в обществе. В то время как сам Вир был очень спокоен, практически сдержан, с восхитительно забавным чувством юмора, Пэт, которой нравилось то, что она стала 3-й виконтессой Ротермир в 1978 году, была непредсказуемой подстрекательницей, постоянно одетой в Лакруа (французский модельер, - прим. пер.), с большим бантом в ее вьющихся каштановых волосах, стилизованных под Ширли Темпл, ее уши и руки были отягощены драгоценными камнями размером с миндаль. Ее образ заканчивался неизменным бокалом шампанского в одной руке и ослепительной палочкой для коктейля в другой. Пэт пила только шампанское, но терпеть не могла пузырьки. Отсюда и золотая палочка для коктейлей и ироническое прозвище Пузырек, которое она ненавидела, а друзья стеснялись называть ее так в лицо.
К тому времени, когда в 1989 году родилась Крессида, Мэри Гэй была уже в третьем браке со старым бизнесменом по имени Джеффри Бонас. Когда-то у его семьи было много денег, но теперь их не было. Крессида была их единственным ребенком, но у нее было семь сводных братьев и сестер: три сводных брата по отцовской линии от первого брака ее отца, сводная сестра от брака Мэри Гэй с Эсмондом и две сводные сестры и сводный брат от второго брака Мэри Гэй с Джоном Анструзером-Гоф-Калторпом.
К счастью для ее родителей, Крессида была спортсменкой и выиграла спортивную стипендию в колледже Park Prior в Бате, после чего она училась в Stowe, а затем отправилась в один из любимых университетов аристократии, Лидс, где она изучала танцы. Она была красивой девушкой, и это было хорошо, потому что она хотела стать актрисой.
За годы, прошедшие между рождением Крессиды и ее знакомством с Гарри, в британском обществе произошли глубокие перемены. Они раскрепостили всех, включая членов королевской семьи и аристократию, в результате чего у каждого теперь был более широкий выбор того, что он мог делать со своей жизнью.
Это было результатом переворота иерархической лестницы, которая когда-то определяла социальный порядок снизу вверх, от вертикали к горизонтали. Разделение между классами все еще существовало, но теперь оно не воспринималось как непреодолимое. Хотя аристократия все еще имела определенное влияние, в национальном плане она перестала быть оракулом, каким была в те дни, когда вертикальная иерархия сопровождалась почтением.
Британское общество больше не было почтительным, это давало каждому свободу исследовать свои желания и амбиции таким образом, который был немыслим в предыдущем поколении.
Крессида и Гарри, которые исследовали возможности того, какой могла бы быть их жизнь - вместе или порознь – не имело значения, поэтому были типичны для открытости, которая теперь характеризовала британское общество.
Во многих отношениях Гарри и Крессида идеально подходили друг другу. Они хорошо подходили друг другу не только физически и по происхождению, но и по интересам и мировоззрению.
В аристократических кругах поговаривали, что Мэри Гэй больше, чем Крессида, мечтает о том, чтобы ее дочь вышла замуж за члена королевской семьи, но поскольку Крессида и Гарри так хорошо подходили друг другу, все скрестили пальцы и понадеялись, что между чашкой и губой не будет проскальзывания.
Крессида, однако, боролась с жестким пристальным взглядом прессы. Когда она появилась на "Женском часе" (программа на BBC Radio 4, прим. пер.), то подчеркнула некоторые трудности.
"По-моему, это все из-за того, что тебя держат в клетке. Особенно в этой стране... я нахожу, что люди очень быстро сажают вас в коробку или ставят в угол и думают: “О, ну, ты такой, значит, ты должен быть таким”. Это невероятно расстраивает".
Она столкнулась с реальностью, с которой столкнулись и мои друзья, которые в ее возрасте могли бы стать членами королевской семьи.
Если только вы не были так мучительно влюблены в этого человека, что готовы были бы быть привязаны к позорному столбу, чем жить без него, и если бы вы не знали с полной уверенностью, что останетесь так же влюблены в него, то пытка быть членом королевской семьи будет невыносимой.
К 2014 году Крессида поняла, что она не готова. Они с Гарри расстались по-дружески, так же как они расстались с Челси. Затем она спокойно вернулась к своему прежнему бойфренду, Гарри Вэнтворту Стэнли, другому высокому, красивому второму сыну, чья мать - нынешняя маркиза Милфорд-Хейвен, жена главы семьи Маунтбэттенов, из которой происходит линия принца Гарри, Маунтбэттен-Виндзор.
Крессида осталась в таких хороших отношениях с королевской семьей, что в прошлом году присутствовала на свадьбе Гарри с Меган и принцессы Евгении с Джеком Бруксбэнком.
К этому времени Гарри уже был чем-то вроде героя в глазах публики. Его первая командировка в Афганистан в качестве передового авиадиспетчера в провинции Гильменд внезапно закончилась, когда немецкая газета Bild и австралийский журнал New Idea нарушили запрет на освещение его присутствия.
Разочарованный тем, что его заставляют бросить своих людей, но понимая, какую опасность представляет для них его постоянное присутствие, он был вывезен по воздуху прежде, чем талибы успели напасть. Расстроенный и разочарованный тем, как закончилось его назначение, он тем не менее был рад получить медаль за оперативную службу в Афганистане от полковника его полка, его тети Анны, Королевской принцессы, в казармах Комбермера.
Помимо любви к структуре, дисциплине и духу товарищества в армии, Гарри нравилось то, что он был просто обычным человеческим существом. Его королевский статус не имел для него никакого значения, разве что иногда мешал ему получать назначения, которые подвергли бы опасности его товарищей, если бы стало известно, что в этом замешан Его Высочество Принц Генрих Уэльский. Задача для него и его начальства состояла в том, чтобы найти значимую роль, которая дала бы простор его способностям, не подвергая его товарищей повышенной опасности.
Как и его отец, брат и дядя, Гарри стал пилотом вертолета, и именно поэтому его отправили в Афганистан во второй раз. На этот раз секретности не было, так как его назначение было объявлено заранее в акте доверия и неповиновения со стороны британских властей. Его прибытие в Кэмп Бастион, где он четыре месяца служил вторым пилотом и наводчиком вертолета "Апач", было негативно воспринято талибами, чей представитель Забиулла Моджахед сказал агентству Рейтер: "Мы используем все свои силы, чтобы избавиться от него, убив или похитив. Мы сообщили нашим командирам в Гильменде, чтобы они сделали все возможное, чтобы устранить его".
Кэмп-Бастион был так же безопасен, как Форт-Нокс. Сделав это заявление таким образом, талибы обрекали себя на провал. Британская и американская пресса была в восторге от присутствия Гарри, что в равной степени способствовало моральному духу союзных войск в Афганистане и репутации Гарри в Англии.
Статус Гарри как храброго солдата укрепил его популярность и помог расширить его возможности, как армейского офицера, так и принца. Однако его присутствие в зоне боевых действий было слишком рискованным для всех заинтересованных сторон, поэтому, к его разочарованию, он был тихо переведен на должность штабного офицера в штаб армии в Лондоне.
Служил он в конной гвардии, и в его обязанности входило помогать координировать важные для армии события в Лондоне. Возможно, это было разочарованием для тех, кто любил находиться в зоне реальных боевых действий, но это также была возможность оставить свой след в творческом плане. В отличие от Чарльза и Уильяма, чье положение непосредственных наследников трона относительно легко определяло их роли, Гарри, будучи вторым сыном, имел больше возможностей. В разумных пределах он мог делать все, что хотел. Роль запасного могла предоставить ему возможности, которых не было бы у старшего сына, если бы только у него хватило воображения и решимости воспользоваться ими.
То, что Гарри сделал дальше, покрыло его славой и показало, что его гуманизм был не пустым барабаном, чтобы бить в него ради собственного прославления, а искренним и глубоко укоренившимся желанием создать возможности для тех, кто их не имел. Он создал Invictus Games, спортивное мероприятие Паралимпийского типа для раненых, больных или немощных солдат любого пола, официально запущенное им в бывшем олимпийском центре в Стратфорде, Восточный Лондон, в марте 2014 года.
Эти игры были вдохновлены весьма успешными лондонскими Олимпийскими Играми 2012 года и играми воинов, которые были созданы Олимпийским комитетом Соединенных Штатов в 2010 году.
К этому времени все поняли, что Гарри искренне сочувствует тем, кому повезло меньше, чем ему самому. Он с момента основания был покровителем компании Wal
With the Wounded, основанной в 2010 году, ходил в Арктику от их имени в 2011 году и собирался дойти до Южного полюса в 2015 году.Его чувство юмора также собрало ему много поклонников, например, в 2012 году, когда во время официального визита на Ямайку он "победил" самого быстрого человека на земле Усейна Болта, обманом добежав до финиша до того, как гонка началась.
В марте 2015 года дворец объявил, что Гарри покинет армию в июне. Армейские ограничения мешали ему в личной жизни. Принесет ли ему лично пользу отсутствие дисциплины, с которой ему придется иметь дело в гражданской жизни, - это другой вопрос.
Всю свою жизнь Гарри нужно было чем-то заниматься. Он преуспел в армии, потому что был такой личностью, которая нуждалась в дисциплине, чтобы выявить в себе лучшее. Еще маленьким мальчиком он умолял Кена Уорфа давать ему задания. Он обладал лидерскими способностями среднего ранга, был хорош в выполнении приказов, обладал энергией и храбростью, и ему нравилось быть окруженным людьми и общаться с ними. Он был идеальным армейским человеком, но не обладал внутренней искрой или самодисциплиной, которые позволяют людям процветать в неструктурированной среде.
Еще больше осложняло ситуацию то, что Гарри был упрям и воспитывался Дианой. Он был вторым сыном, роль которого никогда не могла быть так четко определена, как роль его старшего брата, и с течением времени эта роль становилась все менее значимой конституционно. Он неизбежно должен был испытать судьбу принца Эндрю, который родился вторым в очереди на престол и оказывался все ниже и ниже в таблице престолонаследия с рождением каждого ребенка, который его отодвигал.
Были сомнения, что у Гарри есть внутренние ресурсы, чтобы полностью реализовать свой потенциал без четких границ, которые предоставляет институт, подобный армии, но энтузиазм, с которым он принимал королевские проекты в гражданской жизни, воодушевлял наблюдателей. Может быть, у него действительно есть все необходимое, чтобы стать успешным гражданским принцем.
В отличие от своей общественной жизни, в частной Гарри изо всех сил пытался найти девушку, которая хотела бы взять его на полный рабочий день. Эта работа никому не была нужна. Хотя он был довольно приятным парнем и, несомненно, физически привлекательным, с крепкой фигурой подтянутого солдата, у него были эмоциональные проблемы. Он часто бывал неоправданно зол. Я знаю один случай, когда он попытался напасть на ровесника своего отца без всякой причины. Его оттащили офицеры его охраны, и ему повезло, что инцидент не имел последствий.
Он мог быть грубым и предъявлять много требований к самым близким людям. Казалось, он верил, что все его беды связаны со смертью матери, но люди, хорошо знавшие эту семью, не соглашались с ним.
Его родственники говорят мне, что он всегда будет доставлять неприятности, потому что Диана просто отказалась предусмотреть последствия. Патрик Джефсон, ее личный секретарь, подтвердил это, рассказав, как трехлетний Гарри на полном ходу врезался на своем трехколесном велосипеде в голень старшего кавалерийского офицера, приехавшего с официальным визитом к своему Главнокомандующему. Хотя Диана и ругала его, она не наказала его, и Гарри уехал без сожаления и последствий.
В аристократических кругах не было секретом, что он отчаянно хотел жениться и создать собственную семью. В отличие от многих мужчин, которые хотят сеять свой дикий овес и будут порхать от женщины к женщине, не думая об эмоциональной вовлеченности, Гарри имел почти женское отношение к отношениям. Он больше желал любви, чем секса. И хотя он мог легко получить секс, длительная любовь оказалась до сих пор удручающе неуловимой.
В самом деле, поиски Гарри любви стали почти жалкими. Он просил друзей свести его с девушками, которые были хорошо воспитаны и привлекательны, и, чтобы убедиться, что они хотят его, а не его имени и ранга – те самые вещи, которые, по иронии судьбы, отталкивают большинство хорошо воспитанных девушек - он притворялся кем-то другим. Он проделал это с подругой моих детей, баронессой Джессикой Хейдель, которая нашла все происходящее настолько странным и неприятным, что впала в ступор.
Как один из самых известных мужчин в стране ожидает, что хорошо образованная, воспитанная, умная девушка отреагирует, когда он попытается начать отношения инкогнито? Должна ли она согласиться на этот обман, или она должна сказать, что он блефует? Почему он думает, что ее так волнуют его ранг, стиль и титул, что он должен притворяться кем-то другим? Как девушка должна начать настоящие отношения с тем, кто не тот, за кого себя выдает? Сумасшедший, просто сумасшедший.
Хотя Джессика считала Гарри очень милым человеком, она не могла представить себе, чтобы у нее были отношения с кем-то, кто начинал общение подобным образом.
Могу вам сказать, что это была потеря Гарри, а не ее. Она красивая голубоглазая блондинка с идеальной фигурой. Она стильная и со вкусом одетая и, более того, настоящая аристократка. Она была бы самой замечательной герцогиней Сассекской.
Потом Гарри встретил Меган.
Как уже говорилось ранее, Меган прилетела в Лондон, чтобы посмотреть, как Серена Уильямс играет в теннис на Уимблдоне. Эта поездка будет иметь решающее значение, и то, как она произошла, дает реальное представление о том, как Меган достигла тех высот, которые она имеет.
Почти два года назад она приобрела влиятельного британского менеджера по имени Джина Нелторп-Коун, которая работала над ее имиджем и устанавливала связи, которые Меган никогда не смогла бы установить самостоятельно. Поскольку Меган никогда бы не встретилась с Гарри без помощи Нелторп-Коун, а бизнес-менеджер - один из немногих людей, которые были свидетелями того, что на самом деле произошло, ее вклад жизненно важен, и не в последнюю очередь потому, что ее выдающийся успех в выбранной ею области указывает на то, что она является авторитетом, которые создают успех или неудачу в общественной жизни.
Именно благодаря наблюдениям Нелторп-Коун мы можем узнать о качествах, которые сделали Меган такой успешной, какой она стала. Главная цель - это обаятельная, соблазнительная и харизматичная личность, физически красивая, наделенная острым умом и уникальной решимостью добиться успеха.
Эти две женщины встретились в Оттаве в 2014 году, когда управляющий директор и соучредитель престижной компании Kruger Cowne Talent Management company приехала в этот город, чтобы продвигать One Young World Summit, конференцию для 18-30-летних, открытую премьер-министром Джастином Трюдо.
Меган была там не только как успешная, хотя еще и незначительная актриса, но и как основательница Tig. В своем блоге она написала о том, как стала консультантом и как “One Young World Summit приглашает молодых людей со всего мира, которые активно работают над преобразованием социально-политического ландшафта, и это большое благо. Это делегаты, выступающие против нарушений прав человека, экологических кризисов, проблем гендерного равенства, дискриминации и несправедливости”.
Эти две женщины разговаривали по телефону и несколько раз переписывались по электронной почте, прежде чем встретиться лично. Нелторп-Коун впервые увидела Меган, когда появилась в гостиничном номере в Оттаве, который та делила с Кори Витиелло во время своего пребывания в Канаде.
Если бы Нелторп-Коун обдумала обстоятельства этой встречи, она, возможно, поняла бы, что Меган непреднамеренно дает ей представление о том, как она относится к другим по отношению к себе. Именно Кори открыл дверь, когда Меган, не готовая к заранее назначенной встрече с посетителем, появилась с завязанными на затылке волосами и одетая в махровый халат.
Не выказывая никаких угрызений совести из-за того, что могло быть истолковано как проявление неуважения, Меган быстро подошла к ней, и они обнялись, как будто знали друг друга целую вечность. "Она была восхитительна: теплая, представительная и невероятно харизматичная".
Социальные навыки Меган теперь полностью поглотили Нелторп-Коун.
Откровенно заявляя о желательности извлечь выгоду из каждой возможности, Меган использовала саммит и свой блог для продвижения как Tig, так и самой себя, а также уделяла ему то внимание, которого он заслуживал.
Она хорошо подготовилась и знала, что компания Kruger Cowne Talent Management company представляет 300 топ-менеджеров в более чем 70 странах, включая Шер, Боба Гелдофа, сэра Ричарда Брэнсона и Элли Макферсон. Они специализировались на подборе корпоративных заказов, публичных выступлениях и выступлениях для своих клиентов, а также на переговорах по литературным, издательским и рекламным сделкам в таких несопоставимых областях, как спорт, дизайн, мода, СМИ и вещание.
Если бы Меган удалось уговорить Нелторп-Коун взять ее на работу, она бы поднялась на следующую ступеньку лестницы, чтобы достичь того самого великого успеха, который она хотела достичь. Более того, она совершила бы прыжок из Северной Америки в Англию, куда, как она позже призналась английской светской львице Лиззи Канди, и хотела попасть.
Меган и Нелторп-Коун сразу же стали тем, что Диана Уэльская называла "быстрыми друзьями".
Вскоре бизнес-менеджер спросила, не хочет ли Меган, чтобы она представляла ее. Техника Меган, описанная другими и подтвержденная рассказом Нелторп-Коун о том, как они оказались вовлечены в это дело как лично, так и профессионально, состоит в том, чтобы вполне достойно сделать первый шаг, позволить всем понять, насколько она великолепна, а затем отступить и позволить им бежать за ней. Это блестящий способ действия, потому что другой человек думает, что он контролирует ситуацию, в то время как на самом деле именно Меган является движущей силой и держит все под контролем.
Нелторп-Коун стала ее коммерческим агентом, помогая ей получать одобрение и спонсорские сделки с ведущими брендами. По ее мнению, Меган - прежде всего деловая женщина.
Поскольку эти две женщины легко подружились после нескольких встреч, Нелторп-Коун прониклась к ней глубокой привязанностью и была уверена, что та чувствует то же самое. Они даже путешествовали вместе, наслаждаясь временем, когда Меган становилась все более узнаваемой.
В июне 2016 года Меган прилетела в Лондон на пиар-вечеринку, которая позволила ей посмотреть, как ее подруга Серена Уильямс играет на Уимблдоне. Она установила одну из тех непосредственных дружеских связей с Вайолет фон Вестенхольц, директором по связям с общественностью компании "Ральф Лорен".
Вайолет была другом детства принца Гарри. Ее отец Пирс, барон фон Вестенхольц, бывший олимпийский лыжник, который является одним из самых старых и близких друзей принца Чарльза. В результате Вайолет и ее брат Фредерик и сестра Виктория выросли вместе с принцами Уильямом и Гарри. Семьи оставались близкими, и Вайолет знала, как отчаянно Гарри хотел с кем-то познакомиться. Одна королевская особа сказала мне: "Она устроила ему свидание вслепую с Меган Маркл. Остальное - история".
Вайолет никогда не подтверждала, что сыграла роль Купидона, но к тому времени, когда общественность узнала об отношениях Гарри с Меган, в аристократических кругах ходили слухи, что королевская семья рвала на себе волосы в результате проверки биографических данных, дававших очень неоднозначные отзывы о Меган Маркл. Причем одни люди хвалили ее, а другие предполагали, что Меган Маркл была известна в Голливуде и Торонто как "превосходный манипулятор". Это было все равно что познакомить Тифозную Мэри с Нью-Йорком. Но у Меган была одна спасительная черта: ее двурасовая идентичность была ответом на молитвы семьи.
Как заявила Нелторп-Коун, Меган "невероятно умна" и играла безупречно с того момента, как Вайолет предложила познакомить ее с Гарри, и до того, как они собирались пожениться. По словам самой Меган, "когда она хотела нас познакомить, у меня возник один вопрос: добрый ли он? Потому что, если бы он не был добрым, то это не имело бы смысла". Меган проявила как раз ту степень нежелания, которая была нужна, и это убедило Вайолет в том, что она действительно была красивой, милой, представительной и любящей молодой женщиной, какой казалась.
Ее продолжали видеть такой, пока они с Гарри не собрались пожениться. Только тогда начали появляться трещины в идеальном фасаде, который она до сих пор представляла королевскому миру. Но никто не совершенен, и мало кто верил, что Меган станет чем-то иным, кроме положительного дополнения к королевской семье, в то время как никто не мог себе представить, что через год брака она заложит основу для того, чтобы она и Гарри ушли с поста старших членов королевской семьи.
Однако за пределами королевского мира трещины образовывались по мере того, как роман Меган и Гарри набирал обороты. Первым, кто проявился сквозь трещины, был Пирс Морган, которого Меган окучивала во время предыдущих визитов в Лондон. Они выпили в последний раз перед тем, как она отправилась на свою первую встречу с принцем Гарри, и, как говорит Пирс, после этого она не замечала его.
Хотя она, несомненно, чувствовала необходимость проявлять осторожность и защищать свои зарождающиеся отношения от любопытных глаз прессы, факт остается фактом: она допустила тактическую ошибку. Пирс Морган - благородный человек. Несмотря на всю свою риторику и противоречивость, он никогда бы не предал ее доверие. Поступая так, как она это сделала, она заложила почву для того, чтобы нажить себе врага, если что-то пойдет не так. И когда это случилось, Пирс стал ее врагом.
Еще одной подругой Меган, которую она завела за последние пару лет, когда летала туда-сюда, пока Нелторп-Коун поднимала ее авторитет и пополняла ее банковский счет, была бывшая модель, телеведущая и светская львица Лиззи Канди.
Они подружились настолько, что Меган призналась, что хочет бросить Suits, переехать в Лондон, присоединиться к элитному актерскому составу реалити-шоу "Сделано в Челси" и выйти замуж за британца.
Тот факт, что она не принадлежала ни к высшему классу, ни к британцам, похоже, не входил в расчеты Меган, когда она призналась в своем стремлении присоединиться к актерскому составу реалити-шоу о британцах из высшего класса, живущих в Челси, и вскоре она умоляла Лиззи найти ей "богатого и знаменитого англичанина".
Лиззи предложила познакомить ее с мультимиллионером-футболистом Эшли Коулом, но Меган отклонила это предложение, как только поняла, кто он такой. Лиззи подумала, что это могло быть из-за семейного прошлого Эшли, но один из критиков Меган предположил, что "это потому, что вкус Меган не распространяется на цветных мужчин. Вам достаточно взглянуть на ее историю, чтобы увидеть, что все ее значимые мужчины были европейцами".
Конечно, цветная женщина не обязана ограничивать себя только цветными мужчинами, но один из английских друзей Гарри и Меган предполагал, что предложение Лиззи оскорбило Меган, которая была чувствительна к своей расовой принадлежности. Неужели Лиззи пытается сказать, что она годится только для того, чтобы общаться с мужчинами смешанной расы? Для Меган это было бы унизительно, но вскоре после этого она встретила Гарри, так что ей не нужно было ничего исправлять.
Когда Лиззи услышала новости, она написала Меган: "Хороший улов". Меган ответила: "Да, я знаю!!" и исчезла навсегда.
Следующим, кого Меган вычеркнула из своей жизни, была Нелторп-Коун. Несмотря на то, что они были такими близкими друзьями, что доверяли друг другу свою личную жизнь, путешествовали вместе и создали то, что бизнес-менеджер считала подлинной связью, когда Меган сообщила ей после ее третьего свидания с Гарри, что они “серьезны", что они планируют "совместное будущее", и что она и Гарри сказали друг другу: "Мы собираемся изменить мир”.
Нелторп-Коун пыталась предупредить ее о том, что он - член королевской семьи.
Меган подняла руку и заставила Нелторп-Коун замолчать.
Вскоре после этого и за неделю до того, как стало известно об отношениях Меган и Гарри, она написала Джине по электронной почте, что отказывается от своей карьеры, и расторгает контракт с ней. С тех пор Меган игнорировала существование Нелторп-Коун, ведя себя так, словно у них никогда не было плодотворных профессиональных отношений или тесной личной дружбы, или даже как будто они никогда не встречались.
Несмотря на весь свой "яростный ум", Меган, похоже, не понимала, что, вычеркивая людей из своей жизни, она заставляла их чувствовать, что она использовала их, а когда они переставали быть ей полезны, она выбрасывала их, как будто их никогда и не существовало. Можно привести доводы в пользу того, что Меган была осторожна и защищала себя, но факт остается фактом: она создавала себе проблемы.
Она настраивала против себя людей, которые были ее друзьями, которые хотели продолжать быть ее друзьями, и не важно, насколько успешной она была или насколько великой она стала, выйдя замуж за Гарри. Она должна была чувствовать, что наступит день, когда эти люди расскажут о ней все.
И так и случилось. Хотя Меган во время своего скандального интервью в Южной Африке рассказывала Тому Брэдбери, что она была "наивна, когда друзья предупреждали ее об опасности средств массовой информации", Нелторп-Коун считает ее совсем не наивной и сделала все, чтобы мир знал об этом.
Хотя она и пыталась представить себя невинной, "она была не инженю, а мудрой женщиной с миссией своей жизни, миссией поиметь не какого-нибудь старого принца, а ПРИНЦА..."
Нелторп-Коун утверждала, что ее опыт общения с Меган показал, какая она неискренняя и не испытывает никаких угрызений совести, плетя огромную паутину, чтобы скрыть свою расчетливость за завесой несуществующей невинности. Джина отвергает утверждения Меган о чистоте сердца и целеустремленности, когда она встретила Гарри.
Меган утверждала, что "будучи американкой, она даже не знала, кто такой Гарри". Это заставило Нелторп-Коун "громко рассмеяться", потому что у юной Меган не только были книги о Диане, и она неоднократно смотрела видео с ее похорон и впоследствии использовала ее в качестве образца для подражания, но Меган призналась ей, когда они пили в "Делоне" в тот день, когда она должна была встретиться с принцем Гарри в первый раз, что она гуглила его. Она не только точно знала, кто такой Гарри, но и была очень взволнована встречей с ним, зная, что он станет ее билетом к всемирной славе, если они поженятся.
Конечно, Меган должна была быть слепой и глупой, чтобы не увидеть, как Гарри может изменить ее жизнь к лучшему, если они сблизятся. Но что действительно делало ее неотразимой для одинокого принца, так это не ее внешность, хотя она и помогала, а огонь, который ярко горел в ней.
Она обладала теплотой и решимостью оставить свой след, который обжигал землю, пока она шла по ней к месту назначения. С каждой ступенькой, по которой она поднималась вверх по лестнице успеха, ее личность становилась сильнее, ее социальные навыки выше, ее презентация более отточенной. При этом ее патина мягкости и уязвимости сияла еще ярче.
За те почти семь лет, что она прошла путь от несостоявшейся актрисы до мировой знаменитости, Меган действительно избавилась от всего негатива, который когда-то сдерживал ее, по ее собственному выражению.
В наши дни, когда она включала жар этой выдающейся личности с целью растопить чью-то защиту, ей обычно это удавалось. Она была совершенно убедительна в своих проявлениях заботы и искренности. Если и был намек на сталь под поверхностью, то он был положительным, а не отрицательным, поскольку указывал на ее огромную силу характера и целеустремленность.
Меган была так откровенна в своих амбициях, в своем желании наложить отпечаток на любую ситуацию, которая ей нравилась, что люди считали, что мягкость, которую она проявляла, была единственной чертой Меган, и что все признаки твердости скрывали мягкое и благородное сердце.
В то время как те, кого Меган бросила, относились к ней цинично, те, с кем она оставалась дружна, были убеждены, что она действительно замечательный, бескорыстный, восхитительный, любящий и дающий человек, как утверждали такие друзья, как Джессика Малруни. И сильный.
Когда она встретила Гарри и решила, что он ей нравится, он стал последним в длинной череде людей, испытавших ее притяжение.
Они впервые встретились за выпивкой в начале июля 2016 года в частном клубе Робина Берли "5 Хартфорд-стрит" («5HS») в Мейфэре.
- Я даже не слышал о ней, - сказал Гарри, пока Вайолет фон Вестенхольц не упомянула ее имя. Он попросил Вайолет дать ему немного информации. - Я никогда не видел Suits. Я никогда раньше не слышал о Меган и была очень удивлен, когда вошел в комнату и увидел ее, сидящую там. Я подумал: "Ладно, мне придется начать свою игру".
Если вы проанализируете слова Никки Придди и других людей, которые хорошо знали Меган на протяжении многих лет, то обнаружите закономерность. Меган так сдержанна, но так жива, даже когда молчит, и так полна энтузиазма и, по-видимому, спонтанна, а когда нет, так горяча, что пробуждает лучшее в каждом, на кого хочет произвести впечатление. Но ее самообладание передает мужчинам невысказанное послание, что они должны "начать свою игру", как выразился Гарри. Он признался, что с самого начала понимал, что название игры будет приятно Меган.
Она гордая и открытая феминистка, и та, кто не только отстаивает радости расширения прав и возможностей, но и не претендует на то, чтобы сохранить контроль над своей судьбой.
Это невозможно сделать, не управляя ее отношениями, а также другими обстоятельствами ее жизни.
Когда после ухода Тревора Меган сказала, что разлука не пугает ее, но придает сил, она на самом деле сказала, что никогда больше не будет иметь дела с мужчиной, который не выполнит ее требования так, как хотела бы она. Все эти годы, пока Тревор цеплялся за свою честность и отказывался найти ей роль, она знала, что мужчина стоит того, чтобы иметь его, только если он дает ей то, что она хочет здесь и сейчас. Если он не сможет или не захочет, она перейдет к кому-то другому, кто сможет и захочет. Такое отношение давало ей определенную степень автономии, которая была привлекательна для мужчин, которым нравятся сильные женщины. Они истолковывали это как силу и независимость, а не черствость или оппортунизм.
Это был не единственный аспект личности Меган, который с самого начала пленил Гарри. Она открыто говорила о своей потребности иметь "голос" в своей жизни не только с мужчиной, но и со всеми остальными. Он был поражен ее самоуверенностью.
Она также ясно дала понять, что должна держать себя в руках и что у нее нет времени на тех, кто ей не нравится.
"Ну, что мы будем делать завтра? Мы должны встретиться снова”, - сказала она.
Ни на одну наносекунду она не выказала ни малейшего почтения. Для принца, привыкшего к этому, но жаждущего быть принятым как мужчина, это было чрезвычайно привлекательным качеством. По иронии судьбы именно это качество Уоллис Симпсон покорило сердце бывшего короля Эдуарда VIII. Это также сработало и у Ричарда Бертона, когда он пытался завоевать Элизабет Тейлор, которая привыкла к тому, что ее почитают как богиню кино.
