.
"И эти люди запрещают мне ковыряться в носу" (с) или еще раз о "цивилизованной" Европе и "грязной" России.
Вчера
«Нет народа, о котором было выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, как о народе русском». Это было сказано русской императрицей немецкого происхождения Екатериной II. И она знала, что говорила. Родившись в Германии и прожив там до 15 лет, что она могла слышать о России и русских? Только то, что писалось авторами вроде шведа Юхана Йерне, побывавшего в нашей стране в 1725 году. А что мог написать швед через 4 года после завершения Северной войны? Естественно, что ничего хорошего. По мнению этого автора, для всех русских, вне зависимости от сословия, характерны «пьянство, воровство, жадность, нечестность, двуличность, коварство, жестокость и нечистоплотность». Можно сказать, что это квинтэссенция представлений Запада о России и его отношения к ней.
Но, как говаривали древние латиняне, «Audiatur et altera pars». А посему, давайте-ка попробуем взглянуть на эту самую просвещенную, высококультурную и цивилизованную Европу того же XVIII столетия (правда, на полвека позднее) глазами российского подданного – драматурга, лингвиста (в какой-то мере политика и дипломата) Д.И. Фонвизина (1745-1792). Ирония, конечно, но необходимо отметить, что сам Денис Иванович был потомком плененного в ходе Ливонской войны немецкого барона Питера фон Визена.
Д.И. Фонвизин. 1745 - 1792.
Путешествуя по Европе (в том числе и по родине предков – Германии) в 1777 – 1784 годах, Фонвизин оставил интересные путевые заметки – дневники, в которых описал свои впечатления о культуре, быте, кухне (последнее – особенно, ибо был большим гурманом), нравах того времени. Итак, в чем там нас упрекают «цивилизованные» европейцы? Поехали!
Начнем, пожалуй, с культурной жизни. Сам драматург и большой театрал, Денис Иванович, конечно же не мог не посетить европейских театров: «
26 августа 1784 года. Отобедав в Мемеле, ходил я в немецкий театр… Мерзче ничего я от роду не видывал. Я не смог досмотреть первого акта». О, как! Нормально так. Вот тебе и «культурная» Германия! Может в других местах было лучше? «Италия. Боцен. 5 октября 1784 года.
Образ жизни итальянский, то есть весьма много свинства… После обеда ходил я к живописцу Генрицию… а от него в итальянскую комедию. Театр адский! Он построен без полу и на сыром месте. В две минуты комары меня растерзали…». Смею думать, что большой любитель театра Фонвизин, досмотрел бы комедию, не взирая на комаров (тем более, что и в России комары не то, что не редкость – обыденность). Но только, если бы комедия была хороша.
Но, оценки Дениса Ивановича непредвзяты и объективны. Если ему что-то действительно нравилось или вызывало восхищение, он об этом не стеснялся писать: «
Верона. 19 сентября 1784 года… мы успели сбегать в Георгиевский монастырь, насладиться последний раз зрением картин Павла Веронеза».
Паоло Веронезе. Пир в доме Левия. 1573 г.
«
Болонья. 21 сентября 1784 года. За ужином под окнами дали нам такой концерт, что мы заслушались». Если его что-то оставляло равнодушным, то он никак и не комментировал событие: «
29 сентября. После обеда смотрел я Моденскую картинную галерею».
Это, что касается художественной культуры – театр, живопись. А теперь его зарисовки о культуре общей. Меня так они просто восхитили!
«
Аугсбург. 1 сентября 1784 года. Все немецкие гульбища одинаковы. Наставлено в роще множество столиков; за каждым сидит компания и прохлаждается пивом и табаком…»
«
Рим. 7 декабря 1784 года. Я до Италии не мог себе вообразить, чтоб можно было в такой несносной скуке проводить свое время, как живут итальянцы. На конверсацию съезжаются поговорить; да с кем говорить и о чем? Из ста человек нет двух, с которыми можно б было как с умными людьми слово промолвить».
«
Мой банкир, человек пребогатый, дал мне обед и пригласил для меня большую компанию. Я, сидя за столом, за него краснелся: званый его обед несравненно был хуже моего вседневного в трактире. Словом сказать, здесь живут, как скареды...».
«
Итальянцы все злые безмерно и трусы подлейшие… Честных людей во всей Италии, поистине сказать, так мало, что можно жить несколько лет и ни одного не встретить. Знатнейшей породы особы не стыдятся обманывать самым подлым образом».
И о нравах (ну, или нравственности) Италии XVIIIвека: «
В Италии порода и титла не обязывают нимало к доброму поведению: непотребные дома (попросту – бордели)
набиты графинями». Ой, а вспомните принципиальную, гордую и неприступную красавицу-графиню Г из «Графа Монте-Кристо» А. Дюма: «
Вы же знаете, для нас, итальянок, существует лишь тот, кого мы любим» Ну, правда, более полувека прошло.
А каково впечатление «немытого русского» Фонвизина от германских, итальянских, французских городов, постоялых дворов и дворцов! И их обитателей.
«
30-го прибыли мы в Кенигсберг. Я осматривал город, в который от роду моего приезжаю четвертый раз. Хотя я им никогда не прельщался, однако в нынешний приезд показался он мне мрачнее».
