Бинго! Именно так! Особенно если учесть что и их карета на свадьбе была траурным экипажем. Язык дипломатии, однакоХотела, возможно , указать, что их брак привел к этим похоронам?
Смотрите видео ниже, чтобы узнать, как установить наш сайт в качестве веб-приложения на домашнем экране.
Примечание: Эта возможность может быть недоступна в некоторых браузерах.
С уважением, ROYALS
С уважением, ROYALS.
Бинго! Именно так! Особенно если учесть что и их карета на свадьбе была траурным экипажем. Язык дипломатии, однакоХотела, возможно , указать, что их брак привел к этим похоронам?
Да, ещё и церковь та же самая. У них была там свадьба, теперь там королева простилась с мужем.На королеве сегодня была брошь Ричмонд. Не стала выискивать когда она надевала ее в последний раз, но эта брошь была на королеве в день свадьбы ГиМ
Совершенно с Вами согласна леди P.Kanata.И да, еще мне очень понравилась речь декана Виндзора. Не в плане слов, в плане интонации и поведения. Он действительно скорбел и разделял горе семьи, голос звучал слегка дребезжа от эмоций и очень проникновенно. А вот Кентерберийский со своими ушами на полэкрана....Я не знаю почему он стал епископом. Я бы не доверяла человеку с такими локаторами. И я абсолютно не слышала искренности и скорби в его речи. Он отбубнил свое и пошел. А речь первого была действительно трогательной....
, хотя разве тот кто смотрит не прикрытым взглядом на невесту на свадьбе может быть приятным.удивительные судьбы...Carina Cockrell-Ferre
"АЛИС В СТРАНЕ ГЛУХИХ ©
рассказ о матери Филиппа Эдинбургского
Женщина в сером монашеском облачении затянулась крепчайшей сигаретой без фильтра и села писать сыну записку. Она знала, что это обращение будет последним. Она не боялась. Все получилось правильно. В записке ей хотелось написать самое важное. Оправдаться за все, но слова не шли.
В лондонском небе гудели «боинги», шумели толпы, машины и автобусы на Пэл Мэлл. Ее небольшая комната почти под крышей Букингемского дворца (она сама ее выбрала) была обставлена очень просто. Какая-то мебель. Иконы. Вид Акрополя. И память. Больше ей ничего не нужно. Даже фотографий.
Небо взрезал реактивный самолет, оставляя пенистый шов, но она его не слышала. Она ничего не знала о мире звуков. Никогда не слышала голоса матери, голосов своих детей, Андреаса. Люди только раскрывали рты и шевелили губами, как всплывающие вдохнуть рыбины. И она читала движения губ. Это первое, чему она научилась. Ей легко было определить, на каком языке говорили – у людей, переходивших с английского на немецкий, на греческий, полностью изменялась нижняя часть лица. А иногда и верхняя. Особенно странно было наблюдать людей, когда они беззвучно играли на фортепиано и других инструментах.
Только один Голос даже не звучал, а вибрировал в голове, но все слова были понятны. Она давно уже никому об этом не рассказывала: это было опасно. Она не могла сказать, на каком языке был Голос.
«Мой дорогой Филипп, будь отважным…» – начала она и остановилась. Что может сказать мать, которая по-настоящему узнала сына только сейчас, в конце жизни?
***
Она родилась в Виндзорском замке совершенно глухой. «Голубая кровь» европейских монархий давно требовала разбавления, но генетика еще проигрывала геральдике. Мать Виктория, затянутая в железный корсет условностей внучка одноименной королевы, просила не повторять для девочки фразы: пусть учится читать по губам с нормальной скоростью. Это было правильным решением. И Алис вскоре уже знала, о чем говорят те, чьи рты она могла видеть. Иногда говорили нелицеприятное о ней, особенно на дальнем конце длинных столов.