Гарри и Меган покинули Хартфорд-стрит, 5, зная, что произошло нечто особенное. На следующий вечер взволнованный принц, парящий в небе от предвкушения, как может парить только тот, кто по-настоящему влюблен, встретился с чрезвычайно уверенной, но очень теплой и отзывчивой Меган в Сохо-Хаусе. Ее друг Маркус Андерсон устроил для них укромное местечко, где они могли спокойно выпить вина.
Они были вместе в течение пяти дней, что было абсолютно фантастично.
Хотя критики Меган обвиняли ее в неискренности, в том, что она хорошо подготовилась и знала о нем гораздо больше, чем утверждала, факт остается фактом. Если ее мотивы были более меркантильными, чем его, это не меняет того факта, что между ними явно было что-то особенное. Это позволило их отношениям развиваться с большой скоростью.
После третьего свидания Меган сказала Нелторп-Коун, что они с Гарри так серьезно относятся друг к другу, что уже строят планы на будущее.
Позже пара утверждала, что у них было пять или шесть месяцев уединения, прежде чем их отношения стали достоянием общественности. Но это было не так. Они встречались всего несколько раз за неполных четыре месяца, прежде чем стало известно об их отношениях. Это показывает интенсивность, с которой проходили встречи. Меган снималась в Торонто, поэтому Гарри несколько раз прилетал к ней. Она также приезжала в Лондон раз или два, оставаясь с ним в Ноттингемском коттедже, который тогда был его домом в Кенсингтонском дворце.
В этом маленьком и необычном коттедже раньше жили отставные секретари, такие как сэр Алан "Томми" Ласселлз, которого принцесса Маргарет справедливо обвиняла в том, что он разрушил ее шансы выйти замуж за капитана Питера Таунсенда. Всякий раз, когда принцесса видела его прогуливающимся по Кенсингтонскому дворцовому комплексу, она говорила своему шоферу, чтобы тот "задавил ублюдка", - инструкция, которую он благоразумно избегал выполнять. Но коттедж был скромным, поэтому Меган и Гарри могли уединиться, чтобы вывести их отношения на новый уровень.
30 октября 2016 года Sunday Express опубликовал на обложке фотографию Меган с громким заголовком "Тайный роман Гарри с телезвездой". Теперь весь мир знал, что у принца Гарри есть девушка по имени Меган Маркл.
На самом деле он жил с Меган в Торонто, когда разразилась эта история. Через несколько часов она впервые в жизни стала известным человеком.
Меган наконец-то добралась туда, куда хотела, и веселье действительно началось.
Отчаяние может быть отличным мотиватором, особенно, если вы используете его для подпитки своей настойчивости. Меган была достаточно честолюбива, чтобы попробовать другую тактику, исходя из того, что если одно не сработает, то сработает другое.
Настоящая тусовщица, она ходила на вечеринки так часто, как только могла, несомненно, имея двойной мотив: получать удовольствие и встречаться с людьми, которые могли бы ей быть полезными на пути к успеху.
Ей повезло однажды вечером в 2004 году, когда она отправилась на мероприятие в Западном Голливуде, где собрались молодые начинающие продюсеры, режиссеры, писатели, актеры и актрисы. Меган услышала чей-то голос, который привлек ее внимание.
Он был смелым, многословным, уверенным в себе и харизматичным. Ей также понравилось то, что она увидела: дородный шестифутовый мужчина с телом атлета и рыжевато-золотистыми волосами сёрфера, чьи ярко-голубые глаза излучали уверенность.
Тревор Энгельсон родился в Грейт-Неке, Лонг-Айленд, штат Нью-Йорк, в октябре 1976 года, получил образование в своем родном городе, а затем изучал журналистику в Университете Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе. Он был таким же амбициозным и целеустремленным, как Меган. Собираясь стать продюсером, он начал с самой нижней ступеньки карьерной лестницы. Алан Рич предложил ему сначала поработать агентом и устроил на работу в Агентство талантов Endeavor.
Тревор, однако, все испортил, и был уволен, когда его поймали за рассылкой нежелательных сценариев на фирменном бланке агентства, пока его босс был в отъезде. Но вскоре Энгельсон получил работу в качестве ассистента в O/Z Films. Его пригласил сокурсник Ник Осборн и его партнер Джеффри Зарнов. Ник признался, что им "нужен был ловкач, который мог бы принести еду к столу", что Тревор сделал так успешно, что когда Осборн основал Underground Films, его помощник последовал за ним, а потом и вовсе захватил компанию.
Слово за слово, и уже к концу ночи Меган очаровала Тревора.
После этого их роман развивался быстрыми и решительными темпами. Не прошло и года, как она переехала к нему. Это ее вполне устраивало. Жизнь с Тревором, который зарабатывал хорошие деньги, сняла с нее финансовое давление, но она не могла полностью жить за его счет, поэтому у нее была череда рабочих мест, пока она ждала своего большого успеха.
Она работала хозяйкой (сотрудник, который встречает и рассаживает посетителей, - прим. переводчика) в ресторане Беверли-Хиллз, упаковывала подарки в местном магазине и выполняла работу каллиграфа, подписывающего приглашения на специальные мероприятия. Она гордилась тем, что сделала приглашения на свадьбу певицы Робин Тик и актрисы Паулы Паттон в июне 2005 года, и утверждала, что каллиграфия не только приносит ей хорошие деньги, но и дает ей заработок в ожидании прослушиваний.
Она чувствовала, что это было "классно", и к этому времени Меган была уже на пути к созданию "классного" образа. Некоторые люди находили ее поведение утонченным, в то время как другие считали ее претенциозной и полной дерьма. Продюсеры Suits публично пели ей дифирамбы, а другой голливудский продюсер сказал мне, что Меган Маркл "не высоко ценится в индустрии", но теперь, когда она стала герцогиней Сассекской, "люди, которые ранее не обратили бы на нее внимание", теперь счастливы рассматривать возможность иметь с ней дело. Успех порождает успех, и я знаю от ее друзей, что "Мэг сосредоточена на успехе и на самом деле ее не волнует, нравится ли она людям. Если она получает то, что хочет, ей все равно, что о ней думают". Но не все согласны с этой точкой зрения. Другие говорят, что Меган терпеть не может отказов, и хотя она делает вид, что все в порядке, она, как никто другой, вынашивает обиды.
Тревор и Меган жили в нескольких элегантных съемных домах, в том числе, в Хиллдейле в Западном Голливуде и двухэтажном доме в колониальном стиле в Хэнкок-парке, историческом районе в центре Лос-Анджелеса, построенном нефтяным магнатом и филантропом Джорджем Аланом Хэнкоком. Их дом был всего лишь одним из многих прекрасно спроектированных домов 1920-х годов, которые делают этот район очень желанным.
К тому времени, как Тревор и Меган стали жить вместе, он уже был на пути к тому, чтобы стать успешным продюсером и менеджером талантов. Он жил и дышал работой. Он провел всю свою жизнь, читая сценарии, добиваясь продаж или устраивая вечеринки.
Тем временем Меган получала отказ за отказом, и она уговаривала Тревора дать ей работу, но он обычно отказывался. Он говорил, что сделает ей предложение только тогда, когда сочтет, что она ему подходит.
Тревор Энгельсон был по-своему честен. Это, по словам друзей, станет причиной негодования Меган. Ей было трудно простить своего бойфренда, когда он отказывался дать ей роли, которые она считала идеальными для себя. Хотя она была вынуждена уважать его точку зрения, что выдвижение ее на роли, которые он считал неподходящими для нее, может привести к отказу для нее и подрыву его авторитета в индустрии. Он непреднамеренно вызывал в ней холодную ярость, которая впоследствии обернется против него.
Меган хорошо скрывала свой гнев, пока не начала писать анонимный блог под названием The Wor
Actress "Работающая актриса". В нем она рассказывала, как ей было неприятно, когда ей отказывали или не брали на роли, для которых она, по ее мнению, идеально подходила, хотя никто с ней не соглашался. Она писала о тех тяжелых временах, когда ложилась в постель с бутылкой вина и хлебом в качестве утешения, потому что у нее не было той роли, о которой она мечтала. Она испытывала горечь отказа и разочарование от того, что ее таланты никто не признавал. В блоге она открыто говорила о своей жалости к себе и боли, и хотя она не писала это прямо, в ее словах скрывалась ярость.2006 год был неудачным, как для Тревора, так и для Меган. Он был исполнительным продюсером Zoom, бюджетного супергеройского боевика/комедии стоимостью 75,6 миллиона долларов с Кортни Кокс, Чеви Чейзом и Рипом Торном в главных ролях. Несмотря на возложенные надежды, фильм собрал в прокате 12,5 миллиона долларов, был повсеместно признан скучным и совсем не смешным, а ведущий актер Тим Аллен был номинирован на Razzle Award в категории "Худший актер".
В это время Меган получила роль девушки с портфелем в игровом шоу Deal or No Deal. Это приносило ей более стабильный и большой доход, чем когда-либо, но, по ее собственным словам, было ежедневным напоминанием о том, что она далеко не там, где хотела бы быть профессионально.
К следующему году дела Тревора снова пошли на лад. Он стал сопродюсером "Лицензии на брак", романтической комедии с Робином Уильямсом в главной роли, а затем начал работать исполнительным продюсером в комедии Сандры Буллок и Брэдли Купера "Все о Стиве".
В 2010 году Тревор получил работу продюсера фильма "Помни меня", мелодрамы с участием британских сердцеедов Роберта Паттинсона и Пирса Броснана. Он смог предложить Меган роль, и хотя она была небольшой, Мэг все же надеялась, что это даст ей шанс получить более значимые роли. Этого не произошло, и способности Меган по-прежнему оставались непризнанными.
Несмотря на это, она продолжала надеяться, и ее отношения с Тревором были крепче, чем когда-либо. По словам Никки Придди, которая оставалась самой близкой подругой Меган и в то же время стала близкой подругой Тревора, они были так влюблены друг в друга, так хорошо подходили друг другу, что она никогда не могла представить их обоих с кем-то еще.
Однако время Меган уходило. Ей было уже под тридцать, а она все еще не достигла славы. У нее не было амбиций стать характерной актрисой, хотя она страстно желала, чтобы ее актерский талант был признан, как если бы она была одной из великих звезд, как Элеонора Дузе, Энн Бэнкрофт или Пэтти Дьюк. Она хотела стать звездой. И она была ничуть не ближе к достижению своей цели, чем тогда, когда начала играть в театральных постановках в школе.
Затем появилась роль, для которой природа, воспитание, ее собственный характер и личность сделали ее идеалом. Рэйчел Зейн была жесткой, дерзкой, элегантной, сдержанной, компетентной, умной, но испорченной помощницей юриста в высококлассной юридической фирме. Она должна была хорошо выглядеть, но не настолько, чтобы быть на первых ролях. Она должна была быть достаточно сексуальна, чтобы привлечь внимание одной из звезд, Патрика Джей Адамса, который играл Майка Росса, но не настолько сексуальна, чтобы выглядеть вульгарно. Она должна была быть достаточно утонченной, чтобы показать привилегированное происхождение. Она должна была быть хладнокровной и убедительной, потому что Рейчел снискала уважение коллег, которые восхищались ее юридическими способностями, хотя она и не смогла сдать экзамены.
Агент Меган Ник Коллинз из Gersh Agency предложил ей эту роль, и хотя она считала, что ее кастинг прошел так плохо, что она попросила его организовать второй, на самом деле все прошло хорошо.
Когда Ник Коллинз позвонил Меган, чтобы сообщить, что она получила роль, она была в восторге, но ответила сдержанно. Раньше ее надежды рушились, когда казалось, что слава ей обеспечена, и, чтобы история не повторилась, теперь она отказывалась позволить своим чувствам взять верх над ней, как это было в прошлом.
Тем не менее она с нетерпением ждала съемок "пилотной серии" в Нью-Йорке осенью. Ни она, ни Патрик Джей Адамс не могли с уверенностью сказать, было ли хорошим предзнаменованием то, что они уже когда-то работали вместе над другим "пилотом", который не имел успеха. Однако на этот раз все было хорошо.
Успех не ограничился только тем, что происходило в карьере. В конце съемок Меган и Тревор полетели в Белиз, где он сделал ей предложение. Она согласилась без возражений.
Меган получила известие, что съемки первой серии Suits начнутся в Торонто 25 апреля 2011 года. Единственным недостатком было то, что они с Тревором должны будут жить между Канадой и Калифорнией, но она была полна решимости наладить свои отношения с ним и сериалом и с радостью отдалась им обоим.
Шоу вышло в эфир 23 июня, получив положительный прием от критиков и зрителей. Это было стильно, интересно и изысканно, и среди многих элементов, которые были хорошо восприняты зрителями, были ее страстные отношения с Патриком Джеем Адамсом на экране.
Меган внешне была милой и ранимой, но в то же время с жестким характером, и это сочетание мягкости и твердости придавало ей авторитет, который идеально подходил для этой роли. У них с Патриком определенно была "химия", как на экране, так и вне его, и он рассказывал, что они с Меган были очень близки, потому что "мы были самыми молодыми актерами в составе и оба пришли с наименьшим опытом. На протяжении всего шоу мы росли вместе".
Позже Меган рассказывала, как напряженно, но удовлетворительно она воспринимала требования, предъявляемые к ней в этом ее первом успешном шоу. Она росла не только как актриса, но и как начинающая звезда. Были требования публичности, прически, макияжа, гардероба, взаимодействия с актерами и съемочной группой, а также со всеми, чей путь пересекался с ее.
Она намеренно сохраняла некоторую сдержанность за дружелюбным и доступным фасадом. Она стремилась к тому, чтобы ее признали командным игроком, и следила за тем, чтобы ее обаяние никогда не вытеснялось проявлениями эгоизма.
В разгар всей этой деятельности она также планировала свою свадьбу с Тревором, которая должна была состояться 10 сентября 2011 года в живописном отеле Ocho Rios на Ямайке, главной особенностью которого являлся один из лучших пляжей на острове. Хотя Меган и воспользовалась услугами своего собственного организатора свадеб, она твердо держала руку на пульсе.
Поскольку ямайцы больше привыкли к капризам клиентов, чем персонал Виндзорского замка, ее поведение не выглядело как выходящее за рамки приличий, поэтому она не распушила перья, как позже поступит перед своей второй свадьбой. Они с Тревором сняли весь отель на четыре дня. Счет частично оплатил Томас Маркл-старший.
Самой незначительной частью мероприятия стала их свадебная церемония, которая заняла целых пятнадцать минут. Остальное время было посвящено веселым конкурсам и развлечениям, таким как гонки на тачках.
И Меган, и Тревор теперь неплохо зарабатывали, и Меган была в восторге от того, что выходит за него замуж. Свадьба, которую она планировала, должна была стать отражением не только близости их отношений, но и их успеха.
Хотя Меган всегда стремилась показать себя одновременно классной и клёвой, она чуть не попала в ловушку, когда ей пришла в голову блестящая идея раздавать всем своим гостям "травку" в специально изготовленных крокусовых мешочках с надписью "Тссс...".
Несмотря на свою репутацию производителя лучшей марихуаны в Западном полушарии, Ямайка неоднозначно относилась к своему основному экспорту. Американские власти оказывали значительное давление на правительство Ямайки, чтобы пресечь торговлю "травкой" - использование, хранение, распространение или торговля этим наркотиком карались длительным тюремным заключением. Им очень повезло, что никто не сообщил о них в полицию, иначе их празднества быстро прекратились бы, и они оказались бы в ямайской тюрьме.
Более того, Меган была настолько хладнокровна, что даже не потрудилась объяснить гостям, что было в пакетиках с крокусами. Она ожидала, что они узнают сами. Однако не все они это сделали, и некоторые из гостей забрали пакеты обратно в США. Только пройдя таможню, они узнали, что Меган невольно превратила их в контрабандистов наркотиков. Их это ничуть не забавляло.
За исключением этого, свадьба Меган и Тревора прошла успешно. Это утвердило их в своем кругу как "крутых, классных и стильных" хозяев, и когда Тревор вернулся в Лос-Анджелес, а Меган - в Торонто, Никки Придди и все остальные их друзья уверенно ожидали, что этот союз навсегда.
Тревор Энгельсон был высоким, дерзким, мускулистым продюсером фильма, который стал первым мужем Меган. Они были так влюблены, что она говорила своей лучшей подруге Никки Придди, что она не переживет, если с ним что-нибудь случится. Затем она переросла его.
Однако во время съемок второй серии Suits жизнь Меган претерпела еще одно изменение. Торонто - гораздо меньший и более сплоченный город, чем Лос-Анджелес. Актриса в быстро развивающемся кабельном сериале, таком как Suits, имеет там гораздо больший авторитет, чем она бы имела в киношной столице мира. Если и дальше все пойдет так, как она планировала, то совсем скоро будет вхожа в круги канадской элиты. И Меган очень рассчитывала на это.
К третьей серии она познакомилась и подружилась с Джессикой Малруни, женой актера и телеведущего Бена Малруни, чьим отцом был премьер-министр Канады Брайан Малруни, а также с Джессикой Грегуар и ее мужем Джастином Трюдо. Его отцом был бывший премьер-министр Пьер Трюдо, а матерью - Маргарет Синклер, первая леди-хиппи, чьи романы с Тедом Кеннеди и Миком Джаггером широко освещались и в равной степени шокировали канадцев и американцев, в то время как ее роман с Фиделем Кастро до сих пор преследует ее сына Джастина (нынешнего премьер министра Канады, - прим переводчика), чье сходство с коммунистическим диктатором много обсуждалось. Маргарет Трюдо в конечном итоге стала единственной канадской женщиной, которая была одновременно и женой, и матерью премьер-министров, поскольку Джастин, который был членом парламента с 2008 года, стал лидером Либеральной партии в 2015 году и премьер-министром в 2017 году.
Меган "была очень впечатлена общением с людьми такого роста". Мало того, что она сама стала знаменитостью, теперь она общалась с "лучшим классом людей, чем в Лос-Анджелесе", где ее друзья и партнеры Тревора были успешными, но не высшего ранга.
Как заметил канадский обозреватель Синан Говани, успех Меган в жизни был больше обязан людям, с которыми она общалась, чем ее достижениям на экране. Она была хитрым оператором и в полной мере использовала любую возможность, которая ей представлялась, иногда даже создавая возможности, когда ни одна не была очевидна.
Именно в этот момент Меган поняла, как политика может продвинуть ее путь к еще большему успеху. Канада - более левое общество, чем Соединенные Штаты. Хотя Голливуд на словах поддерживал левые идеи, его главной целью был успех в кино. По сравнению даже с самыми правыми канадцами, проснувшийся Голливуд казался удивительно правым центром, до такой степени, что бывший консервативный премьер-министр Брайан Малруни казался пугающе левым даже самым левым из американских демократов.
Если принять во внимание, что канадские круги Меган теперь состояли из представителей политической элиты как левых, так и правых, и что среди канадцев всех политических оттенков существовало единодушие в том, что гуманизм был социальным обязательством, становится очевидным, что Меган возобновит гуманитарную деятельность, от которой она отказалась, как только начала свой путь в мире.
За те годы, что она боролась за то, чтобы стать актрисой, она могла бы стать волонтером, если бы захотела, но правда была в том, что она была слишком сосредоточена на реализации своих амбиций, а также слишком поглощена тем, чтобы хорошо проводить время, путешествовать по миру с Тревором, посещать такие места, как Вьетнам и Центральная Америка, или просто веселиться с ним и делать себя как можно более заметной на социальной сцене, чем беспокоиться о гуманизме.
Однако теперь, когда она оказалась в окружении, где подобное поведение возвысило бы ее из обычной актрисы на побегушках до заботливого человека, чьи нежные чувства к менее удачливым людям заслужили бы ей уважение ее новых коллег, Меган вновь решила стать альтруистом, что уже однажды принесло ей одобрение ее учителя теологии в Непорочном Сердце, Марии Поллии, когда она много лет назад добровольно работала на кухне хиппи.
Она попросила своих новообретенных друзей направить ее в общественный проект и была направлена в Центр Святого Феликса.
Добрые дела Меган с этим Центром могли бы остаться незамеченными миром за пределами Центра Святого Феликса и круга ее друзей и коллег, если бы герцог и герцогиня Сассекские не выбрали Центр в качестве одного из 12 благотворительных фондов, которые они выделили в декабре 2019 года в своем Instagram для добрых дел, которые каждая благотворительная организация "делает, чтобы помочь одиноким, голодным и бездомным".
Затем Wентр Святого Феликса опубликовал единственную фотографию с Меган, когда она добровольно работала с ними, и сделал заявление:
Мы чувствуем себя очень благодарными и гордыми за то, что Герцог и Герцогиня Сассексские, Принц Гарри и Герцогиня Меган Маркл отметили нас, как одну из 12 благотворительных организаций, занимающихся важной работой. На этой фотографии Меган работает на нашей кухне!
Меган Маркл была активным сторонником и волонтером Центра Св. Феликса, когда она жила в городе, работая над Suits. Она регулярно работала волонтером на нашей кухне в рамках программы общественного питания.
Герцогиня также пожертвовала еду из набора Suits, и в один день благодарения принесла всю еду, индеек и продукты для более чем 100 человек.”
Благотворительная организация закончила свои дифирамбы, заявив, какие "теплые воспоминания" у них были о "прекрасной Меган", рассказав не только о том, как Меган помогала им, но и о том, почему такие люди, как Малруни и Трюдо относились к ней с таким уважением.
Именно в третьем из семи сезонов Suits, в течение которых Меган играла Рэйчел Зейн, ее брак с Тревором начал разваливаться.
В своей биографии "Меган: Голливудская принцесса" Эндрю Мортон предполагает, что Меган начала презирать Тревора, потому что теперь, когда она получила известность, она начала смотреть на него свысока. Дела у него шли не так хорошо, как ей хотелось бы, и, кроме того, его буйная натура начала раздражать ее теперь, когда она вращалась в более утонченных кругах.
Тревор всегда был безмятежен там, где нужно было держать все под контролем.
Он приходил на прием, слегка запоздав, с взъерошенными волосами и выбившейся из брюк рубашкой, а на лацкане пиджака могло виднеться пятно от еды, в то время как идеально сдержанная и уверенная в себе Меган всегда была безукоризненно одета. Нью-Йоркский энтузиазм Тревора казался ей безвкусным, а его легкомысленность отталкивающей.
Поскольку Мегэн все больше и больше преуспевала в "Форс-мажорах", он начал ездить в Торонто каждые несколько недель, чтобы быть с ней, и даже выполнял там как можно больше своей работы. К тому времени он также открыл офис в Нью-Йорке, как для того, чтобы быть ближе к ней, так и по коммерческим соображениям. Хотя он думал, что пребывание с ней в Торонто улучшит их брак, на самом деле его присутствие имело противоположный эффект.
Более того, его карьера шла в никуда, и это, вдобавок к его стилистическим недостаткам, уменьшало его привлекательность. Из Тревити-Трева-Трева, без которого она не могла представить себе жизни, он превратился в человека, которого она уже не знала.
Эта перемена в настроении, поразившая Тревора, как гром среди ясного неба, назревала уже давно. Успех произвел на Меган неизгладимое впечатление. Это высвободило все ее скрытые чувства, включая злобу, которую она затаила против Тревора за то, что он не смог помочь ей, когда имел возможность и отказался сделать это, поставив свою драгоценную честность выше ее потребностей.
И что еще более важно, успех придал ей сил, поэтому она больше не нуждалась ни в ком, кроме себя самой.
Уважаемые читатели! Заранее приношу извинения за возможную корявость перевода. Эта часть книги далась очень трудно — она изобиловала цитатами из дневника Меган, которая пытаясь высказать свою мысль красиво, зачастую забывала о чем хотела сказать. Часть цитат я так и не смогла понятно и осмысленно перевести и просто их выкинула.
_____________________________
Итак, воодушевленная успехом Suits, Меган больше не нуждалась ни в ком, кроме себя самой.
Никки изменила свое мнение о подруге и считала, что с течением времени Меган стала более жесткой и склонной к оппортунизму.
В соответствии с интерпретацией Никки мотивов, Меган, найдя себе новый и более «классный» круг друзей, не хотела, чтобы ее связывали с ее неудачником мужем или даже с ее старым и менее авторитетным кругом друзей.
Конечно, люди меняются со временем, и Меган не была исключением. По мере того, как она становилась звездой, ради чего так упорно трудилась, она сильно менялась. Ее давней лучшей подруге Никки казалось, что ее «тон голоса, манеры, то, как она смеялась» изменились до такой степени, что они «больше не казались мне реальными».
Движение вверх может иметь свою цену. Некоторые готовы ее платить, другие нет. Меган явно была готова. Ее новый статус означал, что она превратилась из неудачливой актрисы в успешную. Она была счастлива и ожидала, что те, кто любил ее, тоже будут счастливы за нее.
По словам Никки, «когда она была в городе, она хотела, чтобы я бросила все свои дела, чтобы увидеть ее. Если я бывала занята, то она говорила: “Почему ты не хочешь меня видеть? Я здесь. Давай потусуемся».
Однако, если она хотела отменить встречу, она делала это легко и ожидала, что подруга поймет, что теперь у нее есть дела поважнее, чем встречи со старыми друзьями.
Этот конфликт можно было бы разрешить, если бы обе желали этого, но теперь невозможно сказать, чья непримиримость привела к разрыву связей. Никки считает, что Меган слишком зазналась из-за шоу, что успех ударил ей в голову, и что теперь она разрывает связи со своим прошлым, потому что ее старые друзья больше не были ровней ей.
Характерно, что именно Никки Придди прервала дружбу с Меган, что дает нам много информации о том, как действовали обе женщины и что они ценили. Нужно иметь много силы, чтобы сломать хребет многолетней дружбе, но были две соломинки, которые помогли Нинаки Придди это сделать.
Во-первых, когда Меган понравилась приютская собака и она попыталась отобрать ее у тех, кто проявил к ней интерес раньше нее. Она написала по электронной почте письмо в собачий приют, утверждая в нем, что питомцу будет лучше жить у звезды «Форс-мажоров», чем с другим потенциальным владельцем.
Никки чувствовала, что Меган поступает нечестно, чтобы получить преимущество, на которое у нее не было права, и это оставило кислый привкус во рту.
Предсмертным звоном разбитой дружбы стало то, как Меган вела себя в конце своего брака с Тревором. Никки была ошеломлена тем, как она закончила отношения, просто отправив ему обратно свои свадебное и обручальное кольца без каких-либо объяснений, заставив его чувствовать себя так, как будто он — что-то прилипшее к подошве ее ботинка.
Хотя между ними всегда бывали ссоры, не было никаких предвестников того, что их отношения находятся под угрозой, а тем более того, что им грозит конец.
Никки, которая была дружна и с Меган, и с Тревором, позвонила своей давней подруге, чтобы поговорить с ней об этом, после того, как встретила Тревора и узнала, каким жестоким и бессердечным способом Меган покончила с этим браком. Но Меган отказалась общаться по этому поводу с лучшей подругой, с которой дружила с двухлетнего возраста.
Никки чувствовала, что Меган не только изменилась сама, но и, создав новый круг общения, больше не хотела беспокоиться о старом.
«Для меня было очевидно, что она уже не та подруга, с которой я росла, — сказала Никки и решила полностью вычеркнуть ее из своей жизни.
Люди, знавшие Меган всю ее жизнь, считают, что Никки поступила мудро, вовремя порвав с ней. По крайней мере, это решение она приняла сама. В отличие от отца Меган.
Если потеря самой близкой подруги и беспокоила Меган, то она ничем этого не показала. Для нее это было время больших перемен, и, вероятно, она была так занята своей новой жизнью, что ей некогда было сожалеть о тех, кого она оставила или кто бросил ее.
С января 2010 года она вела откровенный блог под названием The Wor
Actress, в котором рассказывала о своем опыте сначала безработной, а затем работающей актрисы. Это отнимало много времени и эмоций. Она ярко описала страдания, которые испытала, когда не не могла найти работу.Меган делилась проницательным пониманием своей психики и влиянием, которое оказали на нее годы, когда ее отвергали, и бесконечные попытки добиться успеха. Она писала о том, как она обманом заставила себя поверить в то, что она преуспеет, бесконечно повторяя мантру: «Я все время пытаюсь придать себе достаточно мужества, чтобы пройти прослушивание и снова и снова сталкиваться с неудачей. Дело в том, что иногда, когда вы обманываете себя, это действительно работает. Я поверила в мою маленькую глупую мантру и … так оно и было».
В течение первого года съемок Suits она продолжала вкладывать в блог свое сердце и душу, непреднамеренно давая читателю понять, как успех изменил ее. В марте 2010 года, перед своим прорывом, она призналась: «Я ненавижу ходить по красной дорожке. Это заставляет меня нервничать и чесаться, и я не знаю, в какую сторону смотреть. Я просто становлюсь тем занудным ребенком, которым я когда-то была. Я ненавижу это. Я схожу с ковра и отряхиваюсь. Звучит драматично, но это действительно нервирует меня».
Успех возымел свое действие. Хотя она ни в коем случае не была главной звездой, после того, как она начала сниматься в «Форс-мажорах», она уже позиционировала себя, как звезда, которая едва справляется со своей известностью. Для этого ей пришлось занять презрительную позицию по отношению к славе и ее требованиям.
Она писала: «В этом году я участвую в выставке лошадей и пони. Споры с организаторами начались уже с производства и пиара — наряд, который я надену, гостиница, в которой я остановлюсь, вечеринки, на которых я буду присутствовать». Она также намекнула на «полеты первым классом, которым меня посылает студия», как будто она выросла в мире частных самолетов, и путешествие первым классом было скорее неудобством, чем роскошью, к которой она едва привыкла.
Вместо того, чтобы откровенно принять весь этот опыт так, как она приняла боль неудачи, она дистанцировалась от того, к чему стремилась всю свою жизнь, презрев привилегии и требования успеха.
Трудность с этим предостережением заключалась в том, что аудитория, к которой она обращалась, на самом деле была ею самой, а ее наставление было ни чем иным, как разговором с самой собой. Было очевидно, что она обожала быть на пути к славе и была загипнотизирована своим новым успехом. Большую часть десятилетия она стремилась достичь того, чего добилась, и кто мог бы упрекнуть ее в том, как она относится к своему успеху?
Затем она рассказала, что не могла не смешивать восторг от своей удачи, самовосхваления и презрения: «Потому что сверкать этими жемчужно-белыми зубами (хм, винирами, — примечание автора) и дефилировать на красной ковровой дорожке своим сексуальным маленьким телом (хм…) является частью работы, для которой вы прыгнули на борт, когда вам посчастливилось подписать контракт в тот день, когда вы прошли кастинг».