«
Ночевать приехали мы во Франфуркт-на-Одере…, и трактир попался скверный. Нас, однако ж, уверяли, что он лучший в городе…»
«
Нюрнберг. 29 августа 1784 года. Из журнала моего ты увидишь, что от самого Лейпцига до здешнего города было нам очень тяжко. Дороги адские, пища скверная, постели осыпаны клопами и блохами. Вообще, сказать могу беспристрастно, что от Петербурга до Нюрнберга баланс со стороны нашего отечества перетягивает сильно. Здесь во всем генерально хуже нашего: люди, лошади, земля, изобилие в нужных съестных припасах, словом: у нас все лучше и мы больше люди, нежели немцы». А вот чистота Нюрнберга, сервировка стола и, главное, сам стол Денису Ивановичу понравились очень:
«…стали в трактире, в котором безмерная чистота и опрятность привели нас в удивление. Я нигде не видал деликатнее стола, как в нашем трактире. Какое пирожное! Какой десерт! О пирожном говорю я не для того только, что я до него охотник, но для того, что Нюрнберг пирожными славен в Европе. Скатерти, салфетки тонки, чисты, — словом, в жизнь мою лучшего стола иметь не желал бы». Нюрнберг практически единственный город, о котором Фонвизин не сказал ничего плохого.
Кондитерские изделия из Нюрнберга до сих пор хороши. Яндекс. Картинки.
А вот уже и граница с Италией. Боцен: «
Полы каменные и грязные; белье мерзкое; хлеб, какого у нас не едят нищие; чистая их вода то, что у нас помои. Словом, мы, увидя сие преддверие Италии, оробели».
Триент: «
В самом лучшем трактире вонь, нечистота, мерзость...»
Вот, глядя на это, и не подумаешь, что Фонвизину здесь не понравилось. Яндекс. Картинки.
«
Верона город многолюдный и, как все итальянские города, не провонялый, но прокислый. Везде пахнет прокислой капустой… Вонь происходит от гнилого винограда, который держат в погребах; а погреба у всякого дома на улицу и окна отворены».
Аква-Пенденте. «
В комнате, которую нам отвели и коя была лучшая, такая грязь и мерзость, какой, конечно, у моего Скотинина [герой пьесы «Недоросль»]
в хлевах никогда не бывает».
Франция. Монпелье. 1777 год. «
Я на сих днях, шатаясь пешком по городу и не взглянув на часы, зашел к маркизе Френжевилль… отворил двери и нашел свою маркизу на поварне; сидит за столиком с сыном и со своей горничной и изволит обедать на поварне против очага… Она же безо всякого стыда отвечала мне, что как нет у нее за столом людей посторонних, то для экономии, чтобы не разводить огня в камине столовой комнаты, обедает она на поварне…».
Ну, и вишенкой на торте – «
Всего же больше не понравилось мне их обыкновение: ввечеру в восемь часов садятся ужинать и ввечеру же в восемь часов вывозят нечистоты из города. Сей обычай дает ясное понятие как об обонянии, так и о вкусе кенигсбергских жителей».
И – да! Как же без кухни-то. Большой любитель хорошо поесть и сластена Фонвизин не мог обойти вниманием эту тему. Кое что мы уже процитировали выше, но, тем не менее.
Восточная Пруссия, город Мариенверден: «
Тут обедали так дурно, как дорого с нас взяли...».
Аукме: «
Весь наш стол состоял из двух не изжаренных, а сожженных цыпленков, за которые не постыдились содрать с нас червонный...».
Аугсбург. «
…Я спросил кофе, который мне тотчас подали. Таких мерзких помой я от роду не видывал — прямое рвотное. По возвращении домой мы потчевали компанию чаем, который немцы пили, как нектар».
Верона. Италия. «
Мы в жизни нашей не только не едали, даже и не видали такого мерзкого хлеба, какой ели в Вероне и какой здесь все знатнейшие люди едят. Причиною тому алчность правителей. В домах печь хлебы запрещено, а хлебники платят полиции за позволение мешать сносную муку с прескверною, не говоря уже о том, что печь хлебы не смыслят».
А вот французская кухня Фонвизину очень понравилась. Только вот от сервировки и от застольных обычаев он был в шоке: «
Белье столовое во всей Франции так мерзко, что у знатных праздничное несравненно хуже того, которое у нас в бедных домах в будни подается. Оно так толсто и так скверно вымыто, что гадко рот утереть. Я не мог не изъявить моего удивления о том, что за таким хорошим столом вижу такое скверное белье. На сие в извинение сказывают мне: «Так его же не едят» — и что для того нет нужды быть белью хорошему. Подумай, какое глупое заключение: для того, что салфеток не едят, нет будто бы и нужды, чтобы они были белы. Кроме толстоты салфеток, дыры на них зашиты голубыми нитками…». Это, между прочим, за столом графа Перигора. Там же: «
У каждого за стулом стоит свой лакей. Буде же нет лакея, то несчастный гость хоть умри с голоду и с жажды… по здешнему обычаю, блюд кругом не обносят… Люди заслуженные, но не имеющие слуг, не садятся за стол, а ходят с тарелкой около сидящих и просят, чтобы кушанье на тарелку им положили. Как скоро съест, то побежит в переднюю к поставленному для мытья посуды корыту, сам, бедный, тарелку свою вымоет и, вытря какой-нибудь грязной отымалкой, побредет опять просить что-нибудь с блюд…».
Таковы общие (и далеко не полные) впечатления о «культурной, цивилизованной и просвещенной» Европе, столбового русского дворянина с немецкими корнями Д.И. Фонвизина. И, думаю, что ему еще сильно повезло! Ведь будучи человеком весьма состоятельным, он путешествовал с максимально возможным для своего времени комфортом. И встречался с самыми высокопоставленными людьми. А будь он победнее? Каковы были бы его впечатления о той самой Европе в таком случае?
Терапевт CastleCraig Энтони Марин был первым, кто выявил связь между азартными играми и зависимостью от криптовалют.
zen.yandex.ru
