Театр Вахтангова:
— Коньяк тут в буфете не очень. Знаете, где хороший коньяк? В РАМТ. Ой, нет, в театре Сатиры, вернее. Хотя, может, это и не Сатиры был. Забыла, как называется, но вы в интернете посмотрите.
— Ой, кто-то программку забыл. Товарищи, кто забыл программку? (Оглядывается.) Ой, ушли уже все.
— Да берите себе.
— Это же чужая вещь, как можно? Надо, наверное, администратору отнести.
В музее театра:
— Столько книг старых.
— Ага. У моей бабушки вот Гете этот тоже был. Интересно, куда все эти книжки деваются вообще потом.
— Когда потом?
— Когда бабушки умирают.
В Театре Наций:
— У меня энергетика хорошая, мне так стоматолог сказала.
— Да-а?
— Говорит, у вас такая энергетика хорошая, так бы вас дальше и сверлила.
— Тогда сейчас куртки сдадим и за шампанским.
— Пять минут осталось, не успеем.
— Тогда план-перехват. Ты сдавай куртки, а я быстренько за шампанским.
— Ой, да тут все спектакли хорошие. Только не понравился мне этот самый. Про Катерину.
— Про какую еще Катерину?
— Ну где она топится.
— Офелия, что ли?
— Это у них там Офелия, а у нас Катерина.
— Я вообще балет не люблю. А ты любишь?
— Ну как сказать. Смотря где. Вот мы ходили в Кремль на балет. Вот это да. Хотя это был не балет, нет, я путаю. Это была елка. Это я Мишку на елку водила.
— А ты видела, что в Грузии творится?
— Так, давай не здесь. Давай в туалете.
Две женщины бальзаковского возраста:
— Так, не поняла, написано, что брускетта с лососем, а где она?
— Так вот.
— Вот этот сухонький бутербродик? А чего он 600 рублей?
— Ну потому что написано, что это не бутерброд, а брускетта.
Пространство «Внутри»:
— Извините, пожалуйста, у вас лицо очень знакомое. Мы с вами виделись где-то?
— Может, и виделись.
— А где?
— Ну или в театре, или в суде, видимо. Больше я никуда не хожу.
— А Коляда-то отменил свои гастроли.
— Да ты что? Так и не приедет?
— Не-а.
— Ой, ну придется тащиться в Екатеринбург, значит, как-нибудь.
— В театр в Екатеринбург, на концерт во Владивосток… Разоришься.
— Я как-то пришла на спектакль с Розой Хайруллиной, и там весь спектакль какие-то шары по потолку катались. Как в детстве, помнишь? Все время шары катались по потолку у нас там на Вышеславцева, помнишь?
— Да, а потом мама сказала, что это не шары, а дядя Коля катается… пьяный.
(Молчат.)
— Так, а здесь-то что?
— Да тут бильярдный клуб. Там, на том этаже. Выше.
Театр.doc:
— Ой, там художественный руководитель этот… Дмитрий Астрахан.
— Это актер?
— Нет, режиссер, по-моему. Ну он из 1990-х, по-моему, какой-то.
— Ну так и Михалков из 1990-х, можно сказать…
— Да ну! Ну нет. Этот вообще как будто всегда был.
— Я уже не знаю, куда сходить просто вот на классического Чехова. Ну чтобы придешь, знаешь, а там никто бы не летал в костюме зайца, в тачке не катался…
— Билеты дорогие, конечно, везде стали. Просто ужас.
— Ну ловить надо. Я вот в МХТ полгода ловила за 750 рублей. Выловила.
— На что ходила?
— Ни на что. У меня Ирка с Васькой заболели. Так что я маме отдала билет.
Театр «Около дома Станиславского»:
— Ну у меня тоже, знаешь, подруга закончила ГИТИС. Ой, или ВГИК. Актерский, в общем, она закончила, а работала потом девочкой на побегушках. Что-то вроде курьера.
— Ну курьеры сейчас, я так поняла, очень хорошо получают.
— Да она не сейчас. Сейчас она уже умерла… ей 67 лет было.
— Богомолов мне не нравится. Он хочет выпендриваться, но у него это плохо получается.
— Ну откуда ты знаешь?
— Потому что мне есть с чем сравнить. Я еще застала театр на Таганке. Вот где выпендреж был, понимаешь? Вот это да. На всю страну. А это что? Так.
— Нет, там постановка очень бестолковая.
— Да сейчас везде бестолковые.
— Ну нет. Бывают алмазы. Просто их мало. Надо походить, посмотреть. Найти своего режиссера, свой театр.
— Я не хочу ничего искать. Я хочу просто прийти и получить удовольствие.
— Это тогда тебе на массаж надо.