Как будто этого было недостаточно, она также дала первые намеки на шизофреническое отношение к признанию, которое она позже продемонстрирует, когда станет по-настоящему знаменитой. Когда мастер, пришедший починить посудомоечную машину, узнал ее и попросил сделать с ней селфи, «чтобы доказать брату и отцу, что он меня видел», она пожаловалась, что он нарушил ее личное пространство.
Она также продемонстрировала первые ростки придирчивых требований, которыми она станет известна, как только станет членом королевской семьи. В своем блоге она пожаловалась на поведение водителя, который забирал ее из аэропорта. Он совершил три главных греха. Во-первых, он размахивал в аэропорту табличкой с ее полным именем. Проницательная и авторитетная Меган заявила, что «обычно это просто имя и фамилия». Во-вторых, он имел неосторожность вторгнуться в ее личное пространство и показать ей фотографии на своем айфоне, пока они ждали ее багаж. В-третьих, он вывел ее из себя, когда доставил не по тому адресу.
Это был первый зафиксированный случай, когда новоиспеченная Меган искала сочувствия своей аудитории, демонстрируя, как тяжело ей приходится из-за неумелости, недостаточности или простой бесчувственности людей, которые должны были облегчить ей жизнь, но каким-то образом умудрялись стать для нее проблемой. Единственная трудность в этом сценарии заключалась в том, что таксисты получают свое назначение от диспетчера. Следовательно, виноват был не несчастный Джим, по крайней мере в этом отношении, а диспетчер, который дал ему неверный адрес.
Меган также призналась в своем блоге, что она не знала, «что повлечет за собой работа актрисы. Я подолгу работаю, я путешествую для прессы, мой разум запоминает. У меня голова идет кругом. Мои дни размыты. Мои ночи беспокойны. Мои волосы причесаны, лицо накрашено, мое имя узнаваемо, мой звездный счетчик растет, моя жизнь меняется».
Летом 2012 года Меган прекратила вести блог The Wor
Actress. Через два года она начнет новый блог. The Tig был в целом более профессиональным предприятием. Созданный успешным цифровым агентством Торонто Article, он получил свое название от Tignanello, вина, созданного в 1970 году Пьеро Антинори в одноименной винодельне, датируемой 1385 годом.Это был блог образа жизни, который ловко и самосознательно торговал ее успехом в качестве актрисы, в то же время зарабатывая ей около 100 000 долларов в год и подтверждая ее стремление позиционировать себя стильной и авторитетной фигурой. The Tig по собственному выражению Меган, был "центром взыскательной палитры тех, кто жаждет еды, путешествий, моды и красоты".
Не сомневайтесь, Меган не дура. Она намеревалась использовать блог, чтобы не только поднять свой авторитет, но и увеличить банковский счет. После этого она подходила к знаменитостям, которые попадались на ее пути, и предлагала им платформу, чтобы высказать свое мнение. Это был мастерский ход, поскольку, хотя заявленные цели блога были легкими, она сумела связать писателей, художников, активистов и звезд. Блог быстро стал успешным, и к тому времени, когда она закрыла его в 2017 году, незадолго до ее свадьбы с Гарри, у нее было около 2 миллионов подписчиков.
Поскольку Меган была умна и быстро училась, впитывая, как губка, все уроки, полученные от талантливых людей, которые пересекали ее путь, она совершенствовала свои действия в то время, как блог приобретал все большую популярность. Будучи блогом об образе жизни, он освещал все: от тенниса с Сереной Уильямс до таких звезд, как Элизабет Хёрли и Хайди Клум. Также получали достаточное освещение такие серьезные проблемы, как пол, раса, активность и бедность, чтобы сбалансировать явную поверхностность других тем.
The Tig сыграл важную роль в другой области жизни Меган. Она полюбила знаменитого шеф-повара Кори Витиелло с тех пор, как впервые увидела его в ресторане The Harbord Room в центре Торонто.
Он был самым желанным мужчиной в городе, у которого была серия громких романов, в том числе с бывшим членом парламента, бизнес-леди и филантропом Белиндой Стронах, чей отец - миллиардер Фрэнк, является одним из самых богатых людей Канады. Другой его известной возлюбленной была телеведущая Таня Ким, которая была соведущей популярного ток-шоу с Беном Малруни.
Кори был бы бриллиантом в ее короне, если бы ей удалось каким-то образом ухитриться окрутить его, что она и сделала, опубликовав в Тиге восторженный отзыв о его ресторане, содержавший еще более восторженное описание самого шеф-повара.
По словам одного из друзей детства Меган, пожелавшего остаться неизвестным, она чрезвычайно соблазнительна, когда нацеливается на людей, на которых хочет произвести впечатление.
Меган обладает потрясающим обаянием, очевидной уязвимостью, мягкостью и индивидуальностью. У нее очень много сексуальной привлекательности, большая часть которой исходит от ее личности и тех больших карих глаз, которые сияют от восторга, когда она хочет ослепить. Она также очень умна и прекрасно проводит время.
Но прежде всего, она уверена в себе. По ее собственному признанию, расставание с Тревором стало для нее "вдохновляющим опытом". Как только она сбросила эту кожу и обнаружила, как укрепляет ее освобождение от многих тревог и неуверенности, от которых она страдала раньше, она стала гораздо более сильной и могущественной личностью, чем когда-либо прежде.
"Она знает свою силу, и ей нравится владеть ею", - сказал мне кто-то, кто хорошо ее знает.
Меган считала, что, как только она войдет в ресторан Витиелло, он будет принадлежать ей. И так оно и оказалось. Вскоре Кори переехал в трехкомнатный дом на Ярмут-Роуд, 10, в Ситон-Виллидж, который Меган оформила в стильных светлых тонах, подобрав современные картины и мебель, как в уютном, выкрашенном в желтый цвет супружеском доме, который она делила с Тревором на Бульваре Сансет.
"Она жила здесь очень тихо", - рассказал Билл Капетанос, уроженец Греции, которому уже перевалило за семьдесят и который был ее соседом. У них были теплые отношения, и он иногда помогал ей, когда она нуждалась в помощи соседей. Когда он встретил Дорию, она не просто поблагодарила его за то, что он был таким хорошим другом ее дочери. Она поблагодарила его за помощь "своему ангелу", что показывает уровень родительского обожания, к которому привыкла Меган.
Спокойный образ жизни Меган продолжался до тех пор, пока на сцене не появился Гарри. Только тогда она начала развлекаться, устраивать обеды, устраивать большие вечеринки и вообще вести светскую жизнь, что было совершенно нехарактерно для ее обычного поведения.
На самом деле Меган была домоседкой, которая любила сидеть дома со своим мужчиной, когда они не были на городских вечеринках. Ее основной компанией были две собаки из Лос-Анджелеса, бигль Гай и эльзасско-лабрадорский кросс Богарт, а также, как ни странно, ее блог, которому она посвятила так много часов, что он был для нее как живой компаньон.
Эта любящая дом сторона характера Меган очень нравилась родителям мужчин, с которыми она была связана, поэтому они неизменно любили ее. Родители Тревора, Дэвид и Лесли Энгельсон, относились к ней как к родной дочери, что было не вполне естественно, если вспомнить, что евреи часто хотят, чтобы их сыновья женились на еврейках.
Так же ее полюбили и Джерри и Джоанна Витиелло, которые считали, что "семья - это все". Они приняли в свою семью Меган, чьи отношения с их сыном Джоанна Витиелло позже охарактеризовала как серьезные. Она считала, что у Меган хорошее чувство юмора, и она очень привлекательна.
Меган и Кори жили вместе. Им было за тридцать. Они не были детьми, и хотя она никогда не говорила этого, но намекала, что брак был возможен.
Однако не все радужно смотрели на Меган, пытающуюся пробиться наверх. Социальный обозреватель Шинан Говани считал ее "просто актрисой кабельного телевидения", которая "не имела большого значения", когда повстречала Кори Витиелло. С другой стороны, он (Кори) был огромной местной звездой. Его все знали и все любили.
Он также дружил с такими людьми, как Малруни и Маркус Андерсон, директор по глобальному членству в элитном частном клубе Soho House, который имеет филиал в Торонто. Теперь и Меган стала близкой подругой для всех них. Их дома и Сохо Хаус стали для нее вторым домом.
Говани считал, что если бы она не приехала в Торонто, то никогда бы не вышла замуж за принца Гарри.
Говани считает, что в том, как Меган продвигалась в обществе, был элемент обдуманности, и она воспользовалась представившейся ей возможностью. Он также чувствовал, что она не довольствовалась только тем, что была актрисой. Она прекрасно понимала, что после "Форс-мажоров" у нее нет перспектив. Она не становилась моложе.
Благодаря Кори, звезда Меган взошла в геометрической прогрессии. Мало того, что они были гламурной парой, вращавшейся в самых высоких кругах, связи, которые она установила через него, позволили ей расправить крылья так, как никогда не смогло бы сделать кабельное шоу, подобное Suits.
Хотя Кори был жизненно важен для развития Меган, было бы ошибкой игнорировать ту роль, которую ее усилия и амбиции сыграли в ее растущем успехе. The Tig был ее творением. Это был, в некотором смысле, ее ребенок, а также ее платформа, и это оказалось неоценимым в повышении ее авторитета, давая ей доступ в те круги, которые она бы не смогла попасть.
По словам Меган, частью ее новообретенного могущества было осознание того, что она проделывала свой собственный путь, не сумев отбросить свои дурные предчувствия и просто позволив себе разорваться. Приняв сознательное решение отпустить весь негатив, который сдерживал ее, она начала принимать те аспекты своей личности, которые ранее были проблематичными. Главным среди них была ее расовая принадлежность.
В Канаде Меган обнаружила, что быть двурасовой гораздо выгоднее, чем в США. Канадцы гораздо более спокойно относятся к таким вопросам, как раса и статус, чем американцы, и помимо использования своей расы так, как она никогда не делала раньше, она начала использовать свою половую принадлежность в блоге, чтобы переходить в такие области, где раса, пол и активность могут быть использованы положительно. Меган была на задании, и это задание состояло в том, чтобы "процветать, а не выживать". Она будет использовать все, что у нее есть, чтобы сделать свою жизнь лучше и богаче. Она будет процветать.
Просто современная Скарлетт О'Хара! - Это уже отсебятина ROYALS.
В сентябре 2014 года у Меган должен был быть выходной на неделю. Она решила предложить свои услуги в качестве добровольца Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке.
В гуманитарном мире не так уж много громких имен, и Меган справедливо считала, что, если бы она могла связать себя с этой организацией в каком-то качестве, то в дальнейшем получила бы значительные выгоды. Она была осторожна с ООН, ведь она еще не была достаточно знаменита: "Форс-мажоры" все еще были относительно небольшим кабельным телевизионным шоу. Поэтому она сказала им, что будет счастлива подавать кофе и отвечать на телефонные звонки, хотя, едва оказавшись там, она затмила Фумзиле Мламбо-Нгкуку, исполнительного директора организации "ООН-Женщины", и Элизабет Ньямаяро из движения "Хефорше", ибо единственное, чего хотела Меган - это продемонстрировать свою динамичную личность. Через несколько минут после знакомства с ней люди понимали, что она была исключительной, и хотя это не всем пришлось по вкусу, это сработало в ее пользу.
Используя свое обаяние и навыки общения в сети и приобретя репутацию яркой и отзывчивой женщины, Меган на следующий год вернулась в ООН. На этот раз она выступила в переполненном помещении под названием Организация Объединенных Наций перед Генеральным секретарем ООН. В течение девяти с половиной минут она красноречиво, увлекательно и трогательно рассказывала о том, как вышла в эфир теперь уже печально известная реклама жидкости для мытья посуды Ivory, и как она (Меган) поставила ее на путь феминистской активности. Ее сильная речь снискала ей большое уважение в политических кругах, в которых она теперь вращалась. Это укрепило ее стремление к тому, чтобы ее воспринимали всерьез, не только как влиятельного человека в своем блоге, но и как политического активиста.
Для аудитории Suits она могла быть просто Рэйчел Зейн, которая не могла сдать экзамены по праву, но тем не менее имел юридическую практику, а Майк Росс ел из ее рук, но для Малруни и Трюдо, которые были той аудиторией, на которую она действительно хотела произвести впечатление, она превращалась в тяжеловеса, чьи гуманитарные полномочия делали ее достойной их внимания и дружбы.
Несмотря на впечатляющие успехи Меган в ее общественной жизни, потребность быть замеченной начала сказываться на ее отношениях с Кори. Хотя Кори всегда старался говорить только положительные вещи о своей бывшей девушке, их друзья, которые пожелали остаться неизвестными, говорили: "Она была необычайно напориста под мягкой и милой внешностью. Она всегда искала лучший столик в ресторане, хотела сидеть на самом лучшем месте, прямо и совсем не тонко напоминая всем, что она была огромной звездой, хотя на самом деле ею не являлась. Город предоставляет налоговые льготы кинокомпаниям, поэтому звезды кино и телевидения гораздо более высокого уровня, чем Меган Маркл, стоят по два цента. Это было просто неловко. Кори не такой парень, и я думаю, что через некоторое время это начало действовать ему на нервы, и он начал терять уважение к ней".
Хотя Меган могла быть очень любящей, она была настолько страстной, что иногда она воспринималась как примадонна. Друзья считают, что Кори все больше разочаровывался в ее поведении, но что особенно раздражало его, было то, что она начала присваивать себе авторство рецептов, которые он создавал.
Вскоре после этого случая Меган уехала в Англию, чтобы посмотреть, как ее подруга Серена Уильямс играет в теннис на Уимблдоне. Одним из качеств Меган, которые ее друзья находят привлекательными, является ее готовность пересечь весь мир, чтобы поддержать их.
Ее недоброжелатели не считают это добродетелью, предполагая, что она продвигает себя под видом поддержки. Они задаются вопросом, почему она всегда поддерживает очень богатых или очень бедных, и подтверждают это замечанием, что при этом часто присутствует камера, чтобы записать, насколько великолепна Меган. Один человек, у которого не было таких оговорок, была звезда тенниса.
Они познакомились в феврале 2014 года, когда спутниковый телеканал DirecTV устроил огромную телевизионную вечеринку на искусственном пляже, созданном из миллиона тонн песка, в отапливаемой палатке на пирсе 40 на реке Гудзон в Манхэттене.
По словам Меган, "мы сразу же нашли общий язык". На Тиге она рассказывала об их первой встрече: "Мы фотографировались, смеялись и болтали не о теннисе или актерском мастерстве, а о старых добрых девчачьих вещах".
Отношения Меган и Серены станут ключевыми во многих отношениях. Помимо того, что она никогда бы не встретила Гарри, если бы не пошла смотреть, как ее подруга играет на Уимблдоне, это была теннисная звезда, чье умелое использование средств массовой информации вдохновило ее развивать Tig так, как она это делала, и, что еще более важно, чье присутствие в ее жизни помогло Меган преодолеть препятствия, с которыми она сталкивалась всю свою жизнь в отношении своей расовой идентичности.
Если бы Меган не подружилась с Сереной, если бы она не поняла, насколько положительным может быть преимущество цветной женщины, если бы она не приняла свою афроамериканскую идентичность так, как это сделала Серена, она вполне могла бы продолжать выжидать, как она делала всю свою жизнь.
К счастью, Меган наконец-то совершила скачок из области неопределенности, которую она характеризовала как "серость", к принятию своей двухрасовой идентичности, поскольку это оказалось еще одним поворотным моментом, который позволил ей сделать еще более важный скачок - от актрисы на кабельном телевидении до члена британской королевской семьи.
Есть некоторые сомнения относительно того, действительно ли отношения между Кори и Меган закончились до того, как Меган встретила принца Гарри. Хотя Меган позже будет утверждать, что это так, а Кори отказался подтвердить, что наводит на подозрения, что это не так. Совпадение или нет, но их роман определенно подходил к концу, и если Меган посчастливилось заменить одного красивого и прославленного Адониса еще более знаменитым и важным красавчиком, она была бы сумасшедшей, если бы не воспользовалась моментом.
В наши дни новости распространяются почти со скоростью света. До появления интернета истории, которые появлялись в воскресенье, оставались неизвестными до понедельника, пока их не опубликуют газеты. Дневные газеты никогда не выходили по выходным. В результате публике всегда приходилось ждать до утра понедельника, чтобы получить полный отчет, который давали только газеты. Так было даже тогда, когда произошло такое важное событие, как смерть принцессы Уэльской.
Интернет изменил это. Через несколько часов после того, как Sunday Express раскрыл существование Меган в жизни Гарри, все крупные издания собрали воедино все истории и разместили их на своих веб-страницах. Степень информации, вся положительная, была впечатляющей. В то время никто об этом не задумался.
Получается, что некоторые издания, например, журнал People в США и Daily Mail в Англии, получили доступ к такой лестной, глубокой информации о Меган в течение нескольких мгновений после выхода истории, что напрашивался вопрос: кто создавал повествование за кулисами?
У Меган был Tig, но никому не приходило в голову, что она сама дергает за ниточки, чтобы марионетки прыгали так, как ей хочется. Большинство журналистов полагали, что актрисы слишком тупы, чтобы писать свои собственные реплики, а тем более создавать свой собственный рассказ. Они полагали, что Tig был написан кем-то другим, и так было всегда.
И все же имелись явные признаки того, что выбор времени мог быть не совсем случайным. Меган бросила Нелторп-Коун за неделю до этого, а в понедельник 31 октября 2016 года, на следующий день после утечки Sunday Express, The Vancouver Sun опубликовала историю о том, как она продвигала свою коллекцию весенних платьев из пяти частей, все предметы стоимостью менее 100 долларов, для канадского сетевого магазина Reitmans.
Хотя Меган была слишком осторожна, чтобы назвать Гарри по имени, ее профиль за последние двадцать четыре часа вырос настолько экспоненциально, что, когда она сказала: "Моя чаша любви переполнена, и я самая счастливая девушка в мире", она подтвердила свой статус подруги Гарри.
Эта фраза была доведена до читателей в тот же день журналом People, который, как вскоре оказалось, имеет особый доступ к Меган, поскольку именно он сообщил миру о том, что "принц Гарри настолько серьезен с актрисой Меган Маркл, что помолвка может быть в не столь отдаленном будущем, предполагают инсайдеры". Заголовок статьи гласил: "Принц Гарри уже представил Меган Маркл принцу Чарльзу"... - это значит, что информация могла исходить только от Гарри, Меган или кого-то очень близкого.
Вопрос заключается в следующем: чьим интересам лучше всего служило подтверждение, что Меган была девушкой Гарри и у них были серьезные отношения?
Поскольку я сама была жертвой утечек в прессу и пережила необычайные девяностые годы, когда Диана Уэльская сама наводила на след различных журналистов, а затем представляла себя жертвой папарацци, у меня развился нюх на подделки. Когда информация, сообщаемая в истории, настолько личная, она может исходить только от одного из вовлеченных людей. Как только я увидела личные подробности в этих историях, я могла сказать, что источником был кто-то очень близкий к этой паре. Зная, как Гарри ненавидит прессу, которую он винит в смерти своей матери, и зная, что у него не было мотива для утечки новостей о его отношениях с Меган, я попыталась докопаться до сути вещей. Поэтому я позвонила Адаму Хелликеру, в то время общественному обозревателю Sunday Express и человеку, которого я знала, любила и уважала на протяжении десятилетий.
Адам сказал мне: "Наводка пришла по старинке. От прислуги". Это не объясняло подробностей других историй, но в данный момент я была довольна тем, что оставила все, как есть. До тех пор, пока у вас не будет достаточно информации, чтобы прийти к обдуманному выводу, всегда лучше сохранять открытый ум.
Неудивительно, что, когда роман Гарри и Меган стал мировой новостью, журналисты начали повсюду выискивать сенсации, которые дали бы каждому из них преимущество над конкурентами.
Некоторые страны смотрели более благосклонно, чем другие, на возможность вступления американской актрисы смешанной расы в британскую королевскую семью. Но для других ее цвет всегда будет проблемой. Даже если это было плюсом в Великобритании, США, Канаде и многих других странах Содружества, в других, менее прогрессивных государствах, особенно в культурах, где было мало смешения между расами, классами и вероисповеданиями, это всегда рассматривалось через другую призму.
Кроме того, речь шла о прошлом Меган и ее положении актрисы. Хотя британская пресса предпочла представить ее как главную звезду и, кроме того, достаточно респектабельную, пресса во многих других странах придерживалась более желчного взгляда. Их замечания могли показаться нам устаревшими, но для них они были естественными. Они были основаны на традиционных ценностях, которыми те все еще дорожили, даже если мы больше не дорожили. По их понятиям, мужчине одного сословия неприлично иметь дело с женщиной другого сословия, если только она не проститутка, с которой у него роман, и в этом случае он ведет его тайно. Все более серьезное было бы неприемлемо. Если вы к этому еще и добавите разницу в цвете, это создаст совершенно новое измерение.
В то время как мы на Западе придерживались мнения, что это старомодная и оскорбительная точка зрения, и что такие отношения, как отношения Гарри и Меган, могут продвигать межрасовую инклюзивность, а также социальное перекрестное опыление, более фанатичная точка зрения состояла в том, что существуют различия за пределами класса и цвета кожи, которые западные СМИ запутывают.
Поднимался также вопрос о статусе. Согласно этой линии рассуждений, Меган не была главной звездой. Ее имя не было нарицательным. За две недели до этого никто не смог бы опознать в ней звезду даже в масштабах Suits. Это шоу было настолько незначительным, что даже сейчас мало кто знает имена других актеров. Почему западные СМИ преувеличивали ее статус, если она действительно была подходящей партией для британского принца?
Журналисты из этих скептически настроенных изданий вскоре обнаружили о Меган богатейшие сокровища информации, разбросанные по равнинам ее прошлого, подобно множеству забытых реликвий. В этой охоте к ним присоединились многие из европейских коллег, например, из Германии, чьи средства массовой информации имеют сильный бульварный элемент. Это не прирученные СМИ. И никогда ими не были.
Хотя по тону и содержанию некоторые из них были сродни The National Enquirer в США, многие другие представляют собой более серьезные и солидные издания. Само слово "таблоид" для американцев означает что-то из низкопробного разнообразия супермаркетов, но в остальном мире оно лишено этой уничижительной подоплеки и является просто описанием более популярной части прессы.
Тем не менее, все эти публикации имеют одну общую цель с более грязным элементом американского рынка. Они стремятся к разоблачению и не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до сути истории, пока она достаточно актуальна.
Меган было за тридцать. Она жила полной жизнью. У нее была целая серия мужчин. Она пробовала свои силы в самых разных видах деятельности. Не было никаких сомнений, что в ее жизни есть слои, которые можно будет развернуть, достойные новостей истории, которые можно будет раскопать. Вопрос только в том, насколько грязной окажется эта грязь.
Рассуждая, как человек, которому за последние сорок пять лет пришлось подать в суд на каждую крупную газетную компанию Великобритании за клевету, я могу подтвердить, что даже относительно авторитетные издания редко сопротивляются искушению придать сенсационный оттенок поверхностным инцидентам в прошлом знаменитости, поэтому самые невинные черты могут быть представлены, как ужасные недостатки. Алан Фрейм, бывший в свое время заместителем редактора Daily Express, родственной газеты Sunday Express, однажды сказал мне, что его газета получила столько противоречивых сообщений о моем прошлом от стольких людей, называвших себя моими лучшими друзьями, что он счел бы меня самой популярной женщиной на Земле, если бы они не были столь язвительны. Многие из информаторов, естественно, хотели получить финансовую компенсацию за свои рассказы, какими бы лживыми они ни были.
Тлетворное влияние грязной наживы также распространяется в противоположном направлении. Британские газеты особенно славятся тем, что платят солидные суммы информаторам, которые могли бы, но в равной степени и не могли бы, твердо оперировать фактами. Многие издания достаточно циничны, чтобы не позволить правде встать на пути хорошей истории, когда они хотят представить восток как запад, а север как юг. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы увидеть, как журналисты такого толка будут готовить статью из сенсационных и непроверенных фактов.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы обнаружить, что у "известной актрисы" была предыстория, причем такая, которую не нужно приукрашивать. Не прошло и недели, как половина Флит-стрит (цитадель британской прессы, - прим. пер.) узнала из своих расследований в Голливуде и Торонто, что Меган занималась самосовершенствованием, очаровывала, унижала и отвергала как мужчин, так и женщин в своем восхождении на вершину. Один журналист из Mail сказал мне:
Другими словами, Меган бросила целую кучу друзей обоего пола, не считая мужчин, с которыми у нее были романтические отношения, и сделала это таким образом, что они стали врагами. Эти люди с удовольствием общались с прессой, а когда не могли ничего сказать, направляли журналистов к кому-то еще, кто мог бы это сделать.
В течение первой недели ноября 2016 года репортеры со всего мира предлагали огромные суммы денег за сведения из жизни Меган Маркл. И некоторые откликнулись. Даже если бы они этого не сделали, способному журналисту хватило бы нюха, чтобы понять, что где-то поблизости зарыто тело.
Добыча была настолько богата, что журналист Mail сказал мне: "Не так уж часто нам приходится преуменьшать, вместо того, чтобы преувеличивать. Но с Меган мы должны были поступить именно так. С самого начала. Это был единственный способ донести информацию до юридического отдела".
В подходе британской прессы к этому сценарию было и другое, более трогательное измерение. Журналист из Mirror прекрасно описал все это, сказав: "Никто не хотел причинить вред Гарри. Он был действительно популярен, и если это была та девушка, которую он хотел, и если она могла сделать его счастливым, что она определенно делала, никто не хотел проливать дождь на его парад. Почти по общему, но молчаливому согласию мы все заняли мягкую позицию".
Однако эта позиция не была достаточно мягкой для Меган, которая привыкла не к любопытной прессе, а к прирученной, которая рабски сообщала все, что она или ее представители им скармливали. К концу первой недели настоящей славы она была так боялось того, что про нее может быть сказано прессой, что Гарри сделал заявление:
Это заявление было мастерским ходом. Гарри не только нарушил границы дозволенного, но и встал на защиту Меган, чего никогда не делал с Челси Дэви и Крессидой Бонас, обеим пришлось годами терпеть пристальное внимание прессы, не услышав от него ни слова в их защиту. Это означало, что Меган была выше их.
Это заявление также показало их обоих в самом позитивном свете, вызвав сочувствие у легионов романтиков и поклонников, которые поддерживали их на пути к долгосрочному счастью.
Более того, это препятствовало дальнейшему расследованию. При этом он затыкал рот не только недобросовестным критикам, но и справедливым, которых впоследствии можно было бы несправедливо обвинить в расизме, если бы они не отступили. Он блестяще перепутал роль действительного исследователя с троллями, целесообразным распределением равной вины между теми, кто пишет реальные истории, и теми, кто использует интернет в качестве форума для выражения своих сомнительных мнений.
Как общественный деятель, у которого много друзей, я могу сказать вам, что никто никогда не читает комментарии, сделанные о них в интернете, если вы не в настроении хорошо посмеяться. Все общественные деятели регулярно подвергаются троллингу. Только когда возникает реальная юридическая проблема, СМИ следят за разделами своих комментариев. В противном случае все считают, что сумасшедшие, которые бродят по интернету, - это такая крошечная, хотя и шумная часть читающей газеты публики, что о них следует скорее забыть, чем признать.
Но в своем заявлении Гарри смешал ответственных писателей с сумасшедшими комментаторами, используя последних, чтобы заставить замолчать первых. Это была похвально эффективная техника, и она, безусловно, дала ему и Меган достаточно времени и пространства, чтобы спокойно развивать их отношения.
Сексизм был еще одной красной селедкой, брошенной в смесь с полезной целью. К этому времени пресса обнаружила, что Меган действительно несет личную ответственность за содержание Tig. В нем она регулярно била в двойные барабаны расизма и сексизма. В контексте блога сексизм, возможно, имел смысл, когда он мешал женщинам полностью реализовать свой потенциал, но в контексте сообщений британской прессы об отношениях между одним из ее принцев и его любовным интересом, не было никакого сексизма. Они просто пытались собрать дополнительную информацию о ее прошлом и обосновать слухи, циркулирующие вокруг ее деятельности. Поднятие проблемы сексизма не только заткнуло рот прессе, но и отвлекло их от того, что рано или поздно они обнаружат: насколько уместно для любого члена королевской семьи в конституционной монархии, которая должна оставаться политически нейтральной и уважать мнение всех своих граждан, вступать в контакт с агрессивным, инициативным, амбициозным, самоуверенным, левым политическим активистом?
Tig был наглядным доказательством того, что ее убеждения и личность несовместимы с королевской ролью, которую ей неизбежно придется исполнять, если ее отношения с Гарри закончатся браком. Главный вопрос, от которого они с Гарри сумели отвлечь внимание прессы, был прост: как такая громогласная особа, как Меган Маркл, сможет вписаться в роль, требующую молчаливого принятия точек зрения, которые не согласуются с ее собственными? Интересно поразмышлять о том, что, возможно, удалось бы избежать больших неприятностей, если бы такие вопросы рассматривались с самого начала. Но, сделав заявление, которое сделал Гарри, они с Меган избежали неизбежных проблем до тех пор, пока не поженились и ей не стало ясно, что она предпочитает продолжать использовать свой голос там, где должна молчать.
Таким образом, выиграв время, Гарри и Меган фактически только оттягивали неизбежное. Они действительно верили, что им удалось заставить замолчать все те СМИ, которые, возможно, готовились закрыть их роман. Каждый из них явно не понимал важности непреложного: неверно оценивая степень своего успеха в борьбе с негативной рекламой, Гарри и Меган открывали для себя множество неверных представлений о своем контроле над прессой. Жаль, что Гарри был слишком мал, когда его мать была жива, чтобы оценить, как сильно ее попытки повлиять на прессу нанесли ущерб ей.
Что касается Меган, то она совершенно не знала, как работает британская пресса. Она путала американские и канадские издания, давшие ей известность, с куда более подрывными, инквизиторскими, непочтительными и дерзкими. Она была похожа на ребенка, чей любимый питомец - послушный и любящий, но своенравный Кавалер-кинг-чарльз-спаниель. Она щиплет его за нос, дергает за щеки, грозит кулаками и приказывает сидеть смирно. Она уходит, уверенная, что все под ее контролем, не понимая, что он просто не потрудился показать ей, кто здесь главный. Но в следующий раз все будет по-другому.
Ни один общественный деятель в Британии не может функционировать без глубокого понимания того, как работает британская пресса. Она уникальна. В мире нет другой такой прессы. Она так радикально отличается от североамериканской прессы, к которой привыкла Меган, что она была совершенно не готова к тому, что жизнь с вниманием прессы будет означать для ее жизни. Если бы они с Гарри не устроили себе передышку, сделав заявление, она, возможно, поняла бы еще до замужества, что похожа на пловца, привыкшего к хорошо нагретому бассейну, погруженному зимой в ледяной холод Северного моря.
Пресса во всем мире по сравнению с британской - ручная. Это так же верно как для американцев и канадцев, так и для европейцев, жителей Ближнего Востока, Азии или субконтинента. Единственная пресса, которая имеет слабые отголоски британской, - это австралийская, но даже они - ничто по сравнению с обитателями Флит-стрит.
Во многом это объясняется тем, что в Британии существует традиция активного иконоборчества, восходящая к XVIII веку. В то время, когда монархии в Европе были надежными и самодержавными, пресса жестко контролировалась, а общественное мнение формировалось короной, британский монарх был узурпатором, приглашенным парламентом, чтобы сидеть на троне, в то время как настоящий король находился в изгнании за морем. Это неизбежно вело к нестабильности и возможности смены режима, вызывая раздвоение лояльности, которое приводило к инакомыслию и давало голос тем, кто иначе не имел бы его. Родилась самая свободная пресса в мире. Никто после этого не остается неуязвимым для журналистов: ни король, ни принц, ни аристократ, ни правительство, ни чиновник, ни общественный деятель, ни даже частное лицо, которое привлекло бы внимание журналистов.
К 1714 году был создан первый клуб сатириков. Членами клуба Scriblerus были два самых влиятельных писателя эпохи - Александр Поуп и Джонатан Свифт. Они проложили путь для Уильяма Хогарта, социального критика, живописного сатирика и карикатуриста-редактора, чьи самые известные работы - "Прогресс повесы" и "Прогресс блудницы".
К концу столетия сатирики, такие как Джеймс Гиллрей, настолько утвердились в качестве социальных комментаторов, что им сходило с рук самое возмутительное высмеивание всех общественных деятелей, включая короля Георга III и его семьи, особенно, его наследника будущего Георга IV. К его чести, у принца-регента было достаточно чувства юмора, чтобы оценить некоторые карикатуры, которые высмеивали его, и Фермер Георг, как называли его отца, также хорошо воспринял добрые шутки.
Именно на этом фундаменте сатиры зародились в ХХ веке британские таблоиды (названные так потому, что они были популярной прессой, несмотря на то, что некоторые из них были широкоформатными). Дед моей невестки Лорд Бивербрук и его конкуренты лорды Нортклифф и Ротермир были титанами популярной прессы. Благодаря их усилиям сатирическая традиция была преобразована в нечто столь же популистское и беззаботное, но более приемлемое для широкой читающей публики.
Вскоре к ним присоединились другие газетные магнаты, такие как Сесил Хармсворт Кинг, племянник Нортклиффа и Ротермира по материнской линии, и сэр Уильям Эмсли Карр, который в течение пятидесяти лет редактировал News of the World. Для них ни одна история не должна быть написана в точности так, как рассказывает субъект интервью. Роль журналиста состояла не в том, чтобы некритично сообщать о том, что сказал или сделал субъект интервью, а в том, чтобы изобразить субъекта без почтения и с достаточным количеством сенсации, чтобы оживить историю, одновременно уколов субъект раз или два.
Считалось само собой разумеющимся, что общественные деятели всегда воспринимают себя более серьезно, чем другие готовы воспринимать их, поэтому доза непочтительности была здоровой. Даже когда эти публикации писали лестно, они умудрялись включать в себя ровно столько тычков, чтобы подчеркнуть, что все и вся несовершенны, а их долг - уравновесить положительное с отрицательным. Их послание было таково: мы нелицеприятны. Это остается верным до сих пор.
Более престижные газеты, такие как правые Times и Telegraph, или левые Guardian и ее сестра Observer (старейшая воскресная газета в мире), не были иконоборцами. Они не стремились принизить всех и вся так, как это делали их более популистские собратья. Когда они писали свои статьи, они не пинали людей просто ради того, чтобы пнуть. Если очернение не имело отношения к делу, то они не включали его беспричинно, как это делала популярная пресса. Так продолжалось даже после прибытия Руперта Мердока в Англию в последние два десятилетия двадцатого века. Хотя он изменил тон и содержание самой августейшей газеты в стране, сделав содержание Times похожим на то, что вы можете прочитать в среднестатистических газетах, таких как Mail и Express, одна фундаментальная разница осталась. Times все еще не была иконоборческой. Она оставалась такой же, как и другие престижные газеты, без ехидного тона бульварных газет.
Меган была неспособна оценить важные различия между американской и британской прессой. Если бы она попыталась понять, с чем имеет дело и почему все так устроено, у нее был бы шанс. Но в своем невежестве она потеряла способность справляться с ситуацией.
В Британии больше национальных газет, чем в любой другой стране мира. Их слишком много, чтобы перечислять, но, кроме перечисленных выше, самыми популярными являются Sun, People, Star и Mirror. Ни в одной другой стране нет более свободной и энергичной прессы, и нет такого количества названий, борющихся за долю доступной читательской аудитории. В результате конкуренция становится более жесткой, чем на любой другой территории в мире.
В Соединенных Штатах, например, действительно нет ни одной значимой ежедневной газеты, которую читали бы широкие массы людей по всей стране. Есть New York Times, Washington Post, Los Angeles Times и их более дешевые собратья, но все они местные. Там нет ни одного крупного национального издания, которое могло бы конкурировать с ними. Поэтому в данной области конкуренция менее интенсивна, чем в Англии, где каждая газета должна бороться за свое место под солнцем.
Сочетание соперничества и иконоборчества усугубляется еще одной особенностью, присущей только Британии. Соединенные Штаты, Канада и большинство европейских стран давно признали равенство всех социальных групп, либо потому, что они стали республиками, либо, если они остались монархиями, их королевские семьи воспринимались как формальные и чисто церемониальные представители государства. Несмотря на то, что Британия является по меньшей мере таким же эгалитарным и меритократическим обществом, как и любая другая западная демократия, и даже больше, чем многие другие, во многих сегментах британского общества сохраняется заблуждение, что старая иерархия остается на месте, могущественная и обструкционистская, как всегда. Это заблуждение придает дополнительную остроту многим сделкам в повседневной жизни, потому что некоторые органы печати, будь то популярные или широкоформатные, потворствуют устаревшим предрассудкам, как будто они все еще актуальны сегодня. Тем самым они увековечивают разрушительные и вводящие в заблуждение мифы о структуре британского общества.
Конечно, существуют веские коммерческие причины, по которым различные издания ведут себя именно так. Играя на предрассудках, зависти, страхах, надеждах и мечтах своих читателей, они продают свои статьи тем читателям, чье мнение они формируют и отражают. Более беспристрастный подход привел бы к коммерческому провалу, поэтому они оправдывают свои действия и иногда даже убеждают себя, что верят в фантазии, которые они выдумывают.
Помимо междоусобиц, существует также вежливость, которую одна акула проявляет к другой. Как и многие политики и юристы, они признают, что, независимо от того, на чьей они стороне, они все вместе участвуют в игре. Я видела много лучших друзей среди журналистов с их противниками, каждый принцип которых противоположен их собственным. Я знаю случаи, когда они сознательно разрушали жизни невинных людей, чтобы достичь того, что они считают более важной целью, например, в 2016 году некоторые публикации намеревались разрушить репутацию одного из моих знакомых в надежде свергнуть Генерального секретаря Содружества. Когда я вмешалась от имени этого человека в одну из публикаций, мне сказали, что они ничего не имеют против него лично, но уничтожение его жизни будет небольшой платой, если они избавятся от баронессы Скотленд.
Гарри, конечно, слишком хорошо знал, каким гадючьим гнездом может быть британская пресса. Он испытывал к ней настоящую ненависть, порожденную верой в то, что они убили его мать. Честно говоря, они ничего подобного не делали. Диана выжила бы в той автокатастрофе, если бы была пристегнута ремнем безопасности. Она также была ответственна за то, что пресса преследовала ее в тот вечер. Перед отъездом с Сардинии она позвонила журналистам, чтобы сообщить им о своем прибытии в Париж. Она продолжала давать им советы, как только приехала в этот город. Если за вами гонятся люди, которых вы поощряете, вы, несомненно, несете ответственность за создание погони.
Конечно, Гарри было всего двенадцать, когда умерла его мать. Он был слишком молод, чтобы иметь зрелое суждение о ней, как о личности. По его собственному признанию, когда он встретил Меган, он еще не оправился от травмы, вызванной ее смертью.
Это не обязательно было его ошибкой. Есть целые пачки работ, написанных об эмоциональном воздействии на детей в возрасте до четырнадцати лет, когда умирает родитель. "Неспособность скорбеть и меланхолия" Джонатана Р. Педдера (1982), продолженная книгой Зигмунда Фрейда "Скорбь и меланхолия" (1917) и книгой Эрны Фурман "Умирает родитель ребенка" (1974), которая была основана на ее собственном опыте в концентрационном лагере Терезиенштадт, когда там умерла ее мать. Таким образом, неспособность Гарри горевать была естественной частью феномена потери ребенком своего родителя. Но это не значит, что виновата пресса.
В Британии большинство людей, занимающих должности, заслуживающие внимания прессы, питают здоровое подозрение к средствам массовой информации. К сожалению, у большинства из них также есть преувеличенный страх, который вызывает истерические и иррациональные реакции в тот самый момент, когда требуется уравновешенность. В этом отношении я говорю, исходя из жизненного опыта.
Мне посчастливилось провести первые двадцать четыре года своей жизни, обласканной вниманием прирученной прессы. В течение следующих сорока шести лет мне приходилось терпеть нежелательное внимание британских таблоидов. Поэтому я понимаю, откуда взялись страхи Меган и Гарри, как немногие другие, хотя бы потому, что большинство людей никогда не испытывали полного ужаса от вторжения британских СМИ, как испытала его я.
Если вы посмотрите, насколько открытой была Меган в своих двух блогах, то очевидно, что она совершила самую кардинальную из всех ошибок для любого активного в общественной жизни человека. Она слишком много о себе рассказывала. В то время как она думала, что завоевывает поклонников своей открытостью и честностью, она также давала потенциальным недоброжелателям информацию, которую они в конечном счете могли использовать против нее.
Я не могу припомнить ни одного публичного человека, который бы выставил себя на всеобщее обозрение так, как это сделала она. Одно из главных правил знаменитостей - задраивать люки в присутствии журналистов или слуг. Вы должны раздавать информацию о себе, о своих чувствах и действиях, как будто вы скряга, вынужденный пожертвовать на дело, к которому вы не имеете никакого отношения. Если вам нужна реклама по уважительной причине, например, в благотворительных или коммерческих целях, вы надеваете свои праздничные тряпки и следите за каждым своим словом. Вы не говорите репортерам, каковы ваши самые большие надежды, страхи, желания, амбиции или любые из бесчисленных вещей, которые Меган раскрыла в своих двух блогах. Вы не пишете статей, которые настолько откровенны, что с таким же успехом вы могли бы общаться с психиатром. В интервью вы изображаете открытую личность, держа свой рот закрытым, не рассказывая обо всем, кроме предмета, о котором вас спрашивают. Когда вы видите репортеров снаружи и вокруг, вы приятны, спокойны, неинформативны и сдержанны. Вы не распространяете истории о себе или о ком-то еще, кого вы знаете.
Бывают, конечно, этичные журналисты, но вам не следует прыгать в воду, если вы не уверены, что она не проберет вас до костей. Принцесса Монако Грейс, например, была настолько близкой подругой бывшего редактора Evening News Гвен Робинс, что обычно оставалась с ней в ее квартире в Лондоне, когда хотела сбежать от дворцовой жизни в Монако. Я наслаждалась личной дружбой с такими журналистами, как Сью Дуглас, бывший редактор Sunday Express, и фрилансер Кэтрин Олсен (Леди Манчем в частной жизни).
Тем не менее, это исключение, а не правило, которое лучше всего было изложено сэром Джоном Фальстафом в первой части шекспировского "Генриха IV": лучшая часть доблести - это благоразумие.
Многие знаменитости и члены королевской семьи имеют хорошие рабочие отношения, в отличие от дружбы, с избранными журналистами. До встречи с Меган Гарри поддерживал дружеские отношения с Ребеккой Инглиш из Mail и еще с одним-двумя другими репортерами, установив с ними человеческие связи, которые приносили пользу и ему, и им.
В этом отношении он пошел по стопам своей матери. Диана поддерживала отношения с такими журналистами, как Ричард Кей и сэр Дэвид Инглиш, редактор Daily Mail. Это были не личные дружеские отношения, а целесообразность, с помощью которой она управляла своим общественным профилем. Тот факт, что Гарри делал то же самое, указывал на уровень зрелости, что было похвально. Нет ничего более нецивилизованного, чем общественный деятель, который не может по-дружески обращаться с приятным журналистом.
За неделю, прошедшую между тем, как Sunday Express рассказала о присутствии Меган в жизни Гарри, и его заявлением, которое фактически стало предупреждением прессе, она осознала разницу между прессой, к которой она привыкла в США и Канаде, и британской. До сих пор она управлялась со своим профилем с удивительной ловкостью. У нее никогда не было негативной рекламы, несмотря на то, что ландшафт, по которому она шла, был усеян остатками прежних отношений.
Причина проста. До сих пор она просто не была достаточно знаменита, чтобы заслужить негативное внимание. Это происходит только тогда, когда кто-то имеет достаточно высокий авторитет, чтобы привлечь нежелательную рекламу. До 30 октября 2016 года вся информация в средствах массовой информации о Меган была заполнена либо ею самой, либо через студии. Она сама была заполнителем колонки, которую журналисты используют, чтобы дополнить репортажи, когда больше нет ничего стоящего, или когда они должны платить кинокомпаниям в порядке quid pro quo (услуга за услугу, - прим.пер). Теперь пресса жаждала самостоятельно дополнить картину.
Первая волна репортажей была настолько позитивной, что таблоиды хотели восстановить равновесие с помощью сенсаций. Их первым пунктом назначения был кто-нибудь из ее прошлого, кто мог бы рассказать им, какая она на самом деле. К их чести, ни один из ее бывших близких друзей, бойфрендов, бывших мужей или даже членов семьи не стал делиться секретами. Все они с достоинством хранили молчание. А когда они этого не делали, то были настолько сдержанны в своих высказываниях, что их нельзя было обвинить в том, что они говорят чепуху.
В значительной степени потому, что у Меган всегда хватало здравого смысла общаться с порядочными людьми.
Тем не менее, некоторые из людей, с которыми журналисты хотели бы побеседовать, хранили оглушительное молчание. Это было безошибочное свидетельство того, что им есть что рассказать. Поэтому они опрашивали людей, которых она знала менее хорошо, людей, которые были бы менее лояльны. Конечно, там сдержанности было меньше.
Нарисованная картина была неоднозначной. Некоторые люди, как ее соседи, например, не могли сказать о ней ничего плохого, в то время как другие рассказывали, что она была "безжалостным и честолюбивым манипулятором" и легко сбрасывала со счетов людей, как только они становились ей не нужны.
Посторонние могли бы удивиться, узнав, что британская пресса держала в тайне зажигательные истории о Меган. Но они это делали, как теперь доказывает их поведение. Гарри попросил перерыв, и поскольку он был так популярен, что даже те сегменты средств массовой информации, которые не были роялистами, понимали, что Меган подруга старшего члена королевской семьи, и, что еще более важно - цветная, поэтому никто из них не хотел быть обвиненным в расизме, все они решили отступить и не мешать паре.
Хотя Гарри и Меган могли бы подумать, что отступление прессы было единственным результатом их заявления, это было далеко от истины. Причины были гораздо сложнее.
И пресса, и дворец знали, что существует грязь, которая может повредить Меган, поэтому в этом отступлении было сочетание целесообразности и просвещенного эгоизма. Непосвященные могут верить, что между дворцом и прессой существует полная разобщенность, но на самом деле все обстоит иначе. Обе сущности имеют симбиотические отношения.
Дворец нуждается в прессе, чтобы освещать деятельность королевских особ и поддерживать интерес общественности к ним, в то время как пресса нуждается в королевских особах, потому что они являются мировыми мега-знаменитостями, а значит, надежным источником пропитания. Кроме того, газеты выполняют для дворца важную функцию. Они помогают ей в сборе информации, полезной для поддержания монархии и защиты интересов королевской семьи. Поскольку журналисты, прежде чем опубликовать статью, обязаны обращаться в пресс-службу дворца за комментариями, они являются богатым и часто непреднамеренным источником информации. Многие члены королевской семьи пытались скрыть свою деятельность от семьи и придворных, но любопытные репортеры, всегда задавали по этому поводу неудобный вопрос сотруднику пресс-службы.
Королевская семья узнала об отношениях Меган и Гарри задолго до того, как об этом узнала пресса. Когда стало очевидно, что роман превращается в нечто большее, чем три ночи, проведенные вместе, дворец сделал то, что он делает всегда. Он начал свое собственное расследование о прошлом Меган, потому что он всегда выясняет предысторию каждого, кто становится близким другом любого члена королевской семьи.
Один придворный сказал мне, что существовала озабоченность по поводу прошлого Меган, но поскольку сначала считалось, что это была "просто интрижка", там решили "не переходить мост в случае, если мы не доберемся до него».
Тем не менее, во дворце была тревога из-за того, что могла прознать пресса, хотя, на мой взгляд, это было бы самое лучшее, что они могли сделать. Это остановило бы их связь прежде, чем она успела бы перерасти во что-то более серьезное. Из всего, что мы узнали о ее прошлом, было совершенно очевидно, что у нее могут быть неприятности с большой буквы "Н".
Дворец, разумеется, не собирался сообщать прессе о своих опасениях. Ни один компетентный пресс-офицер не стал бы этого делать, но оставалась надежда, что любовь пройдет, Гарри встретит девушку с менее сложным прошлым и более податливым характером, и тогда все вздохнут с облегчением.
В течение следующих шести месяцев пресса не нарушала покой пары, как и никто из близких людей Меган. Первым человеком, который прервал молчание, была ее сводная сестра Саманта, которая объявила в апреле 2017 года, что она пишет книгу под названием "Дневник нахальной сестры принцессы". На этом этапе ее критика скорее подразумевалась, чем утверждалась, но она не причиняла Меган никакого вреда, а Саманте - не несла никакой пользы. Саманта производила впечатление ревнивой сестры, ищущей внимания, стремящейся к успеху за счет своей младшей сестры, но я узнала, что на самом деле была более острая причина. Хотя сестры никогда не были близки, у них всегда были сердечные отношения, но когда Саманта написала Меган, чтобы поздравить ее с успехом, та ответила ледяным молчанием.
Между тем романтика продолжала процветать. В сентябре в Торонто прошли игры Invictus, и впервые Меган и Гарри официально появились на публике в качестве пары. Она выглядела шикарно в белой рубашке большого размера, заправленной в облегающие синие джинсы, в то время как он был одет столь же неформально.
В нарушение королевского протокола они держались за руки, что и впоследствии продолжили делать. В течение всего этого появления они продолжали быть откровенно физическими, их руки и ноги соприкасались в очень публичной демонстрации привлекательности, показывая всем, что горячая пара, полностью одурманенная друг другом.
Говорят, что публика любит влюбленные пары, и это, безусловно, относится к Гарри и Меган. Их назвали глотком свежего воздуха: красивая, восхитительно неформальная пара, которая, казалось, была влюблена друг в друга.
В кругах британского истеблишмента люди были в основном довольны тем, что Гарри нашел себе такую красивую девушку, которая, казалось, была так же сильно влюблена в него, как и он в нее. О цвете ее кожи говорили много, но не как о недостатке, а как о свойстве. И все считали, что время для романа было особенно благоприятным в отношении Содружества Наций.
В течение некоторого времени вопрос о руководстве этим августейшим учреждением обсуждался среди 53 государств-членов. Эта должность не передается по наследству.
Первым главой Содружества был король Георг VI, за ним последовала его дочь королева Елизавета II, чья любовь к Содружеству уступает только любви к стране, в которой она родилась. Она пользуется большим уважением среди многих глав правительств, представляющих другие 52 бывшие британские колонии, с которыми она работала на протяжении всего своего долгого правления.
Было много случаев, таких как кризисы в Родезии и Южной Африке, когда Содружество было опасно близко к распаду. И именно королева, ее преданность делу, мудрость и её расовая непредвзятость были тем клеем, который держал его вместе. Но ей уже перевалило за девяносто, и вопрос о преемнике обсуждался по меньшей мере десять лет. Некоторые страны хотели, чтобы следующим главой был назначен глава одной из стран, в то время как другие, помня о своекорыстии одних государств и опасной коррупции других, полагали, что только нейтралитет британского монарха защитит его целостность так, как ничто другое.
Тревожный расовый вопрос иногда поднимал свою уродливую голову, и некоторые из черных наций задавались вопросом, почему учреждение с большим черным, чем белым населением должно возглавляться главой семьи, которая была исключительно белой. Однако, если Гарри женится на Меган, британская королевская семья перестанет быть чисто белой. Это оказало бы положительное влияние на все Содружество, особенно в свете того, что вопрос назначения его следующего главы должен был выйти на обсуждение на следующей встрече глав правительств в апреле 2018 года.
Букингемский дворец объявил о помолвке Гарри и Меган 27 ноября 2017 года. Новость была встречена публикой с неподдельным энтузиазмом, и этот энтузиазм был даже больше, чем, когда Уильям обручился с Кэтрин Миддлтон. Несмотря на следование традициям, британское общество отбросило снобизм и обе помолвки подтвердили это. Происхождение Кэтрин из крепкого среднего класса, а также цвет кожи и класс Меган рассматривались как подтверждение того, что британская монархия стала похожа на американское президентство. Любой человек, независимо от происхождения, может стремиться к этому.
20 апреля 2018 года Королева исполнила свое самое заветное желание, когда принц Чарльз был назван ее преемником на посту главы Содружества.
Некоторые из верховных Комиссаров Содружества сказали мне, что не было никаких сомнений в том, что помолвка Гарри с Меган облегчила это назначение.
В промежутке между объявлениями о помолвке и назначением Чарльза преемником королевы на посту главы Содружества произошел самый выдающийся скандал, связанный с цветом кожи Маркл. Только принцесса Майкл Кентская, женщина, которую все осуждали в королевских кругах, могла организовать нечто столь бессмысленно саморазрушительное. На ежегодном званом обеде королевы для всех членов королевской семьи в Букингемском дворце за несколько дней до Рождества ее сфотографировали с черной брошью на пальто.
Она не из тех, кому люди в здравом уме захотели бы подражать. Она тщеславна и утомительна. Я бы поставила хорошие деньги, что она надела эту брошь, чтобы привлечь внимание, которое она ищет на каждом шагу. Хотя позже она выступит с заявлением, в котором заявит, что "очень сожалеет и огорчена любым нанесенным оскорблением", я, например, не могла отделаться от ощущения, что она намеренно собиралась выбить новичка с первых страниц, что она и сделала. И хотя она сделала это с размахом, было бы несправедливо, если бы я не указала ей, что брошь, которую она носила, по справедливости не могла рассматриваться, как имеющая расистский подтекст, поскольку она представляла собой не черного раба к югу от Сахары, а североафриканского аристократа. Это был Моретто Венециано.
Альберто Нарди, венецианский ювелир, создавший брошь, решительно возражал против того, как невежественные комментаторы в Англии и Америке вскочили на расистскую подножку, чтобы осудить сделанное им ювелирное изделие, даже не осознавая его культурного значения. Было написано много глупостей, и я хочу защитить объект, который имеет богатую историю и уникален для Венеции.
Брошь изображает мавританского Венецианского принца. Это было подтверждено историком ювелирных изделий Анастазьей Буттита, которая объяснила: "Аристократы в этих изделиях изображались как чернокожие. И с годами эти предметы стали одним из важнейших символов города, символизируя для венецианцев их открытость другим культурам. Такие предметы не только не являются расистскими по своему происхождению, но и несут в себе самое мощное послание инклюзивности.
Могла ли Принцесса Майкл на самом деле передать позитивное послание, а не негативное, в котором ее обвиняли? Если это так, то Меган следовало бы отметить, что публичным деятелям всегда опасно игнорировать общественные заблуждения, даже если они более осведомлены и правы.
Она тоже скоро бросится в яму общественного неодобрения, как это сделала принцесса Майкл, которая так же самоуверенна, как Меган, и так же слепа к эффекту, который она производит, выбирая между своими собственными желаниями и чувствительностью других.
Не успел утихнуть фурор, вызванный выбором броши Марией Кристиной, как Гарри совершил столь же неблагоразумную оплошность.
К сожалению для него и для Меган, ее последствия были бы гораздо более разрушительными. Это началось достаточно невинно, после успешного Рождества в Сандрингеме. Королева создала прецедент. Впервые в жизни невесту пригласили присоединиться к королевской семье на священные рождественские праздники. Меган не могла представить, что ее встретят с распростертыми объятиями до того, как обручальное кольцо окажется у нее на пальце. Мало того, что все обращались с ней так, словно она уже была членом семьи, так еще и пресса словно обезумела, когда она, Гарри, Уильям и Кэтрин шли в церковь из большого дома.
В тот день родилась Великолепная Четверка, что повысило ожидания и увеличило акции Меган в геометрической прогрессии. Теперь она действительно выглядела так, как будто была на пути к тому, чтобы стать одной из самых известных женщин в мире, а также любимой частью королевской семьи.
27 декабря Гарри был гостевым редактором программы "Сегодня" на BBC Radio 4. На самом деле традиция приглашать редакторов на Рождество началась четырнадцать лет назад. И он не был первым королевским редактором. В 2004 году редактором была Сара, герцогиня Йоркская. Уильям и Кэтрин также были приглашены радио Би-би-си 1 в начале года, чтобы рассказать о кампании Heads Together mental health, которую они начали с Гарри. Теперь это была его возможность продемонстрировать "целый ряд тем, включая насилие в отношении молодежи и психическое здоровье", согласно объявлению, сделанному дворцом.
Гарри прекрасно себя оправдал. Он был теплым, заботливым, внимательным, обаятельным и интересным. Он производил впечатление по-настоящему милого и доброго человека.
Как и его мать, он не был интеллектуалом, но, как и она, обладал большим эмоциональным интеллектом. Затем он совершил ляп, чтобы покончить со всеми ляпами.
Рассказав о том, как удачно прошло Рождество в Сандрингеме с Меган, он сказал, что она наконец обрела семью, которой у нее никогда не было.
Мои сыновья дружат с племянником Меган после их появления с ним на MTV в The Royal World. Он и его мать гостили у нас в нашем замке в Сассексе. Я не думаю, что нарушаю тайну, повторяя, что вся семья была расстроена, когда услышала, что Гарри вычеркнул их из жизни.
Дело в том, что обе ветви семьи Меган были близки ей. Том-старший буквально разорил себя, поддерживая ее. По ее собственному признанию, он был прекрасным отцом. Ее дяди сделали все, что могли, чтобы помочь ей.
По словам Меган, Тома-младшего, Саманты, Тайлера и его матери Трейси Дули, "Том-старший - щедрый человек, который отдаст тебе рубашку, если сочтет, что она тебе нужна. Марклы играли гораздо большую роль в воспитании Меган, чем семья Рагланд. Ее мать долгое время отсутствовала.
Хотя семья Рагланд тоже была теплой, по словам сводного брата Дории Джозефа Джонсона, время, которое они проводили вместе, было не таким уж частым, но тем не менее, "семье всегда было приятно собираться вместе. Это всегда было хорошее время. У нас есть маленькая семья: не так уж много кузенов, дядей и тому подобных родственников, о которых мы знаем. Поэтому, когда мы собирались вместе, мы всегда были рады видеть друг друга".
Саманта была первой, кто не попал в цель. Она обвинила Меган в том, что та была "мелким социальным альпинистом", и сказала, что их "отец всегда давал Мэг все". В то время как публика могла подумать, что Саманта была просто ревнивой сестрой, их отец намекнул, что причина может быть связана с тем, что Меган игнорировала Саманту. Сестры никогда не были близки, но и не были в ссоре. Они просто жили в разных частях страны. Поэтому когда Меган проигнорировала Саманту, все были удивлены. Это причинило боль, и раненая сторона нанесла удар.
Тем не менее, они были семьей, и у семей могли быть свои взлеты и падения, но они все еще оставались семьей. По крайней мере, так считали Марклы.
Свадьба была назначена на 19 мая 2018 года. День приближался, и семьи Маркл и Рагланд были "унижены перед всем миром", когда только ее мать и отец получили приглашения. Дядя по отцовской линии Майкл, организовавший для нее стажировку в американском посольстве в Буэнос-Айресе, был озадачен. Как и ее дядя по материнской линии Джон Джонсон и его жена.
Ее племянник Тайлер, с которым она нянчилась, когда они были маленькими, пожелал ей всего хорошего и удивился, почему она не пригласила всех.
Их было немного, и, хотя все они жили в разных местах - во Флориде, Мексике, Калифорнии, Орегоне и т. д. - они все были в хороших отношениях с Меган. Даже Саманта так думала. Никто из них не был в ссоре с ней, хотя некоторые, например, ее брат и сестра, не разговаривали друг с другом. До последнего момента некоторые члены семьи надеялись, что их приглашения уже в пути.
Когда всей семье стало ясно, что их намеренно не замечают, некоторые из них рассердились. Хотя большинство воздерживались от публичного выступления, отец Тайлера Том-младший написал открытое письмо Гарри, в котором, в частности, заявил: "По мере того, как приближается ваша королевская свадьба, становится очень ясно, что это самая большая ошибка в королевской истории".
Этот конфликт никому не принес чести. Хотя пресса нравился драматизм происходящего, на самом деле все это было просто неловко и неуместно. В то время как некоторые комментаторы считали, что брат и сестра Меган плохо себя вели, ругая ее, другие считали, что они были возмущены справедливо.
Какова бы ни была точка зрения людей, единственным неоспоримым фактом было то, что отказ пригласить ее семью плохо отразился на Меган, которая была возмущена негативным освещением.
Публика и пресса не знали, что гнев из-за того, что их не пригласили на свадьбу, не ограничивался отцовской и материнской ветвями семьи Меган, которыми пренебрегали. Практически никто из европейских королевских особ также не был приглашен, как и многие королевские кузены в Англии, которых обычно приглашают на свадьбы королевской семьи. Это шло вразрез с установившимся обычаем, согласно которому приглашаются даже троюродные и троюродные братья, а свадьбы и похороны являются двумя случаями в жизни, когда королевские и аристократические кланы собираются вместе.
Хотя общественность никогда не была посвящена в это, гнев среди родственников превратился в ярость, когда выяснилось, что Гарри и Меган пригласили сотни благотворителей, все были им незнакомы. Но самым обидным для многих родственников, которых не замечали, было присутствие знаменитостей, которых Гарри и Меган едва знали.
За кулисами разворачивался еще худший сценарий. Это сыграло на руку британской прессе, которая была рада освободиться от самоограничения.
Несмотря на то, что Меган не пригласила на свадьбу ни одну из сторон своей семьи, кланы Маркл и Джонсон / Рагланд почувствовали, что их бросили в роли парии перед всем миром. Британские СМИ старались не издеваться над Рагландами, предположительно потому что боялись обвинений в расизме. Но у них не было таких угрызений совести, когда дело касалось европейских Марклов.
Вся семья Маркл считала, что Меган выставила их на посмешище, не пригласив, и это мнение подтвердилось, когда британские газеты принялись выставлять их всех на посмешище. В этих репортажах было что-то жестокое и бесчеловечное. Таблоиды вели себя так, словно имели право издеваться над семьей, потому что Меган и Гарри питали к ним такое скудное уважение, что даже не снизошли до того, чтобы признавать их существование приглашениями. Хотя Том-старший был единственным, с кем они пообщались, это не помешало им изобразить его как тупого и неряшливого разгильдяя. Он был изображен в самых нелестных позах, подразумевалось, что он был пьяницей и раздолбаем.
Поскольку всю свою жизнь Том-старший провел на телевидении, он понимал, что его дурачат, и согласился сфотографироваться с каким-то дружелюбным папарацци. Когда он понял, что его подставили и выставили полным идиотом, он так расстроился, что перенес сердечный приступ и был госпитализирован в Мексику. Затем Mail on Sunday опубликовала разоблачительную статью, представив его в самом нелестном свете, после чего у него случился второй сердечный приступ. На этот раз его отвезли в Калифорнийский медицинский центр Шарп-Чула-Виста, где ему поставили стенты и выставили счет на сумму около 130 000 долларов. Он был выписан 17 мая и предупрежден, что не может путешествовать.
Хотя Том-старший и Меган поддерживали с ним контакт после первого сердечного приступа, и она уговаривала его приехать и вести ее к алтарю, что он, по его словам и намеревался сделать, но после второго сердечного приступа ее смущение было настолько велико, что она отказалась с ним связываться и перестала отвечать на его многочисленные попытки связаться с ней.
Зато Гарри написал Тому. Он ругал его за то, что тот расстроил Меган, но не спросил у человека, который собирался стать его тестем, как он переживает свой второй сердечный приступ.
Оскорбленные чувства и неверное суждение собирались превратить то, что пресса уже окрестила Markle Debacle (Разгром Маркла), в нечто разрушительное и причиняющее ненужный ущерб и боль всем вовлеченным сторонам.
В преддверии свадьбы Гарри и Меган Марклы и Рагланд/Джонсоны были не единственными семьями, чье равновесие было нарушено вместе с их надеждами и ожиданиями. То же самое было и с королевской семьей, хотя для них, казалось, существовали преимущества, которые уравновешивали бы недостатки.
Несмотря на значительное преимущество цвета кожи Меган и очевидно явную любовь между супругами, существовал неудобный факт: у Меган было прошлое, которое могло повредить престижу королевской семьи, если пресса начнет его обнародовать. Как уже говорилось раньше, никто не может быть близко допущен к общению с королевской семьей, пока их происхождение не будет исследовано дворцом. Я знаю много примеров, когда заинтересованной королевской особе тихо сообщали, что ему не следует продолжать видеть того или другого человека. Дворец разлучил принца Эндрю и Ку Старк (американский фотограф и актриса, - прим. пер.) и попытался разлучить Чарльза и Камиллу. Они бы преуспели и в этом, если бы принц Уэльский не сообщил властям, что она является "не подлежащей обсуждению частью его жизни".
Вмешательство не ограничивалось личной жизнью членов королевской семьи. Иногда это отражалось и на профессиональной сфере. Еще в 1970-х годах муж принцессы Александры Достопочтенный сэр Ангус Огилви был вынужден уйти с поста директора и прекратить свою деятельность в качестве бизнесмена в свете скандала с Lonrho, когда эта компания была уличена в нарушении санкций против Родезии.
Даже благотворительность не застрахована от вмешательств дворца. Поскольку это считается действительной профессиональной частью королевской жизни, и есть много людей, которые сколотили состояние сомнительным путем, а затем пытались добиться респектабельности, жертвуя большие суммы на королевские дела, деятельность по сбору средств королевских благотворительных организаций или благотворительных организаций, связанных с королевскими семьями, внимательно отслеживается.
Я знаю один случай, который никогда не предавался огласке, когда одному из самых высокопоставленных членов королевской семьи было запрещено брать дополнительные суммы от имени своей основной благотворительной организации от особенно щедрого дарителя, который, как считалось, справедливо или нет, не имеет значения, убил двух супругов. Запрет распространялся и на то, чтобы это лицо допускалось в любой королевский дворец в любом качестве.
Вмешательство никогда не было сюрпризом для членов королевской семьи, которые намеревались раздвинуть границы, которые были проведены для сохранения целостности и репутации монархии. В самом деле, редко кто из королевских особ поступает так, как поступил Принц Чарльз, отказавшись бросить Камиллу.
Цвет кожи Меган был преимуществом, которое давало ей и Гарри гибкость, которой они никогда не обладали. Нет никаких сомнений в том, что если бы она была белой, то были бы произведены закулисные маневры, чтобы разорвать отношения до того, как они могли бы привести к браку. Недостатками было ее прошлое, а также открытая пропаганда Меган идеологий, которые могли бы политизировать аполитичный характер монархии. Была также ее непопулярность среди людей, с которыми она пересекалась в прошлом, некоторые из которых неизбежно вышли бы из тени, когда она вышла замуж за члена королевской семьи, и настраивали бы журналистов против нее.
Но еще хуже, чем все вышеперечисленное, были жесткие порнографические ленты, претендующие на то, что в них снималась Меган Маркл. Я видела эти записи. Все мы знаем, что в настоящее время можно убедительно записать на пленку поддельные записи - с головой одного человека, наложенной на тело другого. Может быть, женщина в лентах - двойник Меган. Может быть, это лицо Меган, наложенное на чье-то тело в циничном упражнении по зарабатыванию денег. В любом случае, нет никаких сомнений, что в женщину, которая выглядит точно так же, как Меган, крепко проникает огромный пенис, принадлежащий жеребцу первого порядка, и что персонаж Меган стонет в манере, напоминающей ее выступления в Suits.
Тело предполагаемой Меган очень похоже на то, что мы можем себе представить, за исключением того, что ее груди гораздо больше, чем те, которые есть у Меган в настоящее время. Однако, если посмотреть на фотографии, сделанные ею в начале ее двадцатых годов, когда она только начинала работать в индустрии, можно заметить, что ее груди в узких вырезах гораздо полнее к подмышкам, чем сейчас. Это говорит о том, что она вполне могла увеличить свою грудь, а затем уменьшить ее, когда стала более успешной, как это сделала Виктория Бекхэм.
Поскольку хронология порнографических записей совпадает с периодом отсутствия работы у Меган, сомневающиеся находили совпадения, которые позволяли им оставаться убежденными в том, что это она.
Для любого уважаемого учреждения, тем более для королевской семьи, такой сценарий был далеко не желателен. В каком-то смысле даже не имело значения, подлинны эти записи или сфабрикованы: само их существование было проблемой. Мысль о том, что у любого члена британской королевской семьи могло быть прошлое, которое позволяло существовать секс-ленте, настоящей или фальшивой, и она была выложена в интернете на всеобщее обозрение, и что всегда найдется процент людей, которые поверят в ее подлинность, даже если это не так, была проклятием. Единственное, что сдерживало всех критиков этого брака, - решимость Гарри жениться на Меган, несмотря ни на что.
Тем не менее, это было очень тревожно, потому что сама Меган - личность, которую люди либо любят, либо ненавидят. В то время как некоторые люди, такие как архиепископ Кентерберийский и сам Гарри, были убеждены в искренности Меган, другие беспокоились, что она может быть оппортунисткой, которая использует обстоятельства, работающие в ее пользу.
Может быть, она была слишком бойка, слишком опытна, слишком искусна в изображении себя Маленькой Чудесной Мисс, чтобы отступить и сдаться? Один критик отметил, что ее поведение было неприятным:
Ее провозглашенный гуманизм, вкупе с политической активностью, также давал пищу для размышлений. Британский истеблишмент - один из самых утонченных в мире. Его наиболее умные представители гораздо менее доверчивы, чем большинство их коллег, из других стран. Хотя эти люди часто очень принципиальны, их путеводной звездой является реализм. Они освежающе свободны от предрассудков, очень современны с духом времени, заинтересованы в работоспособных решениях, а не в косности и лицемерии. Они знают, что гуманизм - это чаще всего маска, надетая лицемерными искателями внимания, чтобы скрыть свои истинные намерения, поскольку они стремятся получить одобрение, притворяясь более замечательными, чем они есть на самом деле. Например, я была свидетелем того, как сэр Дэвид Иди, старший судья королевского департамента, который обычно вел дела о диффамации, отклонил попытку миллиардерши произвести на него впечатление, назвав себя "филантропом" по профессии, хотя на самом деле она была известна, как безудержный социальный альпинист.
- Филантроп?- сказал он с горечью, выражая этим испепеляющим вопросом все, что он думает о ее притязаниях и, следовательно, о ее характере.
На самом деле никого не интересовало, был ли гуманизм Меган искренним или нет, до тех пор, пока она была готова выполнять работу супруги члена королевской семьи, как и когда это от нее требовалось. Но ее откровенная политизация вызывала настоящее беспокойство. Это могло запятнать корону, если они с Гарри поженятся.
Британская монархия, как и все другие конституционные монархии в Европе, решительно аполитична. Все они понимают, что их выживание зависит от абсолютной нейтральности; сам смысл их существования зиждется на их способности обеспечить обществу защиту от посягательств амбициозных политиков, которую способны дать только аполитичные главы государств.
Ни для кого не секрет, что в частном порядке большинство членов королевской семьи либо крайне центристски настроены, либо политически немного левее центра. На самом деле это либеральные консерваторы.
Царствующие королевские семьи осознают необходимость перемен. Они желают улучшения участи своих граждан. Однако они также понимают, что для того, чтобы общество оставалось стабильным, необходимо сохранять элементы прошлого. Чтобы изменения были действительно эффективными, они должны быть измеряемыми и постепенными. Урок, извлеченный из революций, состоит в том, что выплескивание ребенка вместе с водой из ванны, даже когда просто необходимо почистить ванну, делает людей бездетными. То, что Меган выступала за перемены, считая их неизбежно позитивными, указывало на некоторую степень наивности, которая могла стать опасной, когда у нее была королевская платформа, поскольку она явно не знала о дестабилизирующих аспектах перемен.
Насколько можно было судить, политические настроения Меган также были решительно американскими. Америка - молодая страна, а Британия и все остальные европейские монархии - древние. За последние два столетия европейское общество претерпело значительные изменения, поскольку все государства демократизировались, а некоторые стали республиками. Современные монархии часто более стабильны и меритократичны, чем их республиканские собратья, в результате чего современные конституционные монархии рассматривают себя не просто как форму правления, а как наилучшую форму правления. По их мнению, их система правления защищает благосостояние всего общества не только как оплот против захвата власти амбициозными политиками, но и как представитель всех граждан своей страны независимо от их политических убеждений. Республиканское же правительство всегда представляет только тех граждан, которые голосовали за партию власти.
В дворцовых кругах ходили слухи, что Меган недостаточно опытна, чтобы оценить тонкости мира, в который ей предстоит вступить, и что Гарри не сможет поможет ей разобраться.
За год, прошедший с момента публикации в Sunday Express новости об отношениях Гарри с Меган и их помолвке, власть имущие смогли получить то, что они считали точной мерой ее существования. Хотя она снискала расположение принца Уэльского, сгладив некоторые шероховатости в его отношениях с Гарри, и понравилась королеве, потому что ей нравились яркие, жизнерадостные и веселые люди, как Меган, но у сторонних наблюдателей было ощущение, что она может оказаться более проблемной, чем они рассчитывали.
Это объяснялось тем, что она была сильной духом, имела ярко выраженные политические пристрастия, высказывала свое мнение там, где желательно было бы промолчать, и постоянно заявляла, что должна была идти своим путем, поэтому атмосфера конфронтации преследовала ее везде, куда бы она ни пошла. Во дворце, где больше ценилась атмосфера доброжелательности, призадумались и задались вопросом, не разрушит ли ураган Мэг все те здания, которые они хотели бы сохранить. Также наблюдателей беспокоил контроль Меган над Гарри.
Надо признать, что он был счастлив. Создавалось впечатление, что и он, и Меган парили высоко в облаках, поднимая друг друга на все большую высоту. Их отношения казались довольно многослойными. Гарри расхаживал вокруг, играя роль альфа-самца, защищающего гипер-женственный цветок от потенциально неблагоприятных элементов, в то время как она гладила его по спине и кудахтала над ним, как мать-наседка над своим цыпленком.
Ну и что с того, что большую часть разговора вела она, и даже когда он хотел что-то сказать, она либо перебивала его, либо заканчивала фразы, которые он начинал? Она была чрезвычайно женственной, в то время, как он был чрезвычайно мужественным, на каком-то уровне играя Инь и Ян почти стереотипно. Но некоторые люди, обеспокоенные тем, что Меган была более сильной, умной и способной партнершей, отмечали, что она обладала женственностью сильного и уверенного в себе матриарха, а не услужливой и послушной маленькой женщины. Они задавались вопросом, возможно несправедливым, не была ли она слишком доминирующей.
"Удивительно, что единственным человеком, который этого не видел, был Гарри", - сказал мне знакомый, который теперь покинул дворец, совершенно упуская из виду, что если Гарри был счастлив следовать за Меган, то это движение его устраивало.
Если отбросить положительные стороны этой пары, то "она и Гарри спотыкались", - сказал мне кто-то из его близких.
Контролирующая, доминирующая ультра-женственная женщина, играющая на мужественности и слабостях красивого и беззащитного принца, - это одна из интерпретаций. Другая - это пара, настолько созвучная друг другу, настолько поглощенная друг другом, настолько влюбленная друг в друга, что один заканчивает предложения другого, потому что они перестали быть двумя индивидуальностями и теперь живут как единое целое.
Конечно, у Меган было много времени для Гарри. Быть с ним - не такая уж большая жертва для нее. Да, он был в плену у нее, и, похоже, это произошло очень скоро после их знакомства, но, как и многие альфа-самцы, он нашел себе альфа-самку, которая была более сильной личностью, чем он, и он был счастливо очарован ею. Тот факт, что Меган была намного умнее и мудрее принца, который провел всю свою жизнь, будучи обласканным нянями, слугами, частными детективами, прислугой и придворными, вполне мог быть плюсом, когда дело касалось Гарри, даже если критики считали, что так не должно быть.
Жаждущий любви, чувствующий любовь и верящий, что она взаимна, он отдавал свою судьбу в ее руки. Для тех, кто сомневался в ее мотивах, это было пугающе не только в практическом плане, но и в эмоциональном, но для тех, кто не сомневался, их отношения были мечтой.
Поскольку Гарри так далеко продвинулся по линии наследования престола, ни один его брак никогда не будет иметь такого конституционного значения, чтобы угрожать основам монархии, как это могло бы быть у прямого наследника. Поэтому было безопасней попытаться закрыть проблему, если она действительно существовала, с помощью семьи и друзей.
Первым, кто попытался повлиять на Гарри и заставить его действовать более взвешенно, был Уильям. К этому времени всем стало ясно, что Гарри и Меган стремительно двигаются к браку. По их собственному признанию, к третьему свиданию они уже планировали свое совместное будущее и даже рассказывали друг другу, как вместе изменят мир. Гарри никогда прежде не проявлял такого пристрастия к тому, чтобы оставить свой след в истории, и наблюдатели забеспокоились, что такой резкий поворот может привести к проблемам, если он не сделает шаг назад и не продолжит отношения более вдумчиво.
Эти опасения существовали бы даже в том случае, если бы позиции Гарри и Меган были более равными, но тот факт, что они не были равны, был тревожным сигналом. Когда у одного было так много, а у другого так мало, неизбежно возникал вопрос, что Меган могла использовать Гарри. Но у самого Гарри таких сомнений не было. Он был слеп, как и я, пока не обнаружил обручальное кольцо на пальце и мельничный жернов на шее.
Но Уильям слишком хорошо осознавал все возможные проблемы. Он попытался внести элемент осторожности в расчет Гарри, предупредив брата, что их мать всегда была сторонником длительных отношений, а не внезапных страстей. Однако, Гарри уже сжег свои мосты эмоционально, а теперь начал сжигать их и лично. Его реакция на слова Уильяма была агрессивной, неблагодарной и обиженной. Он даже обвинил его в том, что он ревнует и пытается лишить его права на счастье, что на самом деле было смешно, так как Уильям всегда любил своего брата и всегда желал ему счастья. Но это все же не помешало Гарри возмутиться вмешательством брата и придать его мотивам совершенно личный и несколько иррациональный оттенок.
Гарри было относительно легко сжечь мосты с Уильямом, потому что теперь он был одной половинкой пары, которая обособилась от всех остальных. Меган всегда была одной из тех женщин, которые полностью поддерживают своего мужчину, которые проявляют такую преданность, что всегда принимают его сторону против всех и вся, в результате чего они занимают позицию "Мы против всего мира". Достаточно взглянуть на почти одинаковые черно-белые фотографии, на которых оба ее мужа позировали после свадьбы, чтобы понять, как она видит себя и мужа: переплетенных руками, повернутых спиной к миру, вместе смотрящими на далекий, но невидимый горизонт - сплетенные вместе, но отдельно от всех остальных.
Это отношение "Мы против всего мира" имеет мощную привлекательность для мужчин, которые хотят защитить любимую женщину, поэтому альфа-самцы являются идеальными партнерами для женщин, которые хотят быть защищенными. А Меган, несомненно, женщина, которая хочет, чтобы ее защищали.
Такая динамика имеет большую привлекательность для пары, но она может вызвать беспокойство у близких, особенно в том, что есть элементы, которые напоминают паранойю. По мере того, как пара все больше отгораживается от окружающего мира и сплетается друг с другом, близкие могут чувствовать, что они становятся нездорово обернутыми друг в друга. Им все время кажется, что все нападают на них и хотят разрушить их отношения, но на самом деле это просто попытки сохранить здоровое равновесие, что и произошло, когда Уильям попытался убедить Гарри не спешить.
Никто не хочет потерять любимого человека из-за растущего романа, который имеет исключительный подтекст. Поэтому вполне понятно, что Уильям был обеспокоен тем, что ему грозила опасность потерять брата, которого он любил.
Хотя циники могут считать, что Меган намеревалась отделить Гарри от его семьи и друзей, Гарри всегда будет зависим от сильной, доминирующей женщины, потому что он был маменькиным сынком именно такой женщины.
Несмотря на всю свою теплоту и привязанность, Диана была одержимо ревнивой и властной собственницей. Кроме того, она была очень сильной личностью. Как и Меган, она казалась мягкой, милой и беззащитной, хотя на самом деле она была и всем этим, а также всеми противоположностями этого. Она могла быть милой, очаровательной и веселой, как Меган. На самом деле, между двумя женскими характерами, личностями и образом действий было так много общего, что было почти неизбежно, что Гарри быстро и бесповоротно попадет под чары Меган. Нет ничего более привлекательного для маменькиного сынка, чем женщина, похожая на его мать. Говорят, что большинство мужчин женятся на своих матерях, и хотя я бы поспорила с точностью такого общего утверждения, трюизм заключается в том, что мужчины, которые любят своих матерей, тяготеют к женщинам, которые похожи на их матерей.
Чтобы понять власть Меган над Гарри и то, почему он так стремился отдать свою судьбу в ее руки, нужно понять, как его мать подготовила его именно к такой женщине. Диана была очень противоречивой личностью. Для каждой добродетели существовал свой порок. Она могла быть теплой, доброй, естественной и любящей, но могла в одно мгновение стать жестокой, холодной и мстительной. Она была умелым манипулятором и определенно не придерживалась максимы, что "благотворительность начинается дома".
Она часто отгораживалась от друзей и семьи без всякой причины, а потом, если это устраивало ее, приближала обратно. В детстве ее сильно эмоционально травмировал развод родителей. Это наложило на нее самый ужасный отпечаток и было причиной многих несчастий, которые преследовали ее до самой зрелости.
По словам людей, которые хорошо ее знают, Меган проявляет многие черты характера Дианы. Как положительные, так и отрицательные стороны. Диана в первые дни их брака изолировала Чарльза от всех его друзей, и Меган становилась для Гарри настолько привлекательной, что у него не было времени, энергии или желания для кого-то еще. Меган никогда не прощает и не забывает обид, реальных или воображаемых, что было классикой Дианы, и, подобно свекрови, которую она никогда не знала, когда она хотела очаровать, она очаровывала, но когда она решала бросить человека, она бросала так, как будто это был прокаженный в библейские времена.
Будучи такой же сильной личностью, как Диана, она также обладает способностью, хочет она того или нет, внушать настоящий страх мужчинам, которые влюбляются в нее. Если они не будут полны энтузиазма, чтобы дать ей ответ, которого она требует, она даст им понять, что они подвели ее. Во многих отношениях зрелая, посттреворовская Меган заставляла своих мужчин осознать, что им лучше дать ей то, что она хочет, если они хотят удержать ее. Неспособность Тревора дать ей роль, которую она хотела от него получить, научила ее никогда больше не "продавать себя напрасно", как она сказала подруге. По замыслу Меган, супружеские пары должны соответствовать требованиям друг друга. С тех пор, как рухнул ее первый брак, Меган научилась заставлять мужчин хотеть дать ей всё. Как выразился Гарри, "то, что Меган хочет, Меган получает".
Психотерапевт Бэзил Пензер однажды сказал, что мужчины гораздо больше очарованы женщинами, которые бросают им вызов, чем те, кто этого не делает.
Меган, как и Диана, в совершенстве овладела "искусством переменчивого подкрепления". Как и ее свекровь, Меган также впадала в холодную ярость, когда не добивалась своего, что делало невозможным для других не соглашаться с ней и поддерживать приятные отношения, в которых взрослые соглашаются не соглашаться, сохраняя при этом здоровую степень личной автономии. Те, кто ей не нравился, рисковали потерять ее, и это порождало в людях страх потерять ее – не только в мужчинах, но и в родителях и друзьях.
Хотя Диана в равной степени могла внушать ужас потери тем, с кем была связана, ее техника была совсем не такой крутой. Она так увлекалась своими собственными эмоциями, что ей приходилось сначала распутать себя, прежде чем она могла отделить себя от кого-то. Поэтому отношения Дианы редко заканчивались без взрыва, в то время как Меган, которая была гораздо более сдержанной, оттачивала свое искусство так бесшумно, что не было даже стона, когда она навсегда разрывала связь.
И все же параллели между этими двумя женщинами были настолько очевидны, что зрители опасались, что Гарри, с детства знакомый с ужасными последствиями действий против воли своей матери, был настолько возбужден, что Меган смогла получить власть над ним, причем это сделало ее власть непобедимой. Справедлива ли эта оценка, покажет только время, но несомненно одно: Меган является доминирующим партнером в их союзе, и она не терпит никаких угроз ни с какой стороны.
В качестве примера можно привести реакцию Гарри на предложение Уильяма немного повременить со свадьбой. Его реакция была настолько негативной, что братья поссорились совершенно ненужным образом. Кэтрин попала под перекрестный огонь.
Теперь Меган начала взывать к защитным инстинктам Гарри, извлекая выгоду из сомнений семьи относительно скорости, с которой их отношения стремились к постоянству, еще больше отрывая его от прежней сети поддержки. Вместо того чтобы ослабить связь Гарри с Меган, вмешательство Уильяма усилило ее и влияние Меган на Гарри возросло. Это вызвало беспокойство не только в семье, но и среди придворных. Затем Гарри довел дело до конца, попросив разрешения повидаться с бабушкой и дедушкой, и сказав им, что хочет жениться на Меган.
Любая семья, столкнувшись с возможностью союза, который имеет все признаки стать проблемным, будет пытаться отложить окончательное решение в надежде, что время может принести понимание, и союз развалится сам под тяжестью своей непригодности, если это окажется так.
У королевы и принца Филиппа были хорошие отношения с Гарри. Филипп известен в королевских кругах как покладистый прагматик, который всегда будет пытаться найти способ примирить королевский долг с личными побуждениями. В его глазах не было лучшего решения, чем продолжение отношений Гарри и Меган без брака, пока все сомнения не рассеются.
Гарри знал, что его дед принадлежал к поколению, в котором брак был связан не только с личной самореализацией, но и с династическими обязательствами. В прошлом любовники были личным делом каждого человека. Мужчина может спать с кем угодно, но женитьба - совсем другое дело. Такие вопросы, как долг перед нацией и семьей, должны учитываться в любом семейном уравнении, и если вы не можете гарантировать положительный результат, вы должны сопротивляться желанию жениться.
История была усеяна ужасными предупреждениями, такими как брак двоюродной сестры принца Филиппа принцессы Эны Баттенбергской с королем Испании Альфонсо XIII, который закончился предсказуемым несчастьем и помог подорвать испанскую корону. Но когда мужчина до скрежета зубов хочет жениться на женщине, осторожность не всегда берет верх.
Широко известно, что, когда Гарри заговорил о женитьбе со своими дедушкой и бабушкой, Принц Филипп, уже понимающий, что Меган Маркл не сможет вписаться в роль королевской герцогини без пересадки личности, указал ему, что "мы встречаемся с актрисами, но не женимся на них".
Это не было снобизмом с его стороны. Качества, которые делают актрису успешной, абсолютно противоположны тем, которые делают хорошей королевскую герцогиню, и у него не было сомнений в том, что было бы несправедливо, как для Меган, так и для монархии ожидать, что она будет выполнять пожизненный королевский долг в то время, как ее личные качества полностью противоречат требованиям королевской роли.
Что не сообщалось, так это остальная часть разговора, которая дошла до меня из двух разных источников, один из которых был близким другом королевы, а другой - принцем. Гарри, отчаянно влюбленный в Меган и готовый на все, лишь бы удержать ее, отверг предложение деда с настойчивостью наркомана, которому грозит лишение свободы. Он сообщил ему, что женится на Меган, несмотря ни на что.
Честно говоря, Меган тоже хотела выйти за него замуж. Она также закрыла глаза и уши на все предупреждения о том, почему она не сможет приспособиться к роли королевской герцогини. Никто на самом деле не предполагал, что она сможет выйти замуж за Гарри, и вместо того, чтобы пытаться приспособиться к новой ситуации, она убедит его создать новую, более подходящую ей роль, отказавшись от королевской жизни. Все три участника разговора представляли себе только одну возможность, а именно: Меган приспосабливается к королевской роли, в то время как на самом деле существует альтернатива: Меган и Гарри отказываются от своих королевских ролей и изобретают для себя новые.
Существенным фактом в согласии на брак было место Гарри в линии наследования. Гарри, Королева и Принц Филипп знали, что вскоре он передвинется на шестое место, как только родится третий ребенок герцогини Кембриджской, который должен был родиться в апреле 2018 года. Эта позиция имела решающее значение, поскольку после отмены закона О королевских браках 1772 года, который был заменен законом О престолонаследии 2013 года, Гарри был второстепенным в истинном значении этого слова. Вероятность того, что он унаследует трон, была теперь так мала, что отказ в разрешении на любой брак, даже такой, который мог бы быть проблематичным, казался бы актом злобы или, хуже того, предубеждения.
Королева любит консенсус и всегда очень хорошо информирована о том, что происходит в мире, а также в ее собственной семье, поэтому, когда слова Филиппа повысили градус общения, Елизавета II вмешалась с намерением снизить его. Гарри даже не позволил ей закончить то, что она говорит. Он оборвал ее на полуслове с воплями, что собирается жениться на Меган во что бы то ни стало, и "если тебе это не нравится, тебе придется смириться".
Королева никогда раньше не слышала этого выражения, да и я тоже, пока мне не пересказали весь разговор, но я полностью согласилась с ее замечанием, что "мне не нужно объяснять, что это значит. Как только я услышала это, я поняла".
Однако на этом дело не кончилось. Принц, который пересказал мне этот разговор, сказал, что Гарри тогда совершил переворот, заявив своим бабушке и дедушке, что их обвинят в расизме, если они не согласятся на брак. Конечно, Гарри слишком хорошо знал, что раса Меган не была негативной для семьи, она была позитивной. Но публика об этом не знала, поэтому это был его козырь в рукаве. Елизавета II и Принц Филипп не имели иного выбора, кроме как уступить своему решительному внуку.
Семья очень боялась, что, помимо непригодности Меган для королевской роли, ей нравилось то, чего она могла достичь, став женой Гарри, и именно это, а не любовь к нему, было ее мотивацией. Хотя они надеялись, что их сомнения беспочвенны, ее послужной список не позволял им быть уверенными в этом, что было весьма прискорбно, поскольку они были уверены, что Кэтрин любит Уильяма, а Софи Уэссекс - Принца Эдварда. Они надеялись, что со временем их страхи рассеются.
По иронии судьбы, единственным неисчерпаемым утешением, признанным всеми в семье и во дворце, была двухрасовость Меган. Это был единственный наиболее важный аспект ее личности, который помог преодолеть все сомнения, вызванные ее доминированием над Гарри, политическими наклонностями и прошлым поведением. Как сказал мне принц, "если бы Меган не была цветной женщиной, они бы никогда не позволили ей выйти замуж за Гарри. Это было единственное, что безоговорочно говорило в ее пользу". Это укрепило разнообразие британского общества.
Поскольку жребий был брошен, а Гарри был настроен решительно, все старались быть позитивными. Меган определенно обладала многими достоинствами. Она была красивой, стильной, жизнерадостной. Она была яркой и энергичной. У нее была хорошая трудовая этика. Она была хорошей компанией, если ты соглашался с ней. Она намеревалась очаровать Чарльза и Королеву, и в какой-то степени ей это удалось. Все надеялись, что возникшие опасения рассеются, когда она станет членом королевской семьи.
Чтобы показать, как в семье рады Меган, королева даже пригласила ее на рождественскую вечеринку в Сандрингеме в 2019 году. Все делали всё возможное, чтобы она почувствовала себя желанной гостьей. И, хотя она отвечала с очарованием и грацией, которыми обладает, когда хочет, чтобы ее восприняли положительно, тем не менее, от нее исходило какое-то скрытое чувство, которое некоторые восприняли как презрение или неодобрение.
Одна из британских королевских особ рассказала европейскому коллеге, что Меган ясно дала понять, что не одобряет охоту и стрельбу и поэтому не будет принимать участие в традиционной охоте в День подарков.
Хаос бывает во многих формах и вызван многими вещами, и в преддверии свадьбы белая часть семьи Меган оказалась богатым охотничьим угодьем для британских таблоидов. Черная сторона семьи считалась запретной. Не из-за каких-либо гуманитарных чувств, а потому, что британская общественность атаковала бы прессу за расизм. Но семья Маркл считалась богатой добычей, которую можно было стрелять на каждом шагу.
Том-младший, Саманта, Тайлер и его мать Трейси - все были выставлены на посмешище, каждое их действие рассматривалось под микроскопом, поскольку таблоиды соревновались друг с другом, чтобы рассказать, насколько они неангличане, и какие они деревенщины.
На самом деле такому поведению не было никакого оправдания. Это было унизительно и неконструктивно, но цена, которую иногда приходится платить за свободную прессу, - это оскорбленные чувства. Несчастная семья Маркл была привязана к позорному столбу.
Хотя Марклов и смущало то, как их представляли в британских таблоидах, это было ничто по сравнению с тем, как таблоиды начали изображать Тома-старшего. Он справедливо заявил, что они показывали его похожим на неряху, на белый мусор, на пьяницу. Они преследовали его днем и ночью в течение шести месяцев с момента объявления о браке его дочери до недели перед свадьбой, когда он исчез из виду после сердечного приступа. Том-старший позже рассказывал по телевидению о том, как неловко было выглядеть болваном перед всем миром.
С утра до вечера за каждым его поступком наблюдали, каждое его движение комментировали и осуждали. Советы Гарри и Меган были столь же непрактичны, сколь и безличны.
Когда в самом начале их романа Дориа получила самый слабый намек на то, что Тому-старшему пришлось переживать в течение нескольких месяцев, Гарри сразу вмешался, особенно жалуясь на то, как таблоиды обращаются с его будущей тещей. Теперь, когда его будущий тесть получал намного более сильную дозу того же яда, ему давали неэффективные и даже глупые советы. Они прекрасно понимали, насколько нереально было не общаться с прессой, когда каждый день они преследовали его на каждом шагу.
Если вы одинокий человек, живущий в центре густонаселенного города, вы подвергаетесь вниманию прессы ежедневно, как только выходите из дома. Вы не можете прятаться, как медведь в своей берлоге. Хотите вы этого или нет, но вы доступны. Даже если вы не будете разговаривать с прессой, они все равно будут следить за вами, фотографировать вас и выставлять вас на посмешище, если они этого захотят. Так оно и было, даже когда он просто покупал продукты в местном супермаркете.
Гарри и Меган, казалось, не испытывали никакого сочувствия к унижению, которому подвергался ее отец, когда его ежедневно изображали в самом нелестном свете. Они могли нанять отцу консультанта по взаимодействию со средствами массовой информации, они должны были бы сделать то же самое для Саманты и Тома-младшего. Такое простое действие было бы гуманным и умным, потому что это гарантировало бы Меган положительные ответы от ее родственников, а не тот негатив, который исходил от отвергнутых ею родственников.
Вместо этого они с Гарри решили не обращать внимания на происходящее, что несколько озадачивало. Гарри всегда так сочувствовал матери, несмотря на то, что она обычно сама предупреждала своих предполагаемых преследователей о своем выходе, а также выразил беспокойство, когда Дория подверглась чрезмерному вниманию, но Том-старший не получил ни поддержки, ни внимания, а только повторение пустых банальностей.
К смущению дворца и изумлению публики, "Разгром Маркла", как вскоре назвали издевательство над семье Маркл, усилился по мере приближения даты свадьбы. Совершенно очевидно, что семья Меган была неискушенной в общении с прессой, но почему бы и нет? Они не были ни общественными деятелями, ни аристократами, ни членами королевской семьи.
Они были просто американскими рабочими.
Тем не менее, ситуация по мере развития событий становилась все более неловкой для всех Марклов, которые были выставлены на посмешище. Таблоиды чувствовали, что они легкая добыча для насмешек, поскольку Меган ясно дала понять, что они были настолько нежелательны, что их даже нельзя было пригласить на ее свадьбу. В ответ Том-старший поддался на уловку журналиста, который предложил сфотографировать его, занимающегося более престижной деятельностью, чем та, которая до сих пор была представлена на фотографиях в прессе. Вместо того, чтобы покупать пиво в местном гастрономе, он должен был быть сфотографирован за снятием мерок для костюма, рассматриванием фотографий своей дочери и ее жениха, бегом трусцой вверх по холму с гирями в руках?
Том-старший, несомненно, наивно полагал, что такие действия улучшат его имидж, или что другие журналисты не узнают, что он и один из их коллег сговорились между собой, но кто может винить человека, которого привязывают к позорному столбу за попытку вернуть себе хоть каплю достоинства?
За неделю до свадьбы его неудачная попытка перевести повествование во что-то более презентабельное была разоблачена в Mail on Sunday. Лишив его остатков самоуважения, газета рассказала, что он сотрудничал с папарацци, сделав фотографии за огромную сумму денег, что было не совсем точно. Таблоиды были таблоидами, и преувеличения в них были в порядке вещей. Унижение Тома было настолько ужасным, что он не только перенес сердечный приступ, но и предложил отказаться от поездки на свадьбу.
К их чести, Меган и Гарри отклонили его предложение и настаивали, чтобы он прилетел и отвел ее к алтарю. Однако, когда у него случился второй сердечный приступ вскоре после того, как его выписали из больницы в Мексике после первого, они потеряли терпение. Меган перестала с ним разговаривать, а Гарри принялся отчитывать его с помощью эсэмэсок. Том ответил, что на самом деле они сожалеют о том, что он не умер, поэтому они могут притвориться грустными и не беспокоиться о нем. Их ответом было полное отсутствие реакции на него и на все последующие сообщения и телефонные звонки от него.
Худший кошмар дворца, по крайней мере, до тех пор, пока Меган и Гарри не сбежали, теперь начался всерьез.
Для сотен миллионов людей, которые наблюдали, как Гарри и Меган поженились в часовне Святого Георгия 19 мая 2018 года, их сказка стала реальностью. Невеста выглядела такой красивой, такой скромной, такой сияющей, а жених казался таким счастливым, таким красивым, таким гордым. Она была вершиной женственности, он - вершиной мужественности.
Это была не просто любовная история, но и послание, самой важной частью которого было то, что у цветных людей появилась надежда. Бывшие маргиналы теперь могли стремиться к чему угодно. Одна из них достигла наибольшей высоты, если не брать в расчет должность президента Соединенных Штатов Америки. Теперь она стала Королевским Высочеством, и полноправным членом самой престижной семьи на земле - британской королевской семьи.
Теперь Меган стала воплощением надежды и стремлений для людей во всем мире, маяком света для миллиардов людей, которые впоследствии могли смотреть на нее и думать: если она смогла достичь этого, то, может быть, и мои дети смогут достичь еще больших высот, даже если я не смогу. Это было, по любым меркам, огромным достижением. Но это была также большая ответственность, и те из нас, кто знал, как много надежд возлагалось на нее, надеялись и молились, чтобы у нее были все качества, чтобы жить в соответствии с этим.
Американский шоумен Фаррелл Уильямс сказал Меган и Гарри: "Я так счастлив за ваш союз. Любовь - это потрясающе. Любовь прекрасна. Никогда не принимайте ее как должное. Но в нынешней ситуации, я просто хотел сказать вам, что это так же важно для многих из нас.
Серьезно. Мы рады за вас, ребята".
Ответ Гарри и Меган отражал их позиции. В то время как Гарри любезно кивнул, полностью согласившись с выраженными чувствами, Меган сказала: "О, спасибо", прежде чем заявить, что ее критики "не делают ее жизнь легкой".
Она совершенно упустила из виду то, что теперь у нее есть священный долг, который она обязана исполнить, и как бы тяжело это ни было, она разрушит надежды людей во всем мире, если потерпит неудачу. Поэтому не имело значения, облегчат ли критики ей жизнь или нет. Действительно, сам факт того, что они этого не делали, был еще одной причиной для того, чтобы приложить все усилия и преуспеть в роли, которую она теперь воплощала.
Конечно, нелегко оправдать ожидания других. Быть королевской особой во многих отношениях неблагодарная задача, скорее, как быть светской монахиней, хотя и призванной быть иконой стиля. Личные награды есть, но они выражаются не в том эмоциональном смысле, к которому привыкла Меган, будучи волонтером в бесплатных столовых, и не в аплодисментах, которые она получала, выступая перед камерой или аудиторией в ООН. Во всем этом есть большой аспект самопожертвования, который никогда полностью не компенсируется поверхностным очарованием, окружающим широко освещаемые аспекты королевской жизни.
Меган была своего рода экспертом по Диане, принцессе Уэльской. Поэтому она была знакома с историей, когда Диана на торжестве по случаю ее первого официального знакомства с принцем Чарльзом в Королевском оперном театре в Ковент-Гардене пожаловалась княгине Монако Грейс на чрезмерное внимание прессы.
Пока Диана сокрушалась о том, каким "ужасным" она находила всеобщее внимание - внимание, кстати, которое она сама обеспечивала себе до самого конца своей жизни; внимание, которое и привело ее к смерти, поскольку оно не могло существовать без участия прессы, и которое Диана старательно поддерживала, несмотря на свои протесты против этого, - Грейс сказала с равной долей остроумия и правдивости: "Не волнуйся, дорогая. Станет только хуже". И это случилось, хотя, несмотря на все жалобы Дианы на обратное, внимание усилилось после развода.
Совершенно очевидно, что Меган брала пример с Дианы, возмущаясь вторжениями прессы, в то же время противореча гламурным аспектам, которые пресса и публика требовали от их новой иконы стиля. Как и Диана, которая тоже была в полном согласии со своими чувствами, Меган имела противоречивое отношение к плюсам и минусам королевской власти. Если бы у нее был более открытый и менее личный подход к своей новой роли королевской герцогини, если бы она меньше сосредотачивалась на ощущениях, которые она вызывала в себе, и не путала теплое с мягким, она была бы полностью согласна с тем, что говорил Фаррелл Уильямс. Она бы поняла, что, когда становится трудно, сильные идут - к успеху, а не жалуются или жалеют себя. Так или иначе, вы обязаны платить за свои привилегии, и хотя минусы неприятны, плюсы стоят того, чтобы потратить усилия, особенно, если она надеялась взять на себя огромную благотворительную роль, которую они с Гарри определили для самих себя.
Меган бы гораздо лучше приспособилась к своей королевской роли, если бы кто-то из ее близких указал, что она была совершенно счастлива оставить свою актерскую карьеру ради королевской жизни, и теперь, когда у нее была еще большая роль, с большим потенциалом и большим количеством наград, она должна была сосредоточиться на положительных моментах, а не барахтаться в негативе и рисковать своими шансами на успех. У нее не было проблем с тем, чтобы держать свои чувства при себе, когда она работала актрисой. Она охотно околачивалась на съемочной площадке, дожидаясь своих трех минут съемок, часами напролет. Она не возражала против нескольких часов прихорашивания, чтобы сделать прическу и макияж, и легко общалась с командой. Она охотно позволяла использовать себя в рекламных кампаниях и, когда никто не был готов, добровольно работала на других под эгидой гуманитарной деятельности. Теперь у нее была платформа, с которой она могла взяться за все благотворительные проекты, которые, казалось, вдохновляли ее прежде, и было большим разочарованием узнать, что она, казалось, не могла понять, что все еще есть цена, которую нужно заплатить.
В некотором смысле быть королевской особой не так уж и отличалось от ее роли актрисы в телесериале. Да, были и различия. Там было больше внимания, и она должна была соответствовать совершенно другим стандартам, но, если бы она получила другую роль в другом телевизионном шоу, разве она не ожидала бы, что ей придется знакомиться и подстраиваться под новых сценаристов, продюсеров, режиссеров, операторов и всех остальных, связанных с новым шоу. Так же она должна была делать при дворе.
Но, поднявшись от малой славы к большой, она, казалось, потеряла голову, и ее чувство меры сместилось. Диану Уэльскую постигла та же участь, когда она вышла замуж за принца Чарльза, но она была вдвое моложе Меган, и у нее, по крайней мере, хватило благоразумия сдерживать свои эмоции, пока она не была готова сбежать. А Меган, едва выйдя замуж, уже оплакивала свою судьбу и хотела, чтобы все вошли в ее тяжелое положение, но в то же время требовала отношения к себе, как к королевской особе.
Успех в качестве королевской герцогини был возможен только в том случае, если бы она оставалась командным игроком, если бы она понимала, что роль изменилась, и это новая роль, которую она должна играть по новым правилам, которые отличались от тех, к которым она привыкла. Она не могла рассчитывать на эмоциональное удовлетворение, которое получала от съемочной группы или актеров шоу, или даже от случайных рецензентов. Ей придется довольствоваться совершенно другим видом удовлетворения, на этот раз более интеллектуализированной, духовной версией, которая будет менее очевидной, но не менее реальной и значимой. Гипер-эмоциональные интервью должны были остаться в прошлом. Вместо двадцати человек актерского состава или съемочной группы, она ежегодно будет общаться с десятками и сотнями тысяч людей, но в более формализованной, менее эмоциональной обстановке. Жизнь королевской особы на государственной службе так скоротечна, так насыщена, общение с людьми так мимолетно, что просто нет времени получать обратную связь, как она привыкла, от инженера по свету или оператора, с которым она ежедневно часами общалась на съемочной площадке. Однако со временем можно понять, что обратная связь существует: она просто более тонкая.
Была также проблема дисциплины и контроля, и здесь баланс радикально отличался от того, к чему она привыкла. Если бы Меган и Гарри проявили терпение и дипломатичность, как это делали его бабушка и дедушка, Королева и Принц Филипп во время восшествия на престол, медленно и осторожно изложив свои приоритеты, а не заявив, как Меган после свадьбы, что она намерена "начать все сначала" - тем самым давая понять, что всем лучше быть начеку, так как новая метла намеревалась мести по-новому, - она получила бы более позитивный отзыв.
Меган привыкла к тому, что на съемочной площадке существует структура, позволяющая ей взаимодействовать с продюсерами, режиссерами и сценаристами. До этого шоу ей почти не удавалось повлиять на кого-либо, чтобы расширить свою роль, но, по ее собственному признанию, она добилась такого успеха, что заставила режиссера смягчить сексуальные сцены и превратить ее роль в нечто более мощное, чем первоначально представляла из себя Рэйчел Зейн.
Королевская власть имеет другую структуру. Придворные организуют и консультируют. Члены королевской семьи действуют, но делают это в четко определенных границах. Королевская семья - это ансамбль. Каждый исполнитель существует для того, чтобы укрепить корону. Монарх - главный в ансамбле. Важность каждого определяется его близостью к трону. После монарха идет непосредственный наследник. После него идет следующий в очереди наследник, и так далее по шкале старшинства. Если вы шестой танцор в хоровой линии, то вы должны выступать после номера пять и до номера семь, и если сделаете это не вовремя, вы испортите весь номер. В королевских семьях, как и в бродвейских шоу, каждый игрок должен знать свое место. Если вы нарушите ряды, вы навредите шоу. Особенно вы принесете вред, если нарушите строй и дадите понять аудитории, что вы лучше, чем все остальные участники ансамбля. Делая это, вы не только возвышаете себя за счет всего шоу, но также показываете других в негативном свете.
Поскольку цель королевской семьи состоит в том, чтобы представлять свою нацию в целом, в каждой королевской семье существует только один главный. Недисциплинированный и деструктивный игрок ансамбля, который нарушает ранг, в конечном счете будет ни чем иным, как разрушающей силой, если речь идет о королевской семье. А идея создать свой собственный танец, отличный от того, который все ожидают увидеть, была настолько непостижима, что никто не думал о такой возможности. За исключением Меган, которая явно обдумывала именно такую возможность, иначе почему она не распустила свою голливудскую команду, когда вышла замуж?
Именно на этом фоне и состоялась свадьба. За кулисами было огромное облегчение, что сам день прошел хорошо.
Помимо неприятной огласки, связанной с отцом Меган и остальными членами семьи Маркл, ее собственное поведение и поведение Гарри в преддверии свадьбы вызывали скорее страх, чем утешение. При его поддержке она потребовала контроля над свадьбой, несмотря на то, что ни один из них не нес за нее никакой финансовой ответственности и несмотря на то, что она была новичком на королевской сцене, а он вел себя так, как будто ей было позволено нарушать все существующие традиции и правила.
Меган никогда не нарушала и не проявляла неуважения к параметрам, установленным производителями "Форс-мажоров" для обеспечения успеха. Она была счастлива вписаться в эту схему вещей. Да, она была известна своей требовательностью и вызовом, стремлением найти лучшие черты для себя, желанием расширить свою роль, но все это делалось в профессионально уважительной манере. Если она могла понимать и уважать эти параметры, то почему они с Гарри старались не уважать и игнорировать параметры королевского мира?
В королевских кругах не было секретом, что Диана была индивидуалисткой, которая часто не только не уважала, но и порочила королевский мир, несмотря на то, что он был ее платформой для величия. Гарри также время от времени проявлял склонность к тому, чтобы дискредитировать семью, совершенно не думая о том, что он восстает против того самого, что придавало ему хоть какую-то степень величия, которой он обладал.
Возможно ли, что сочетание Меган и Гарри с его эмоциональными проблемами и материнским наследием и ее властной и требовательной натурой, могло привести к вызову, который монархия совсем не ожидала от королевских особ?
Что же касается всех членов королевского круга, то требования Меган и Гарри позволить им делать все, что им заблагорассудится, не слишком заботясь о прошлом, не предвещали ничего хорошего ни для Меган, как личности, ни для них, как пары. В королевских и аристократических кругах, как и в любом другом учреждении, новички должны иметь некоторое уважение к ценностям и традициям мира, к которому они присоединяются. Это справедливо, независимо от того, является ли учреждение компанией, юридической фирмой, телевизионным сериалом или чем-то еще. Новички не должны требовать фундаментальных изменений в образе жизни, пока они не приспособятся к нему.
У многих есть разногласия по поводу некоторых вещей, и всем дается свобода игнорировать второстепенные правила, которые не являются фундаментальными для существования института, но мысль о том, что кто-то на начальном уровне будет навязывать новый способ делать вещи по старому порядку, немыслима. Мысль о том, что такой представитель истеблишмента, как Гарри, сочтет приемлемым ожидать, что все будут подчиняться ему, а он и новичок, вроде Меган, на каждом шагу начнут нарушать традиции, никогда не приходила никому в голову, пока это не произошло. И когда это произошло, они получили ожидаемую реакцию, потому что у общества существует убеждение, что ценности, которые поддерживают в королевском или аристократическом образе жизни, отягощены мудростью, сформировавшейся на протяжении сотен, а иногда и тысяч лет проб и ошибок.
Британский актер Ларри Лэмб однажды сказал мне и покойной Элизабет Стюарт Фотрингем, владелице двух величественных домов в Шотландии: "Кажется, есть правило или, по крайней мере, руководство для всего в вашей жизни, и я понял, что многое из этого имеет смысл. Это мудрость веков. Даже то, как вы едите суп, практично. Вы вычерпываете его, наклоняя тарелку от себя, в отличие от всех нас, но если он прольется, он не прольется на вас. Держу пари, вы никогда не представляли себе, насколько умны такие мелочи".
Помимо практичности многих способов поведения, существует также основополагающий кодекс поведения, в котором долг, честь, надежность, порядочность и все другие безупречные добродетели являются живыми понятиями, к которым человек должен стремиться. Благородство - это не только вопрос ранга, но и способ существования, поэтому одним из самых больших оскорблений в элитных кругах является обвинение кого-то в том, что он не умеет себя вести.
Поэтому для многих стало неожиданностью, когда Меган при полной поддержке Гарри заявила людям, с которыми теперь общалась, что считает их образ жизни, ценности и правила поведения ниже своих собственных.
Один из членов королевской семьи подтвердил это, заявив: "Она настолько самоуверенна, что это пугает. Я привыкла думать, что королева Елизавета (королева-мать) была самой самоуверенной личностью, которую я когда-либо встречала. Меган ее затмила".
Именно здесь мы видим линию, восходящую к предыдущим поколениям. Меган - не первая из влиятельных личностей, которые были поглощены британской королевской семьей. Королева-мать была первой. Принятая в семью герцогиней Йоркской в 1923 году, она была такой сильной натурой, такой решительной и волевой, таким хитрым и эффективным манипулятором, что даже Гитлер счел своим долгом назвать ее "самой опасной женщиной в Европе".
Ее муж Берти, более известный в истории как король Георг VI, был так же очарован ею, как его брат Дэвид, тогда принц Уэльский, а затем король Эдуард VIII и герцог Виндзорский, Уоллис Уорфилд Симпсон.
Я немного знала герцогиню Виндзорскую, но оставлю свои замечания о ней на потом. Достаточно сказать, что Меган и Гарри продолжают давнюю традицию могущественных женщин, пленяющих Виндзорских принцев, многие из которых, по-видимому, склонны отдавать свою судьбу в руки этих женщин, каждая из которых рассматривалась своим принцем как Дельфийский Оракул. Все три были откровенно честолюбивы, но только две из них действительно получили то, что они хотели, а третья пережила свой худший кошмар.
Оглядываясь назад, становится очевидным, что у Меган был план, касающийся ее свадьбы. Она хотела, чтобы это был самый красивый и гламурный праздник. Это должно было быть идеальное место для ее знакомства с миром в целом. Это утвердило бы ее, как красивую, желанную, женщину стиля и вкуса, как человека, у которого есть все, каждая добродетель, от поверхностного стиля и красоты до глубокой бездны характера. Она представляла себя драгоценностью, которую королевской семье посчастливилось иметь в своей короне, и мир должен был это увидеть. Она не хотела, чтобы кто-то из ее семьи, за исключением родителей, был там. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из них или ее старых друзей попал под лучи славы на ее параде.
Она не хотела иметь слишком много связей с прошлым, которое оставила позади. Тогда она была обычной девушкой на побегушках. И вот теперь она взлетела на самую вершину. Теперь она была необыкновенной женщиной, и она всем своим видом передавала послание, что она уникальна и совершенна настолько, насколько это возможно.
Это было началом новой жизни, славной жизни, жизни, в которой она будет наслаждаться славой, которой она искала всю свою жизнь и добивалась в течение последних семи лет.
Кроме того, ее свадьба давала возможность познакомиться с людьми, которых она едва знала, но которые потенциально могли пригодиться в будущем, такими как Опра Уинфри. Отныне она будет звездой А-листа, и она намеревалась укрепить свой статус, имея в друзьях настоящих звезд, таких как Джордж и Амаль Клуни, несмотря на то, что знала их лишь совсем немного.
По словам самой Меган, она в высшей степени честолюбива. Как именно, еще предстоит выяснить, хотя последние два года показали, что она женщина безграничных амбиций и дальновидности.
Однако, как только они с Гарри объявили, что уходят из королевской жизни, чтобы сколотить свое финансовое состояние, стало ясно, что быть старшим членом королевской семьи, занимающим одно из самых выдающихся мест на земле, для нее недостаточно. Это место было слишком ограниченным, и вместо того, чтобы приспособиться к нему, она решила, что оно должно приспособиться к ней. Тем самым она продемонстрировала, насколько она действительно меняет правила игры. Это то, чему аплодируют ее поклонники, и, по иронии судьбы, одним из людей, которые больше всего поддерживали ее, была королева.
Елизавета II и Филипп в свое время тоже меняли правила игры, но делали это так, чтобы не раскачивать королевскую лодку. Королева все еще надеется, что плавание Меган и Гарри в будущее позволит им функционировать таким образом, чтобы они могли пробиться, не нанося ущерба своему королевскому наследию, создавая новый образ жизни, от которого будущие поколения запасных могли бы извлечь выгоду.
Хотя Меган и Гарри, уходя из королевской семьи, подчеркивали что их целью была финансовая независимость, многие считают, что ее амбиции не ограничиваются тем, чтобы набивать карманы, используя королевские возможности.
Задолго до того, как публика узнала, что Меган поощряет Гарри отступить от своей королевской роли, она заложила основу для этого. Она делала это различными способами, одним из которых было донести до каждого, с кем она вступала в контакт, что она не испытывает благоговения перед монархией. Как сказал его друг, "одно можно сказать наверняка. Она никогда не испытывала никакого уважения к институту, в который вступила, выйдя замуж. С самого начала было очевидно, что она чувствует, что знает лучше нас, и может просветить всех нас, бедных слюнтяев, в том, как мы должны жить".
В то время как сторонники Меган будут восхищаться тем, что она могла быть настолько твердой в своих убеждениях и взглядах, что оставалась равнодушной и не впечатленной своим вхождением в самую выдающуюся семью мира, те, кто пересекался с ней, были поражены тем, что они приняли за неуважение к себе. Примером может служить ее поведение в преддверии свадьбы. С самого начала она сопротивлялась королевской традиции при полной поддержке Гарри, который ходил вокруг и говорил: "Чего хочет Меган, то и получает".
Примером могут служит такие случаи, когда Меган довела до слез Кэтрин Кембриджскую из-за платья Шарлотты; когда Меган фактически назвала члена персонала лжецом, в то время, как женщина явно говорила правду (что привело к тому, что Меган сделали замечание, что королевские особы не разговаривают с персоналом подобным образом); перепалка из-за предполагаемой затхлости часовни Святого Георгия, которая привела к тому, что Меган запретили распылять ароматы по всей древней часовне, чтобы она пахла как дамская комната в Сохо-Хаусе.
За эти годы я посетила множество мероприятий в часовне Святого Георгия, в том числе, посвящение принца Уильяма в рыцари Ордена Подвязки. Я могу сказать вам, что она имеет успокаивающий букет древней, ухоженной и чистой часовни, которой и является. Скамьи, обработанные пчелиным воском, сияют патиной столетий, который также испускает тонкий, но восхитительный аромат.
Это было явной анафемой для кого-то столь "классного", как Меган, которая к этому времени рассматривалась ее поклонниками не только как Петроний Арбитр "классности", но и как ее квинтэссенция. Несмотря на то, что Меган имела некоторое представление о том, что считается антиквариатом в Америке, поскольку ее дед держал антикварный магазин, она не знала, что то, что считается антиквариатом в Америке, то есть что-то старше 75 лет, почти новодел в Европе. Она не была знакома с ароматом мебели, хорошо отполированной на протяжении веков. Вместо того, чтобы распознать приятный аромат ухоженного здания, вроде часовни Святого Георгия, она обнаружила, что этот запах ей чужд и потому отталкивает.
Людям не нравится, когда новичок показывает им на словах или на деле, что они не так хороши, как он, и это вызывает особую обиду, когда получатель критики имеет доказательства того, что это не так, в тысячах комплиментов, полученных им за десятилетия. Поскольку Меган обвиняла часовню в зловонности, когда ее часто хвалили за тонкий и древний запах, это вызвало обиду. Многие люди в Виндзоре пришли к выводу, что ей нужно многому научиться, и Гарри должен быть мудрым и сообщить ей об этом факте, вместо того, чтобы вести себя так, как будто все остальные были невежественны, кроме них двоих. Хорошей отправной точкой, по их мнению, было бы понимание парой того, насколько ограничены ее знания об их мире. Но, напротив, она была настолько самоуверенна, что производила впечатление презрительной всезнайки.
А что касается свадьбы, то она точно знала, чего хочет, и они оба хотели, чтобы она это получила.
"Это наша свадьба, и мы хотим, чтобы все было по-нашему", - заявила Меган, но поскольку Гарри почти ничего не говорил, кроме повторения мантры "Чего хочет Меган, то и получает", никто не обманывался, понимая, что использование ею местоимения первого лица во множественном числе означает, что она выражает только свое мнение.
Список приглашенных был первым из многих традиций, которые были отвергнуты по приказу Меган при полной поддержке Гарри. Были приглашены сотни людей, связанных с благотворительностью, что подтвердило их полномочия как филантропов, мыслящих терминами благотворительности. В список также были включены все знаменитости, с которыми она когда-либо пересекалась. С некоторыми она едва познакомилась, с другими - виделась всего два или три раза, но они с Гарри пригласили их всех, и все, кто пришел, добавлял гламура этой свадьбе.
Эндрю Мортон заметил, что это был умный карьерный шаг, потому что, как только они были приглашены, они были в долгу у этой пары.
Брак с британской королевской семьей не был обычным явлением. Такое случается раз в жизни. Для семьи Меган это было нечто большее: она была источником огромной гордости, которая превратилась во всемирное унижение. Принц Филипп особенно хорошо понимал это: три его сестры не были приглашены на его собственную свадьбу, потому что их мужья были немецкими офицерами во время войны, которая закончилась за два года до его свадьбы. Это причинило ему боль, а принцессе Готфрид фон Гогенлоэ-Лангенбург, маркграфине Баденской, и принцессе Георг Ганноверской - огромное смущение.
Меган и Гарри, однако, были безразличны к тому, как их действия отразятся на ее семье. По их мнению, у нее появилась новая семья, к которой она теперь стремилась. Это были не члены королевской семьи, от которых к этому времени они уже отворачивались, несмотря на рассказ Гарри по радио, что Меган так хорошо привязалась к его родственникам, что они заменили ей семью, которой у нее никогда не было. Нет, эта новая семья состояла из представителей шоу-бизнеса или знаменитостей в ее новой жизни, которая, как казалось Меган, началась только после того, как она получила свою роль в Suits.
Эта новая семья включала в себя актерский состав Suits, который почти в полном составе был на свадьбе, а также знакомых Меган, таких как Джессика Малруни, Маркус Андерсон, Опра Уинфри, Гейл Кинг, Амаль и Джордж Клуни.
Для дворца управление Гарри и Меган списком приглашенных казалось неуместным и опасным. Королевские и аристократические свадьбы - это не повод для того, чтобы жених и невеста подтверждали свои гуманитарные полномочия перед глазами всего мира или приглашали знаменитостей, которые на самом деле были счастливы тем, что их принимают в королевские круги. Свадьбы предназначены для празднования Союза двух семей, когда приглашаются все ветви семей жениха и невесты, а также все близкие или давние друзья.
Исключив свою семью, Меган и Гарри причинили вред не только им, но и самим себе, особенно самой Меган, поскольку большинство людей пришли к выводу, что Меган больше, чем Гарри, несет ответственность за исключение своих родных из списка приглашенных. Единственное, чего дворец не хотел, так это чтобы кто-то вошел в королевскую семью, как испорченный товар, но поскольку свадьба Гарри и Меган не была государственным событием, никто во дворце не имел права вмешиваться.
В подходе Меган и Гарри было еще одно измерение, которое тоже казалось разрушительным. Чтобы оправдать исключение родственников Меган, они также пренебрегли приглашением членов королевской семьи, которые считаются "более широкой родней". Это вызвало бесконечное возмущение, и в этом не было никакого смысла, особенно учитывая, что в часовне были сотни свободных мест. Несмотря на то, что все сделали хорошее лицо, это раздражало. Внуки герцога и герцогини Кентских Леди Амелия Виндзор, лорд Даунпатрик и леди Марина Виндзор были на этой свадьбе лишь тремя из многих представителей дальней королевской родни. Так же не были приглашены и все европейские королевские особы. Главы государств и правительств не приглашались, потому что брак Гарри не был государственным делом, это был семейный праздник. Все в королевских кругах знают, насколько важны такие мероприятия, как упражнения на сближение. На человеческом уровне они были даже более важны для королевских особ, потерявших свои троны. Такие случаи, как браки и большие юбилеи, являются редкой формой подтверждения их некогда славного, а теперь утраченного статуса. Эти люди не только лишились значимой возможности, но и привели многих к выводу, что Гарри и Меган бессердечны.
Жестоким считалось и то, что были отвергнуты и некоторые из самых старых и верных друзей Гарри. Такие люди, как Том «Скиппи» Инскип, пострадали за Гарри, когда того поймали на приеме наркотиков. Том позволил прессе несправедливо осудить его, взяв на себя вину, которая по праву принадлежала Гарри, и промолчав, чтобы спасти шкуру друга. Невозможно было поверить, что Том и Лара Инскип не были приглашены в Фрогмор-хаус. Обида? За то, что также пытался предостеречь Гарри от поспешного вступления в брак.
Гарри был гостем на Ямайской свадьбе Тома с дочерью лорда Сент-Хелена достопочтенной Ларой Хьюз-Янг на Round Hill в 2017 году. Они были настолько хорошими друзьями, что Том и Лара пошли на крайнюю жертву, запретив своим гостям пользоваться мобильными телефонами во время свадебных торжеств, чтобы удовлетворить желание Меган уединиться. Это не очень понравилось другим гостям, но лучшие друзья с радостью принимают других лучших друзей даже к неудобствам меньших друзей.
Тем не менее, как только Меган узнала, что Скиппи был не в восторге от ее существования, он был подвергнут глубокой заморозке и исключен вместе с женой из святая святых. При этом Меган сообщила всем, включая мировую прессу (которая подхватила их унижение), что Инскипы были понижены с первого до второго класса.
Инскипы, однако, вернут должок. Обычно члены королевской семьи приглашаются в качестве крестных родителей детей своих друзей. Отказ пригласить королевского друга может быть истолкован как пренебрежение. Поскольку у Лары вот-вот должен был родиться ребенок, их друзья хотели знать, пригласят ли они Гарри стать крестным отцом. Они сказали, что не собираются делать ничего подобного, и повторяли это так часто, что эта фраза попала в воскресную колонку светской хроники Mail on Sunday.
Королевские свадьбы - это незабываемые события не только для тех, кто смотрит их по телевизору, но и для тех, кто их посещает, и для тех, кто этого не делает. И в часовне Святого Георгия, и во Фрогмор-хаусе было так много неожиданных недомолвок, что несколько человек задались вопросом: "Что происходит?"
Если бы Гарри и Меган придерживались королевских и аристократических традиций, то были бы приглашены все родственники, которых предписывал обычай. Очень немногие приглашенные отказались бы, поэтому в часовне было бы множество малоизвестных членов королевской семьи и около пятидесяти гостей из прошлого Меган.
Среди них были бы такие люди, как ее дядя по отцовской линии Майк Маркл, дядя по материнской линии Джозеф Джонсон и его жена Памела. Скорее всего, они не стали бы участвовать в вечернем празднестве во Фрогмор-хаусе, но честь была бы оказана всем присутствующим, и Меган показала бы всему миру, что, как бы она ни гордилась своим успехом в этом мире, она не стыдится своих корней. Это повысило бы ее репутацию, но вместо этого она поставила под сомнение декларируемые ею ценности. Это была роковая ошибка с ее и Гарри стороны.
По общему признанию, у Меган и Гарри было достаточно сторонников, которые вели бы себя точно так же, как они. Но большинство людей считают, что они начали свой брак в водовороте, и как только этот тон был задан, изменить его стало трудно. Тем не менее, церковная служба, прием в Виндзорском замке и последующее празднование в Фрогмор-хаусе прошли с большим успехом.
По словам одного посетителя, "это была прекрасная вечеринка", "очень счастливый случай".’
Пара явно была "очень влюблена", хотя они проводили довольно много времени, позируя для фотографий.- Несмотря на это, отсутствующие вызвали много разговоров и еще больше спекуляций. Поскольку такое исключительное поведение казалось нетипичным для Гарри, люди спрашивали, могла ли Меган получить такой жесткий контроль над ним, что она уже тогда изолировала его друзей?
Для старшего поколения это было похоже на то, как мать Гарри использовала список приглашений на свою собственную свадьбу и свадебный завтрак, следующий за ним, чтобы показать свою власть. Она вычеркнула имя своей приемной бабушки, леди Барбары Картленд, из списка на том основании, что она привлечет к себе слишком много внимания публики, тем самым заберет внимание, которое Диана приберегала для себя. Автор Кеннет Роуз писал, как отец Дианы "Джонни Спенсер говорил мне, что он хотел бы надеть свою серую форму, когда Диана выйдет замуж за принца Уэльского, но сама Диана возражала. Она думала, что это будет отвлекать внимание от ее собственной внешности. Это очень необычно, как что-то из "Короля Лира".
Когда Джонни Спенсер показал Диане свой черновой список, она вычеркнула всех членов семьи, которые не потрудились приехать на свадьбу ее сестер! Однажды она станет очень грозной.
На самом деле Диана уже в девятнадцать лет была грозной женщиной, и она воспользовалась своим замужеством, чтобы передать послания многим из окружения своего мужа, а также всему миру в целом, во многом так же, как это делали Меган и Гарри. Она даже пыталась помешать Чарльзу пригласить многих его ближайших друзей, таких как Лорд и Леди Трайон, а когда он уперся, настояла, чтобы они присутствовали только на церковной службе, но не на свадебном завтраке в Букингемском дворце. При этом она указала на то, что их понизили в классе, - тактика, которую ее сын и его жена применят с такими людьми, как Инскипы.
Люди, заметившие параллели между поведением Дианы, ее сына и невестки, начали задаваться вопросом: будет ли Меган так же избавляться от персонала, друзей и родственников, как это делала Диана, когда присоединилась к королевской семье? В 1981 году, через несколько месяцев после свадьбы, она настояла, чтобы Чарльз избавился от своего верного камердинера Стивена Барри. Затем она вынудила уйти его личного секретаря, достопочтенного Эдварда Адина, сына бывшего личного секретаря королевы Майкла, Лорда Адина, несмотря на то, что Эдвард Адин отказался от весьма успешной карьеры в адвокатуре, чтобы работать на принца Уэльского. Она также уволила своего личного секретаря Оливера Эверетта, потому что он продолжал давать ей информационные материалы, которые она не хотела читать, хотя он тоже отказался от успешной карьеры дипломата, чтобы занять этот пост. Были ли параллели с Дианой случайными, или люди должны были подготовить себя к нападениям, подобным нападениям Дианы?
Ответ не заставил себя долго ждать. Через три дня после свадьбы Гарри и Меган посетили вечеринку в саду Букингемского дворца, посвященную 70-летию принца Чарльза, на которой присутствовали представители его многочисленных благотворительных организаций и партнеров. Меган выглядела очень красивой, когда они с Гарри вышли на лужайку. Они нырнули внутрь, радостно протягивая руки тем, кого отобрали для представления. Она очаровала всех. Через пятнадцать минут она повернулась к Гарри и сказала: "Гарри, это действительно скучно. Давай уйдем отсюда".
К его чести, он сообщил ей, что им придется остаться.
Гарри сказал, что они должны остаться, и они двинулись дальше.
Как упоминалось в Главе 1, на следующий вечер я ужинала с аристократом с безупречными дворцовыми связями. Главной темой разговора было желание Меган убежать, как только она покажет себя, а на вечеринке в саду воцарится скука. Официальные мероприятия сбили ее с толку. Если она не может проявлять свои эмоции, то ей незачем присутствовать.
Человек, который подслушал разговор между ней и Гарри, был настолько ошарашен, что не мог держать это при себе. Мы все согласились, что это очень плохой знак. Меган искренне верила, что ей достаточно принарядиться, излучать восторг и очарование, позируя перед камерами, а затем уйти через пятнадцать минут, как только наступит скука. Она явно не понимала, что гражданские обязанности королевской семьи и аристократии включают в себя встречу и приветствие как можно большего количества людей в подобных случаях.
В нашем мире нет коротких путей. Вы либо выполняете свои обязанности в полном объеме, либо терпите неудачу. Большая часть доброжелательности, которая генерируется, происходит не перед камерой, а вне ее, когда вы взаимодействуете с людьми, которые приехали издалека, чтобы встретиться с вами, иногда с большими затратами и с большими неудобствами.
Она явно не понимала разницы между появлением кинозвезды и появлением королевской особы перед публикой. "Она думает, что жизнь - это фотосессия, - сказал аристократ. - Ей еще многому надо научиться, - добавила я.
Затем выяснилось, что "во дворце начали делать ставки на то, как долго продлится брак. Большинство людей выбирают два года, оптимисты - пять". Третья сторона дала ему восемнадцать месяцев, а я вообще отказалась от пари. Помимо того, что я не обладала достаточными знаниями, чтобы сделать обоснованное предположение, я также надеялась, что она поймет, насколько важная роль ей была отведена. Я хотела, чтобы она оправдала мои ожидания. Я видела этот брак таким, каким он был, - уникальным местом в истории".
Беседа завершилась сообщением, что недавно ставший герцогом Сассекским Гарри получил во дворце новое прозвище. Теперь он был известен как Гарри Минетчиков, потому что люди во дворце были убеждены, что его мозги были одурманены умопомрачительно хорошим сексом.
"Это было бы трогательно, если бы не было так опасно", - сказал мне королевский кузен. - Его глаза следят за ней по комнате, как будто он преданный щенок, а она - самый замечательный хозяин, который когда-либо существовал. Это были Дэвид и Уоллис (герцог и герцогиня Виндзорские) или Берти и Элизабет (Альберт, герцог Йоркский, король Георг VI и Леди Элизабет Боуз-Лайон, герцогиня Йоркская, а затем королева Елизавета).
И все же Гарри противостоял Меган, когда она хотела, чтобы они избегали того, что он считал своим долгом, хотя она и не понимала всей важности этого. Это само по себе было многообещающим знаком. Это означало, что там, где речь шла о его долге, он мог выполнить его и, более того, мог побудить ее сделать то же самое. Пока это продолжалось, оставалась надежда на Гарри Минетчикова и Трудную Меган, поскольку такие люди, как писатель Дэвид Дженкинс, партнер бывшего редактора Vogue Александры Шульман, уже начали называть новоиспеченную герцогиню Сассекской.
Мало кто из нас знал, что менее чем через два года Меган и Гарри откажутся от королевского образа жизни, заявив, что хотят стать "финансово независимыми". Поскольку до встречи с Меган Гарри никогда не жаловался на то, что у него есть финансовые проблемы, можно с уверенностью заключить, что именно она была движущей силой этого решения и что Джина Нелторп-Коун была права с самого начала.
Меган Маркл - прежде всего, деловая женщина. Хотя в этом нет ничего плохого, на самом деле, это кажется мне значительно более низким призванием, чем быть альтруистичным и живым воплощением надежд миллиардов людей.
Может быть, Меган и не лгала, когда написала в своем первом блоге, что ее не интересует слава сама по себе. Возможно, ее истинной целью было сочетание активности и вознаграждения, сопутствующего успеху. Она писала, что ей нравятся привилегии знаменитостей: наряжаться, прихорашиваться, продвигаться по службе, и получать деньги. Дело было даже не столько в деньгах, ей требовалось финансовое вознаграждение за работу. И поскольку королевские особы компенсируют свою деятельность уважением, а не вознаграждаются за нее материально, то работа королевской особы, долг, выполненный без финансовой прибыли, был не для нее.
Сразу же после свадьбы Меган и Гарри никто и не подозревал, что ее амбиции будут превышать уровень королевской герцогини. Все в королевских кругах верили, что она получила величайшую роль в своей жизни, и, будучи актрисой, она будет играть ее до конца. По ее словам, после замужества она "пустилась во все тяжкие". Она была образцовой исполнительницей, и поначалу казалось, что ее актерские способности будут успешно реализованы на более широкой сцене, которую она приобрела вместе с титулом, когда стала Ее Королевским Высочеством Герцогиней Сассекской.
Меган обладала огромным обаянием. Поначалу, исполняя свои королевские обязанности, она казалась теплой, доброй, приземленной, милой, скромной и стремящейся угодить. Ее первым мероприятием без Гарри была поездка с Королевой в королевском поезде до Честера на северо-западе Англии.
У монарха был плотный график занятий: от открытия моста Хаттон, который пересекает реку Дон, до встречи с группой сирийских беженцев, занимающихся традиционными ремеслами, просмотра танцевального представления группы местных выздоравливающих наркоманов под названием "Падшие Ангелы" и концерта детей начальной школы, исполняющих песни вместе с актерами из фильма 2016 года "Ласточки и Амазонки", который был снят по книге Артура Рэнсома, опубликованной в 1930 году. После того, как королева открыла вторую мемориальную доску за день, они отправились на прогулку, Королева пошла вдоль толпы направо, в то время как Меган была проинструктирована идти налево. Королевские помощники сообщили прессе, что Елизавета II специально попросила свою новую внучку приехать, чтобы показать ей "широту работы, которую выполняет королевская семья".
Меган сказала, как она рада быть здесь, и Королева, обычно сдержанная, была необычайно оживлена, улыбаясь и смеясь, когда Меган сидела рядом с ней.
Хотя пресса оценила это событие как большой успех, те, кто был более беспристрастен, задались вопросом, почему Меган бойкотировала королевские наряды. Королева была одета в один из своих типичных нарядов - мятно-зеленое пальто от Стюарта Парвина поверх шелкового платья в цветочек, шляпку от Рейчел Тревор Морган и неизбежные белые перчатки, жемчуг и бриллиантовую брошь.
Меган надела белое платье от Живанши с черным поясом, черный клатч и черные туфли. Хотя она и выглядела шикарно, все же оделась по-королевски, но для тех, кто понимал, она нарушила несколько портновских правил:
– Она не надела шляпу, хотя в таких случаях по обычаю королевские женщины носят шляпы, особенно когда сопровождают королеву; она надела черное и белое, которые являются двумя королевскими траурными цветами, наряду с лиловым;
– Она носила французскую одежду, а не британскую, что было нарушением протокола, согласно которому британские королевские особы носят одежду британских дизайнеров, чтобы поддержать британскую торговлю. В то время как для нее было почти приемлемо носить свадебное платье от французского кутюрье, потому что его дизайнер была британкой, то же самое не относилось к повседневной одежде.
Хотя некоторым утешением было то, что пресса не ругала Меган за нарушения, они заметили, что она проигнорировала королевский протокол на первом же мероприятии с Ее Величеством. Вряд ли это был способ заслужить похвалу, к тому же вскоре стало известно, что Анджела Келли, костюмер королевы, личный дизайнер и, что еще важнее, личный друг, позвонила Меган и сообщила ей, что королева будет в шляпе, поэтому Меган тоже должна надеть ее. Меган ответила ей, что она не будет носить шляпу, и на этом разговор закончился.
Было ли это с ее стороны признаком намеренного пренебрежения традициями института, в который она вступила, или это было непреднамеренное пренебрежение, порожденное невежеством? Поскольку Меган была известна тем, что всегда выполняла требования продюсеров своих телевизионных шоу и фильмов относительно одежды, могло ли это быть проявлением независимости и сообщением о том, что она не будет придерживаться традиций монархии, а будет создавать свои собственные правила, какие и когда она захочет?
В последнее время было так много мелких знаков, что она не чувствовала необходимости подчиняться никаким правилам поведения, кроме своих собственных, главным из которых было то, что она не сделала реверанс королеве в день своей свадьбы после подписания регистрационной книги в часовне Святого Георгия.
Вскоре выяснилось, что Меган действительно решила разработать свой собственный протокол в отношении одежды. Несмотря на неоспоримый стиль и шик, ее выбор цветов был больше похож на выбор Седьмой Авеню Нью-Йорка, чем на выбор Дома Виндзоров или, если уж на то пошло, Оранского дома, Саксен-Кобург-Готского, Бернадотов, Лихтенштейнов, Люксембург-Нассау, Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург или Гримальди.
По мере того как она появлялась на публике все чаще и чаще, казалось, что она играет главную роль в своей собственной интерпретации ситкома, в котором шикарная американская женщина решает, что она слишком стильна, чтобы беспокоиться об уважении модных принципов института, в который она вышла замуж. Неудивительно, что британская пресса обратила на это внимание. Они слишком хорошо знали, что королевские женщины обычно носят цветные одежды, чтобы выделяться в толпе. Считается вежливым, если вы делаете себя видимым для тех, кто взял на себя труд прийти к вам. Это один из многих второстепенных и неписанных протоколов, основанных на соображениях, в соответствии с которыми действуют все королевские женщины. Это форма уважения к публике, и пренебрежение протоколом неуважительно как к публике, так и к чувствам, стоящим за протоколом.
Хотя цвет подходит Меган, ее концепция шика является очень буржуазно-французской: стиль одежды, который пересек Атлантику семьдесят лет назад и отпечатался в сердцах и умах тех модниц, чей вкус ограничен безопасностью и уважением к любому цвету, если этот цвет черный. Ее редко видели в чем-либо, кроме траурного цвета, черный был ее любимым, иногда она использовала серый и белый для разнообразия.
Это был только вопрос времени, когда выбор нарядов Меган должен был начать привлекать внимание прессы. Хотя она была красиво одета, и практически все, что она носила, выглядело на ней замечательно, и все вещи, которые она надевала, распродавались так быстро, что "эффект Меган" стал феноменом, она тем не менее накапливала банк враждебности, который, казалось, противоречил ее усилиям. Она так явно заботилась о том, чтобы выглядеть как можно лучше и гламурнее, что было немыслимо, чтобы она сознательно пыталась обрушить критику на свою голову.
Однако некоторые из ее решений настолько грубо нарушали правила приличия для женщин высокого ранга, что она либо получала плохие советы, либо вообще отказывалась их принимать. Например, ее склонность носить коктейльные наряды в середине дня означала, что она либо не знала, что является приемлемым нарядом в определенных ситуациях и в определенное время для женщины ее положения, либо тогда она больше заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть, чем одеваться с должным уважением к обычаям своей приемной страны, и пренебрегала британскими обычаями в тот самый момент, когда хотела получить всеобщее одобрение за свою красоту.
Были один или два примера, которые демонстрируют ошибку, которую она совершала. В одном из немногих случаев, когда она носила многоцветный принт на кремовом фоне, а не на своем неизбежном черном или сером, платье было сшито из прозрачного материала с подкладом, но с прозрачными длинными рукавами и квадратным вырезом спереди и сзади, который был таким глубоким, что между лифом и рукавом едва оставался дюйм.
Одним махом она нарушила два правила: 1) Вы не носите одежду с прозрачными рукавами в течение дня, потому что это коктейльная одежда, которую следует носить только после захода солнца, и 2) Вы не носите днем одежду с глубоким декольте, если только ткань одежды не подразумевает дневной вариант, например, непрозрачный хлопок.
Еще хуже было, когда Меган впервые появилась на балконе Букингемского дворца после церемонии Trooping the Colour на параде Конной гвардии в 2018 году. Хотя на ней было красивое бледно-розовое платье от Каролины Эррера с огромными модными пуговицами, оно удивило вырезом с открытыми плечами, как будто дресс-код был коктейльным или вечерним, а не официальным дневным нарядом. Она дополнила платье очаровательной шляпкой от Филипа Трейси того же цвета, хотя ее выбор сумочки тоже был необычным: белый клатч от Каролины Эррера, окаймленный золотым металлом. Никто не носит золотые аксессуары днем. Они считаются вульгарными и неэлегантными.
Месяц спустя Меган снова появилась в вечернем наряде днем на балконе Букингемского дворца. Это было еще одно платье от кутюр еще одного иностранного дизайнера. И снова платье от Диора было красивым, но, по британским понятиям, неподходящим для такого случая. Оно было из черного шелка с вырезом бато: стиль, который всегда носят только после наступления темноты или с неформальной одеждой, такой, как пляжная одежда, за исключением свадебных платьев. Ее шляпка была еще одним стильным изобретением, к счастью, британской модистки, на этот раз Стивен Джонс. Но ее сумочка тоже была вечерней: черный шелковый клатч, но хотя бы без золотого металла, как месяцем ранее.
Для верующих эта оплошность была еще более нежелательной из-за того, что Меган решила надеть вечерний наряд в церковь.
Поводом стало празднование столетия со дня основания Королевских Военно-Воздушных Сил 1 апреля 1918 года.
Все началось со службы в Соборе Святого Павла в память о многих членах королевских ВВС, которые подвергли себя опасности или пожертвовали своими жизнями ради нации. Принцы Гарри и Уильям были пилотами вертолетов, и это событие имело для них личное значение.
После службы над Букингемским дворцом пролетело 100 самолетов. Королевская семья наблюдала за происходящим с балкона, а Меган наслаждалась своим почетным местом рядом с королевой.
Одна принцесса сказала: "Я только надеюсь, что пресса не заметит нарушения ею дресс-кода. Мы не хотим, чтобы они критиковали ее. Насколько я понимаю, она чрезвычайно чувствительна к критике. На самом деле она нуждается в постоянном обожании. Вероятно, именно поэтому Гарри держит рот на замке".
Я не могла не заметить, что Гарри вполне мог молчать по неведению, поскольку и до появления Меган в его жизни, он всегда выглядел неопрятным. Мода явно не была его сильной стороной.
К сожалению, неподходящие наряды Меган были не единственным поводом для обсуждений. Знатоки также заметили, что она понятия не имеет, как правильно по-британски приветствовать незнакомцев. Всякий раз, здороваясь с незнакомцами, она сообщала им, как рада их видеть. По множеству веских причин стандартное приветствие должно всегда звучать так: «How do you do?» (как поживаете?)
Во-первых, оно дружелюбно и нейтрально. Хотя оно может показаться сдержанным для тех, кто более экспансивен, причина, по которой такое приветствие всегда было стандартным, проста. Вы не можете знать, что вам приятно встретиться с людьми, пока вы не познакомитесь с ними. Поэтому вы претендуете на чувство, которого у вас еще нет, если вы говорите им, как вы довольны. Это в лучшем случае неискренность и даже равносильно лицемерию. Избегать неискреннего и лицемерного поведения - это вопрос принципа, а также политики, ибо а) неискренность является признаком плохого характера и б) лицемерие указывает на слабость, а также на двуличие.
Если вы действительно хотите расширить границы и показать незнакомцам, насколько вы добры и дружелюбны, вполне приемлемо сказать: "Thank you so much for coming" (большое спасибо, что пришли), хотя старые стандартные королевские вопросы, такие как «You travelled far?» (Вы приехали издалека?) или «Have you been waiting long?» (Вам пришлось долго ждать?) одинаково любезны и не несут риска перешагнуть грань и нечаянно скатиться в неискренность или лицемерие.
Представители истеблишмента сожалели, что Гарри, переросший свою школьную склонность к антагонизму и ставший популярным общественным деятелем, не указал Меган, как раздражают британцев некоторые особенности ее поведения. Вместо того, чтобы взять ее под свое крыло и направить в нужное русло, он либо игнорировал ее нарушения, либо поддерживал ее, даже когда она была неблагоразумна или неразумна. Это было контрпродуктивно, потому что Гарри не мог ожидать, что целый институт, а тем более целая нация, изменит свои правила поведения, чтобы облегчить жизнь женщине, которая либо по невежеству, либо потому, что искренне считала свой путь лучшим, хотела поступать так, как ей заблагорассудится. И, вероятно, считала, что, если у кого-то от ее поведения встают волосы дыбом, то это вина не ее, а владельца волос.
Занимая подобную позицию, Гарри терял уважение слева, справа и в центре. Жаль, что из трудолюбивого подростка он превратился в уважаемого молодого человека, который пользовался популярностью у всех, с кем общался, от тех, с кем тесно сотрудничал, до незнакомых людей. Его поведение, когда он был с Челси Дэви и Крессидой Бонас, настолько сильно отличалось от того, что было с Меган, что наблюдатели предположили, что именно Меган ответственна за его внутренние изменения.
У Челси и Крессиды не было никакой неловкости ни с кем, кроме прессы, за исключением тех случаев, когда он был пьян, чувствовал себя одиноким и мог сердито наброситься на ближайшего зрителя. В остальном он вписывался в круг общения обеих девушек, а они - в его. У них у всех была яркая общественная жизнь, и все хорошо ладили друг с другом. Гарри всегда говорил, что не хочет ничего больше, чем быть просто человеком, просто Гарри, и общался вместе со всеми на равных. Они были просто обычной парой, может быть, более гламурной, может быть, более заметной, но тем не менее равной. К началу брака Меган и Гарри все изменилось.
Гарри и Меган больше не были просто еще одной парой друзей. Теперь от них обоих исходила особая аура. Они были более развиты, более внимательны, более сознательны, более прогрессивны. Они больше не были обычными людьми, они были особенными людьми, чье осознание своей судьбы изменить и спасти мир отделяло их от простых смертных, таких как друзья Гарри.
По мере того как они устраивались в браке, позиция Меган "Мы против всего мира" стала преобладать. Она старалась держать дистанцию между Гарри и некоторыми из его самых старых и близких друзей, которых она явно считала слишком легкомысленными или слишком традиционными для такой сознательной и просвещенной пары, как она и Гарри. Мало того, что наступило время расплаты для тех, кто поступил так же, как Уильям и Том Инскип, когда они советовали Гарри не торопиться. Теперь те, кто оказался отвергнут, как и те, кто остался в фаворе, начали замечать, что Гарри больше не был таким открытым и веселым, как раньше.
Под влиянием Меган он стал гораздо серьезнее. Там, где раньше он был готов посмеяться, теперь он должен был спасать мир вместе с ней. Прогрессивная риторика, гиперполитические настроения, йога и медитация заменили веселые забавы, которыми пара наслаждалась до встречи друг с другом.
Меган, которая могла выпить с Лиззи Канди, которая была подружкой с Сереной Уильямс, могла сохранять и поддерживать структуру своих дружеских отношений и вести себя таким образом, что друзья могли честно сказать, что она совсем не изменилась. Но с друзьями Гарри она даже не потрудилась быть дружелюбной, и она не делала никаких попыток вписаться в его круг, как она делала в Канаде, Нью-Йорке и Лондоне до встречи с Гарри. Теперь, когда она стала принцессой Соединенного Королевства, она приобрела и соответствующую важность, и, к сожалению его старых друзей, Гарри приобрел ее тоже и стал таким же скучным, как Меган.
Даже когда Гарри поддерживал связь с несколькими старыми друзьями из прошлого, которые каким-то чудом избежали выбраковки, Меган ясно дала им понять, что у нее нет ничего общего ни с друзьями Гарри, ни с их женами и подругами, за редким исключением. Особенно ясно это проявилось на свадьбе школьного приятеля Гарри из Ладгроува Чарли Ван Штраубензи с Дейзи Дженкс.
В поле, примыкающем к семейному дому, где проходил свадебный прием, царила типично английская атмосфера высшего класса. Все были расслаблены. Большинство людей хорошо знали друг друга и общались так уже много лет. Это были сливки английского общества, люди теплые, дружелюбные. Те, кто не знал Меган, были рады познакомиться с ней. Вопреки тому, что часто думают иностранцы, англичане очень дружелюбны и общительны, по крайней мере в высших классах. Поэтому не было ничего неожиданного в том, что одна девушка подошла к Меган, представилась и сказала, какой красавицей она ее считает. Она также сказала, что знает, что у Меган сегодня день рождения, и поздравила ее. Меган посмотрела на нее так, словно она совершила большую ошибку, заговорив с ней, и, не сказав ни слова, ушла.
Остается только надеяться, что у Меган сложилось впечатление, что люди не должны первыми заговаривать с членами королевской семьи, иначе ее реакция была бы непростительной. Даже если она и верила в это, в кругу друзей Гарри подобное правило не действовало. Если бы это было так, королевские особы действительно жили бы очень одиноко, потому что никто не смог бы подойти к ним и начать разговор. Но даже если бы это правило действовало, ни одна из других королевских женщин не вела бы себя так, как она, за исключением принцессы Майклы Кентской, которая относится к себе так же серьезно, как Меган.
За свадебным завтраком события разворачивались еще хуже. Другая девушка сказала Меган, как она восхищается ею, и как замечательно, по ее мнению, что они с Гарри поженились. Она сказала ей, что болеет за них, и пожелала им всего хорошего. И что же ответила Меган? Она оглядела ее с ног до головы, отвернулась, не сказав ни слова, и не обращала на нее внимания до конца свадебного завтрака.
"Она была великолепно одета, - сказал мне один из гостей. - Меня удивило, какая она маленькая. Но она, бесспорно, хороша собой. Она действительно была хорошо одета, но больше для городской свадьбы, чем для сельской. Она была на высоких каблуках, в то время как все остальные были в эспадрильях. Я имею в виду, что свадьба была в поле. Вы не наденете высокие каблуки на свадьбу, которая, как вы знаете, будет в поле. Было видно, что ей неуютно рядом с нами. Это была типичная английская свадьба. Все знали друг друга, и все были веселыми и жизнерадостными. Может быть, она чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды. Гарри был шафером, но когда он не выполнял свои обязанности шафера, они с Меган держались особняком".
Кто-то еще рассказал мне, как Меган неоднократно уходила и сидела в одиночестве, и что Гарри присоединялся к ней каждый раз, когда замечал ее отсутствие. В этом был смысл. Мне говорили из разных источников, что у Меган есть привычка уходить от больших групп. Если она не чувствует себя комфортно, она не прилагает никаких усилий, чтобы вписаться в компанию. Она удаляется со сцены. Однако она делает это только тогда, когда находится там с мужчиной или когда рядом есть мужчина, на которого она положила глаз. Тогда у него есть выбор. Он либо оставляет ее вариться в собственном соку, либо идет к ней.
К этому времени различные приемы Меган так хорошо сработали с Гарри, что он был счастлив охотно и полностью быть в ее плену. В то время как его друзья были рады видеть его счастливым, они были озадачены тем, как он мог настолько измениться, что теперь фактически стал новой личностью. Вскоре появился и новый тревожный ракурс, который беспокоил его друзей. Он и Меган начали вести себя так, словно они жили в своем собственном мире, не думая и не заботясь о том, как их действия повлияют на окружающих.
Хотя они могли быть совершенно очаровательными, когда хотели, они часто нарушали границы традиционного поведения, согласно которым вели себя большинство его друзей. Более всего это было заметно на званых обедах. Их публичные проявления любви были настолько показными, что зрителям было неловко за их поведение.
Во-первых, они прижимались друг к другу, воздвигая невидимый барьер между собой и всеми остальными, как будто они были единственной парой, которая когда-либо была влюблена, и что все присутствующие были настолько незначительны, что у них не было на них времени. Вместо того, чтобы принимать участие в празднике, общаться с толпой, они были полностью поглощены друг другом, шепча друг другу на ухо, как будто они были единственными людьми в мире.
Шептаться в обществе - это дурной тон, он исключает других, но Гарри и Меган, казалось, даже не подозревали о том, какое оскорбление они причиняли, заставляя всех наблюдать за их священным общением. К тому же, они постоянно лапали друг друга и, если этого было недостаточно, чтобы показать, как сильно они желали друг друга, они периодически целовались, как подростки на пятом свидании.
Как бы ни были неприятны подобные проявления для людей, воспитанных с детства с запретом публичных проявлений привязанности, то, что катапультировало поведение Гарри и Меган в невыносимость, был хаос, который они создавали, когда приходило время садиться за стол.
По обычаю, супружеские пары никогда не сидят рядом друг с другом. Помолвленные пары - да, но супружеские - никогда. Для этого есть веские причины. Помимо того, что люди, живущие вместе, обычно меньше общаются друг с другом, чем с теми, кого они видятся реже, главная цель званого обеда - чтобы люди общались и хорошо проводили время. Это невозможно, если пары не рассредоточены вокруг обеденного стола. Хозяйки серьезно относятся к рассадке гостей, потому что место за столом важно не только с точки зрения создания хорошей беседы, но и по другим причинам. Самый почтенный мужчина садится по правую руку хозяйки, следующий - по левую, в то время как для хозяина и женщин правило меняется на противоположное.
Гарри и Меган испортили несколько званых обедов, отказавшись садиться отдельно друг от друга. Один из очевидцев рассказал мне: "Вместо того, чтобы принять участие в мероприятии, они вели себя так, как будто были разгоряченными молодыми любовниками, эксгибиционистски утверждая свою поглощенность и сексуальное желание друг к другу". В процессе они смущали всех присутствующих, и хотя нет никаких сомнений в том, что они не намеревались выражать неуважение или создавать препятствия для беседы, эффект от их поведения был неуважительным и обструкционистским. Один королевский кузен сказал мне: "Неудивительно, что люди перестали приглашать их на обед".
Еще одна жалоба на молодоженов состояла в том, что они стали скучными. Беседа с ними уже не доставляла окружающим того удовольствия, которое было до того, как они открыли друг друга и собрались изменять мир. Исчезли легкое подшучивание Гарри, смешливое остроумие Меган и ее девчачье обаяние. В тех редких случаях, когда они действительно позволяли кому-то войти в их магический круг, их разговор был напряженным и тяжелым. В то время как Меган все еще могла быть привлекательной со своими друзьями, с друзьями Гарри она создала пропасть незаинтересованности, углубленную ее эпатажной прогрессивностью, а он повторял ее.
Для людей, знавших родителей Гарри, Меган делала с их сыном и его друзьями то же самое, что Диана делала с Чарльзом и его друзьями. Диана была столичной девочкой, которая считала деревенскую жизнь скучной. Чарльз и его друзья были любителями сельской жизни. Хотя Меган была больше натуралисткой, чем Диана - например, она ловила рыбу со своим отцом, – она была настолько решительно настроена против всего, что представлял собой королевский мир, что люди боялись, что она собиралась оторвать Гарри от его корней. И он, казалось, был настолько полностью под ее чарами, что не было никакого смысла пытаться вмешаться, тем более что все, кто ранее пытался вмешаться, стали врагами.
Прежний Гарри перестал существовать, и его место занял новый Гарри, но, несмотря на сомнения, которые его окружение теперь питало по поводу того, какое влияние оказывает на него его брак, в более широком мире они с Меган стали мировыми суперзвездами. Она была почитаема как икона стиля, а Гарри продолжали воспринимать как своего парня, поскольку до сих пор не было известно, как сильно он изменился.
Ее нетрадиционно британская и, по-британски, бесхитростная манера поведения не была очевидна для ее поклонников, даже когда такие арбитры стиля, как Ники Хаслам, начали осуждать ее как «обыкновенную». Это было иронично, потому что сама Меган считала себя «классной», мало понимая, что в Британии любой, кто слишком сам себя провозглашает «классным», автоматически отвергается, как что-то инородное.
Вполне возможно, что Меган не понимала, что ведет себя так, что вызывает отторжение. Демонстрация готовности быть гармоничной в противовес открытой самоуверенности, которую некоторые интерпретировали как агрессивность, помогла бы ей обрести сторонников вместо того, чтобы получить недоброжелателей. Ненавязчивость, возможно, выиграла бы для нее и всех, кто был с ней рядом, время, чтобы внести поправки, необходимые для того, чтобы успешно вписаться в королевскую семью. Но она заявила, что намерена «стать глотком свежего воздуха», став членом королевской семьи, и делала все, ожидая, что все должны принять ее правила игры, не понимая при этом того, что у других тоже имелась своя точка зрения и что должно быть место для взаимного уважения. Она же считала, что все должны были склониться перед ее превосходством, и это вызывало возмущение, когда более мягкий подход способствовал чему-то более конструктивному.
Меган, несомненно, сильна духом и прямолинейна в своих убеждениях. Она ожидает, что другие будут восхищаться ею, и не терпит возражений. Она также очень чувствительный человек, который купается в признательности других и уходит, когда не получает ее. Потом она лелеет свои оскорбленные чувства, глубоко и лично обижаясь на то, что не получила того, что считала своими заслугами.
Кто-то, кто хорошо ее знает, сказал мне: "Если ты не ценишь ее, она не тратит время на попытки завоевать тебя. Она тебя вычеркивает. У нее нет времени, чтобы тратить его на тех, кого она называет скептиками. У нее есть миссия изменить мир, как она его видит, к лучшему, и добиться того, чего она хочет, и если вы не сочувствуете или не согласны с ней, она не может тратить свое время или энергию на вас".
В то время как ее сторонники считают это доказательством ее силы и честности, такая решительность не всегда обеспечивает гладкую езду. «Делая все возможное» во время своего брака, она не только отстаивала свои позиции и убеждения, но и шла по головам, утверждая свои правила. Непредсказуемые люди, которые выступают за перемены и воинственно заявляют о своем намерении изменить варианты развития событий, которые другие могут пожелать оставить как есть, неизбежно сталкиваются с негативной реакцией. Ураган Меган, как ее иногда называли во дворце, не заставил себя долго ждать и пронесся по коридорам власти при полной поддержке Гарри.
Уже через несколько месяцев после свадьбы Гарри и Меган поняли, что их желание начать глубокие перемены не было встречено с тем энтузиазмом, который они себе представляли. Наивность Меган относительно того, как на самом деле работает реальная власть в институтах, которые ею обладают, и ожидания Гарри не так легко объяснить. Он провел всю свою жизнь как член королевской семьи. Он должен был понимать, что реформы не могут быть внезапными или драматичными, и уж точно не могут быть такими частыми или "эффектными", какими они оба хотели бы их видеть.
"Результативность" одно из любимых понятий Меган, и она взяла ее на вооружение вместе с рвением к постоянным переменам. Ни один из них не понимал, что постоянные и безжалостные изменения могут привести к нестабильности. Они считали себя гуманитариями, которые ежедневно должны искать области, нуждающиеся в улучшении, освещать их и приступать к осуществлению изменений, которые они считали желательными. Они отказывались видеть, насколько разрушительным может в конечном итоге стать их "освещение".
Вместо того, чтобы прислушаться к более опытным людям, Гарри и Меган решили, что те, кто проповедует им осторожность, должны быть отвергнуты как традиционалисты, которые просто "ничего не понимают". Они решили, что проблема заключается в "традиции". Слово "традиция" в том виде, в каком оно употреблялось ими, стало универсальным для любого аспекта статус-кво, с которым они не были согласны. Вскоре они уже жаловались, что их притесняют по традиции.
Вскоре для Гарри и Меган слово "традиция" стала ругательным словом, которое они использовали, чтобы показать презрение любому, кто стоял между ними и тем, что они хотели сделать, когда экстраполировали свою концепцию яркого нового мира, и как они приведут всех к свету.
И Меган, и Гарри всегда обладали отличными навыками общения. Они обладали даром выражать свою точку зрения с такой убежденностью, что даже те, кто не соглашался с ними, не могли отрицать, насколько искренне они аргументировали свои позиции. Они также использовали громкие слова, чтобы уничтожить своих противников. Была ли это хозяйка, пытающаяся усадить их за обеденный стол там, где она хотела, или придворный, желающий, чтобы Меган уважала дресс-код королевской семьи, или Гарри, отвергающий опасения придворных, которые пытались обуздать его и Меган, бомбардирующих свой персонал двадцатью и пятьюдесятью новыми идеями каждые несколько дней. Они отбрасывали все опасения о потенциально нежелательных последствиях, как будто из их добрых намерений ничего плохого никогда не могло произойти, и обвиняли "традицию" в том, что она стоит на пути "перемен", что было еще одним из их любимых слов.
Теперь всем окружающим было ясно, что Гарри и Меган обижены тем, что они считают ненужными ограничениями, которые ставят им на пути. Они оба были так страстно, так мессиански настроены по поводу необходимости изменить мир к лучшему, что вскоре стали жаловаться, что их "усилия по модернизации монархии не были признаны или вознаграждены", что "никто не оценил их таланты" или не знал, как "использовать" их "особые качества". Они открыто презирали других членов королевской семьи за их стиль ведения дел, обзывая его чопорным, отсталым, традиционным, чопорным и старомодный.
Они критиковали придворных за то, что они "безнадежно устарели и неэффективны", заявляя, что они не столь "умны", как Меган и ее голливудские коллеги, которые действительно знали, как "донести послание". Когда эта критика не давала им возможности действовать с желаемой свободой, они оглядывались вокруг в поисках того, кто стоит за наложенными на них ограничениями. Они пришли к выводу, что все в королевской семье, за исключением королевы, завидовали им, их популярности, их звездным качествам, их уникальным талантам, которые, если их правильно использовать, могли бы изменить монархию и мир к лучшему. Это в первую очередь касалось Уильяма и Кэтрин, и, конечно же, это был только вопрос времени, когда они начали ясно давать понять, что Уильям и Кэтрин действительно завидуют им и их более высоким звездным качествам.
Эти жалобы никак не улучшали атмосферу, царившую вокруг пары, но некоторые формулировки были настолько чужды королевскому или аристократическому стилю и настолько характерны для человека типа Меган, что слушатели пришли к выводу, что это именно она пишет сценарий, хотя и она, и Гарри высказывали одинаковые опасения. Некоторые слова, произносимые ими, явно показывали, кто на самом деле был архитектором недовольства. Меган и Гарри громко заявляли о неспособности дворца извлечь выгоду из того, что они описывали как свои "уникальные" или "особые дары" и "звездные качества". Помимо того, что от таких терминов, как "уникальные/особые дары" и "звездное качество", за версту несет Голливудом, но они чужды британскому языку, Гарри и Меган использовали столько американизмов, что это заставило всех подозревать Меган.
И Меган, и Гарри упрямы. Во дворце не было никаких сомнений в том, что они оба были искренни в своем желании достичь своих целей, но также не было никаких сомнений в том, что они вызывали тревогу. Гарри изменчивый и эмоциональный, он во многом сын своих родителей, ибо Чарльз и Диана разделяли взрывные и порой упрямо темпераментные черты характера.
Меган была столь же страстной и решительной. Даже в Голливуде, где напористость часто рассматривается как добродетель, а слово "жулик" - как комплимент, Меган приобрела репутацию человека, принадлежащего к своему классу. В то время как поклонники хвалили ее за упорство и твердость, один продюсер сказал мне, что он считает ее "отвратительно напористой, ненасытной работой". Она была "жадной", имела "слишком высокое мнение о себе" и была "игроком, который всегда стремится к большему". Если вы предложите ей Калифорнию, она потребует и Аризону, а если вы не дадите ей ее, вы станете ее жертвой.
Меган гордилась тем, что жила по совету матери: "Не отдавай молоко даром", но теперь она достигла той стадии в жизни, когда ее старая привычка требовать все больше и больше могла бы изжить себя как инструмент для дальнейшего успеха. Такое поведение только лишний раз заставляло многих людей сомневаться в ее пригодности для роли королевской герцогини или даже голливудской утонченности.
Тем из нас, кто болел за Меган, казалось, что она и Гарри создают препятствия, вместо того чтобы свести их к минимуму. Одним из препятствий, которое они устроили, чтобы держать всех на расстоянии вытянутой руки, и которое начало приобретать собственную жизнь, была их постоянно растущая потребность в "частной жизни". Поскольку это часто касалось самых неожиданных и непредсказуемых источников, это вызывало ужас в их социальном и семейном кругу. Это формулировалось на фоне конфликтов и противоречий в такой непоследовательной манере, что близкие к ним люди оставались в недоумении, не понимая, от кого они защищают себя и с какой целью. Примером может служить то, как они вели себя на свадьбе принцессы Евгении Йоркской с Джеком Бруксбэнком, послом бренда текилы Casamigos Джорджа Клуни.
"Кто знает, была ли здесь какая-то расплата за то, что Меган не разрешили украсть у Евгении тиару Великой княгини Ксении для ее собственной свадьбы, или же они были настолько погружены в себя, что не могли думать ни о чем, кроме своих непосредственных забот", - сказал мне один королевский кузен. Но они нашли идеальный способ украсть "гром Евгении". - Они все время переходили от одного человека к другому, делясь новостями о том, что Меган беременна. И это притом, что всего несколько месяцев назад на вопрос, как прошел их медовый месяц и где они были, Меган ответила: “Мы никому не скажем. Мы оставим это для себя".
Как будто Меган и Гарри решили, что должны защищать себя от всевозможных людей, которые желают им добра и приветствуют их успех. Создавая стены, они намеренно исключали людей, которые были глубоко оскорблены тем, что от них отгораживались.
Это создало антагонизм, и королевский кузен заметил: "Вы бы видели выражение ее лица (когда они отказались сказать, где провели свой медовый месяц). Она была такой самодовольной, как двенадцатилетняя девочка на школьном дворе, которая набирает очки над всеми остальными, скрывая от них свои секреты. Просто нелепо".
Поскольку Меган и Гарри были женаты всего несколько месяцев, и первый год брака обычно рассматривается как период адаптации, многие ошибочно отмечали все возрастающие признаки отчуждения, чего не было. Если бы они знали, что Меган либо не желает, либо не может пойти на компромисс, необходимый для того, чтобы вписаться в свою новую королевскую роль, они пришли бы в ужас. Но этого никто не знал.
Однако быстро становилось очевидным, насколько сложной стала ситуация для всех заинтересованных сторон. Несмотря на растущую враждебность, которая, казалось, исходила от Меган и Гарри, дворец по-прежнему стремился в полной мере использовать их достоинства, в частности ее.
И она, и Гарри пользовались огромной популярностью. Еще до свадьбы они планировали открыть игры Invictus 20 октября 2018 года в Сиднее, после чего им предстояло шестнадцатидневное турне по Австралии, Новой Зеландии, Фиджи и Тонге. На него возлагались большие надежды, поскольку оно было организовано так, что Меган и Гарри должны были остаться довольны своим местом в системе вещей.
15 октября, через три дня после свадьбы Евгении и незадолго до того, как они должны были вылететь из Великобритании, Кенсингтонский дворец объявил: "Их Королевские Высочества герцог и герцогиня Сассекские рады сообщить, что герцогиня Сассекская ожидает ребенка весной 2019 года. Они искренне радовались тому, что королевская семья скоро обзаведется цветным потомством.
Еще до того, как их самолет взлетел, Меган и Гарри увидели весь мир у своих ног. Они высадились в Австралии под всеобщее восхищение. Они собирали огромные толпы, куда бы ни шли. В отличие от предыдущего визита Гарри, когда были трения с прессой, на этот раз не было ничего, кроме одобрения.
Было очевидно, что каждый раз, когда происходит королевский визит в Австралию, требования республиканцев отодвигаются на годы назад. Их популярность подтверждала это. Единственный сигнал опасности на протяжении всего тура появился на Фиджи, где Меган выступила перед молодежью с речью, чтобы вдохновить их на самообразование. Она воспользовалась этим случаем, чтобы ударить своего отца.
Ее раздражало, что Том-старший и сестра Саманта время от времени давали интервью, утверждая, что он был хорошим отцом и заплатил за ее образование. Ей не нравился намек на то, что она была неблагодарной дочерью, а не обиженной VIP-персоной, чей публичный профиль был запятнан ее болтливыми родственниками.
Одной из черт, которыми Гарри особенно восхищался в ней, было то, как она вытащила себя из маленькой жизни в мир многого. Он не только гордился тем, как она преодолела множество препятствий, о которых рассказывала ему, но и тем, как ей было больно, что ее отец и сестра предложили альтернативную версию ее истории, которая фактически отрицала заявленные ею достижения.
Пресытившись тем, что ее образ был испорчен ее родственниками, она воспользовалась возможностью, которую дала ей речь на Фиджи, чтобы опровергнуть заявления отца о том, что он отправил ее в Северо-Западный университет. Она категорически заявила, что сделала это сама, подрабатывая неполный рабочий день и беря студенческие кредиты. Ее честь и образ были восстановлены.
В зависимости от вашей точки зрения, это было либо ужасной ошибкой со стороны Меган, либо тактически умным ходом, который каким-то образом способствовал укреплению симпатии от своих сторонников. Тем не менее, члены королевской семьи не используют официальные туры для продолжения своих личных вендетт. Они здесь для того, чтобы представлять нацию и продвигать ее цели, а не свои собственные. Смешение ролей загрязняет пруд и отвлекает внимание от истинной цели визита. Именно это Меган сейчас и сделала.
Хотя это еще не было общеизвестно, у ее отца были счета, подтверждающие, что он помог ей окончить колледж. Все, что ему нужно будет сделать, и что он в конечном счете сделает, когда она начнет свой судебный процесс против Mail on Sunday, - это показать их в газете. Это докажет, что борьба Меган, хотя и была достаточно реальной, происходила, в основном, внутри нее самой, а не снаружи, как она утверждала. Женщина, которая борется со своей идентичностью так же, как Меган подтвердила, что она боролась со своей, заслуживает сочувствия, и тот факт, что она преодолела свои комплексы и достигла того, что она сделала, был похвален на любом языке.
Но, путаясь в борьбе, она открывала себя для всевозможных, в том числе, и неверных толкований, лишь немногие из которых были приятны для слуха. Самым печальным последствием было то, что она вновь разбередила старую рану, которую лучше было оставить заживать самой. Большую часть ущерба ее репутации нанесли непростые отношения с отцом.
Хотя в Соединенных Штатах, где гордость за Меган как за американскую принцессу все еще была очевидна и мало кто, казалось, понимал, почему в Британии ее не любили так, как по ту сторону Атлантики, ее отчуждение от отца было особенно болезненным. Ее критики утверждали, что все делают ошибки. Они ожидали, что она простит отца за то, что, в конце концов, казалось им относительно незначительным проступком, источником смущения, а не чего-то серьезного. Не простить незнакомца - это одно, друга - совсем другое, но родителя?
Такая резкость не устраивала среднего жителя Британии, и неудивительно, что сестра Саманта тут же вмешалась, обвинив Меган во лжи и неблагодарности за то, что она опровергала щедрость их отца. Интернет вновь ожил, и хотя отказ Меган дать объяснение ее словам мог показаться ее поклонникам спокойным достоинством, для критиков это было проявлением бессердечия в сочетании с высокомерным безразличием.
Это было еще не так очевидно, как впоследствии, но поворотный момент был достигнут. Что бы Меган ни делала после этого, ее непростые отношения с отцом выставили ее в таком нелестном свете, что, по мнению половины интернета и значительной части британской публики, она теперь пела для глухих и танцевала для слепых. Это было не самое завидное положение, и нужно было обладать каменным сердцем, чтобы не беспокоиться за Меган, Гарри и ее отца, а также за ее репутацию. Могла ли первая цветная женщина в британской королевской семье стать настолько испорченным товаром, что была велика вероятность, что она потерпит неудачу в роли королевской герцогини?
Поскольку большая часть моей жизни проходит на глазах у публики, и я общаюсь с широкой публикой с частотой, известной немногим частным лицам, и поскольку в Британии большинство людей знают, кто я такая, и хотят поговорить со мной о королевской семье, я узнала от мистера и миссис Джо Паблик, как катастрофически пострадала репутация Гарри и Меган.
Люди теперь обзывали его «слабоумным», «слабым», «умственно отсталым», «жалким» и «ведомым» более сильной и яркой женщиной, которая держала его за то, что у него ниже пояса. А Меган была "обманщицей", которая всегда "наготове", и "жадным оппортунистом" в придачу. По их мнению, она была "лицемеркой", "ханжой, претенциозной, притворной обманщицей", "лгуньей" и "жестокосердной, эгоистичной сукой, которая обращалась с отцом так, как не обращаются с бешеной собакой". Они неоднократно повторяли, что "видели ее насквозь", и "независимо от того, через сколько обручей она прыгала", а также несмотря на "какофонию праведности", исходящую от нее, люди сложили свое мнение о ней и не собираются его менять.
Это было нежелательное положение для любого общественного деятеля, особенно для того, кто воплощал надежды сотен миллионов людей во всем мире. Мало того, что все те, кто поддерживал ее, были разочарованы, а их надежды разбиты, была упущена прекрасная возможность.
Я надеялась тогда и надеюсь теперь, что она найдет способ вернуть себе свое положение, а вместе с ним и доброжелательность и уважение, которые она получила, став герцогиней Сассекской в мае 2018 года. Но я также по личному опыту знаю, что у британской общественности есть нюх на то, что касается общественных деятелей, особенно после того, как она несколько раз видела их по телевизору и имела возможность оценить.
Пресса может сколько угодно прятать общественных деятелей за ложными представлениями, которые не так легко рассеять, но, как только британская общественность решит, что она кого-то раскусила, эта фигура мало что может сделать, чтобы изменить мнение о себе, ибо британская общественность, в отличие от американской, не любит воскрешений. По их мнению, раз труп, значит, труп навсегда (по-русски, "Померла так померла" - прим. пер.). В Британии очень мало вторых актов в общественной жизни.
Хотя ситуация еще не дошла до того, что Меган и Гарри стали настолько непопулярны в Британии, что перешли Рубикон и были низведены до статуса "был", они находились в опасной близости к этому.
Затем последовали еще более негативные сообщения от людей, близких к ней и Гарри, что еще больше уменьшило ее популярность. Теперь она приобрела репутацию человека, который обращается с персоналом таким образом, который большинство британцев не одобряют.
Единственное, что непростительно в высших слоях общества, - это плохое обращение с персоналом. Как бы вы ни были очаровательны по отношению к равным, какими бы ни казались филантропами с добрыми намерениями, если вы приобретаете репутацию человека, который относится к своим подчиненным неприемлемо, это сродни тому, что мужчина бьет свою жену. Вы можете быть настолько грубы, насколько захотите, с вашими друзьями, семьей или социально равными. Если вы хотите плохо обращаться с ними, а они достаточно глупы или слабы, чтобы позволить вам выйти сухим из воды, это остается между вами и ними. Они равны вам по социальному положению, и поэтому они в состоянии защитить себя. Однако сотрудники не являются социально равными вам. Поэтому они находятся в невыгодном положении. Неприличное с ними обращение нарушает любой кодекс благородства, а поскольку это очень важно для людей, которые считают благородство достойной похвалы целью в жизни, как только вы приобретаете репутацию человека, который плохо обращается с теми, кто работает на вас, вы теряете много уважения и на вас смотрят с подозрением.
Одно дело, когда Меган приобрела репутацию недружелюбной по отношению к друзьям и семье Гарри, но теперь, когда распространился слух, что она ведет себя подозрительно по отношению к людям, которые не в состоянии защитить себя, это стало совсем другим.
До свадьбы люди давали Меган некоторую слабину, когда слышали о том, как она давала волю своим разочарованиям, когда ее ожидания рушились. Все невесты нервничают. Она всего лишь человек. Дайте ей время, и она успокоится. Она в чужой стране. Но иногда грань между состраданием и доверчивостью очень тонка. Большинство людей предпочитают дать кому-то преимущество сомнения. Но когда сомнения звучат симфонически, звук слышен далеко. Так теперь оказалось и в случае Меган, когда сначала элита, а потом и пресса пронюхали о различных инцидентах, которые она и Гарри попробовали отрицать, но это не пошло на пользу ее репутации.
Одно происшествие, которое произошло вскоре после ее замужества, не сулило ничего хорошего в будущем, если оно не было выдумано. Меган, которая, как известно, была в некотором роде перфекционисткой, обвинили в том, что она швырнула на пол платье, которое не было выглажено по ее строгим стандартам, с проклятием: "Вы называете это глаженным? Это никто не гладил. Я хочу, чтобы его отутюжили. Должным образом. Сейчас".
Может ли это быть правдой? Может ли кто-нибудь, стремящийся к вежливости, так разговаривать с персоналом? Надеюсь, это был всего лишь китайский шепот.
_______
Китайский шепот, chinese whispers - игра, которая в России известна, как "Испорченный телефон". В данном случае означает "слух, сплетня". Примечание переводчика
А вообще, на мой взгляд, эта история придумана самой Меган, пытавшейся показать, что ее неряшливый внешний вид - вина персонала. Как будто раньше, когда у нее еще не было персонала, она была безупречно отглажена... Причем, она не стеснялась выставлять такие фото в своем блоге
________
Следующий инцидент с участием персонала был еще более удивительным. Я надеялась, что это тоже было апокрифом, хотя, чем больше было апокрифов, тем больше было вероятности, что рассказы были основаны на правде, даже если они были преувеличены или искажены.
На этот раз Меган была в турне. Она вышла из себя и выплеснула горячий напиток в сторону того, кто ее раздражал. Это привело к тому, что один из сотрудников уволился и ему было выплачено 250 000 фунтов стерлингов за то, чтобы он ушел, не сообщив о случившемся.
В каком-то смысле, имел ли место этот инцидент или нет, не имело значения. Если так, то это было ужасно, а если нет, то не менее ужасно, что подобные истории распространялись о ком-то, кто вел себя подобным образом.
Меган и Гарри, по-видимому, придерживались мнения, что все негативные истории о ней были расистскими или снобистскими из-за происхождения, но это казалось маловероятным по нескольким причинам. Во-первых, большинство людей, распространявших эти истории, не были расистами или снобами. Многие из них были откровенно обеспокоены тем, как вели себя Меган и Гарри. Они хотели, чтобы они вели себя менее агрессивно, напористо и требовательно. Они чувствовали, что отношение Сассексов к окружающим было враждебным и покровительственным. Они хотели, чтобы Гарри и Меган вели себя так же, как Уильям и Кэтрин. Они часто и открыто недоумевали, что можно сделать, чтобы улучшить ситуацию, но Гарри и Меган были настолько поглощены своим собственным мирком, что стали недосягаемы.
Затем увольнения начались всерьез. Одним из увольнений, которое определенно не предполагалось, стал уход старшего секретаря по коммуникациям Катрины Маккивер. В первые дни она поддерживала связь с семьей Меган. Она тихо покинула пресс-офис Кенсингтонского дворца в сентябре 2018 года на фоне сообщений о шквале электронных писем, приходящих к ней от Меган каждый день, начиная с 5 утра. Меган была вулканом, извергающим идею за идеей о том, как она хочет сформировать свою роль. Ее трудоспособность была пугающей, и, по словам сотрудников, сама она тоже. Чересчур.
Два месяца спустя личная помощница Меган Мелисса Тубати ушла, так же на фоне слухов о том, что Меган часто доводила ее до слез своими бесконечными требованиями. Тубати ранее работала на Робби Уильямса и Айду Филд, и была настолько способной, что пресс-служба дворца была уполномочена похвалить ее работу и особо отметить решающую роль, которую она сыграла в организации королевской свадьбы.
Мелисса Тубати. Меган Маркл
Для тех, кто был в курсе, это был намек на то, что Меган невыносима, хотя сами Меган и Гарри считали, что их требования были разумными. Они ведь пытались спасти мир, и ничто не имело большего значения, чем это. Если люди были мелочными и напрасно негативными, им не было места в Великом порядке вещей. У Меган была высокая трудоспособность, поэтому она заставляла себя и всех остальных работать изо всех сил. Гарри ценил ее преданность и, по его собственному признанию, ее ценности. Она отдавала все свои силы и ожидала, что другие поступят так же. Если малодушные не выдерживали и хотели уйти, они имели на это право. Но они не должны были ожидать, что она свернет со своего праведного пути, потому что они слишком слабы, чтобы оставаться на этом пути.
Через два месяца после плачевного ухода Мелиссы Тубати вращающаяся дверь снова заскрипела, когда было объявлено, что Эми Пикерилл, помощник личного секретаря Меган, которую часто называли ее "правой рукой", уйдет, когда у Меган и Гарри родится ребенок.
К ней присоединился секретарь по коммуникациям Сассексов и Кембриджей Джейсон Кнауф, который собирался стать главным исполнительным директором Королевского Фонда герцога и герцогини Кембриджских.
Джейсон Кнауф, Меган Маркл и Эми Пикерилл
Королевский фонд был создан в сентябре 2009 года, еще до женитьбы Уильяма, а затем и Гарри, как средство для их благотворительной деятельности. Обе невесты, став женами, присоединились к своим мужьям после свадьбы, создав то, что назвали Великолепной четверкой.