К восемнадцати годам высокородная красавица Алис Баттенберг (Маунтбаттен) достигла такой виртуозности в чтении по лицам эмоций и слов, что никто не мог догадаться о ее глухоте, пока она не начинала говорить – гортанно и монотонно. Поэтому больше молчала, росла созерцательной и серьезной.
В восемнадцать лет в ее жизни появился Андреас, сын датского принца - короля Греции- и русской княгини Ольги (внучки Николая I). Андреас страдал близорукостью, что тоже считалось инвалидностью в век, когда важнейшим качеством мужчины- аристократа являлось умение хорошо стрелять. Однако, даже очки не испортили его беззаботного характера, и в 1903 году веселый гусар увез молодую жену в Афины. У них рождались только девочки. Маргарита, Теодора, Сесилия, София. Наследника не было. Алис полюбила шумные, восточные, пыльные Афины, в которых все было иначе. И была свобода.
Надвигался тяжелейший век. Как тектонические плиты, сдвигались представление о нациях, иерархиях, экономике, долге, условностях, свободе, достоинстве, боге, человеке. Отчаянно хотелось перекроить мир по новым лекалам. Режут эти «выкройки» всегда по живому.
Алис, в 1909 году поехавшая к своей любимой тетушке Элле в Россию (Елизавета Федоровна Гессен-Дармштадская, замужем за сыном Александра III), придет в восторг от ее подвижнической деятельности, от основанных ею больниц, прекрасной обители Марфы и Марии. Алис понимает, что хотела бы делать то же, что вот оно, ее призвание.
Когда в Греции разразилась война с Турцией, длившаяся почти десять лет, Алис оставляет детей и едет с мужем на фронт, разворачивает полевые госпиталя, ассистирует на операциях. Она видит такие ужасы, то которых можно сойти с ума. Примитивнейшие условия, в которых происходят ампутации. Куски тел, залитые кровью коридоры. Ее окружают разверстые в диком вое и реве рты. Она не слышит, но от этого еще сильнее чувствует всю эту боль.
Война окончится тяжелейшим поражением Греции. Народ, в поисках виноватых, восстанет, обвинив в катастрофе недостаточно греческую элиту и потребует свержения иностранной монархии. Андреаса приговорят к смертной казни. Алис, беременная пятым ребенком, родит первого сына и наследника престола Филиппа на кухонном столе виллы Монрепо на Корфу в июне 1921 года.
Иллюзий нет. Она понимает, что их может ждать самое страшное. Она тяжело пережила гибель тетушки Эллы. Ей рассказали. Эллу, вместе с ее придворными, привели к какой-то уральской шахте (в это время казнимые пели молитвы), столкнули в шурф, потом бросили в шахту гранату, которая взорвалась столбом пламени пополам с землей... И завалили камнями. Алис уже знает, что вторую ее тетушку, Аликс (императрицу Александру) вместе с супругом -императором и детьми, тоже где-то на Урале, уничтожили большевики.
Беспокойство за детей, новорожденного сына, сводит с ума. Алис в отчаянии просит о помощи короля Великобритании Георга V. Георга до сих пор мучает совесть, и будет мучить всегда. Он дал большевикам погубить родную кровь - Эллу и Аликс... В декабре 1922 года, когда угроза становится критической, Британия отправляет на Корфу канонерку «Калипсо». Это не Екатеринбург, сюда может дойти британский флот.
Под проливным декабрьским дождем, Алис садится в шлюпку. Матросы бережно ставят рядом коробку из-под апельсинов. В ней - импровизированной люльке -пятимесячный наследник престола, принц Филипп. На борту британского корабля. В безопасности.
Отсутствие вины принца Андреаса настолько очевидно даже революционному суду, что казнь ему заменяют пожизненным изгнанием.
Семья из семи человек оказывается в Сен Клу, под Парижем. Их приютила на одной из своих вилл родственница Мария Бонапарт. Ситуация унизительная. Продают драгоценности и перебиваются на подачки от британских родственников. Для Филиппа Мария Бонапарт оплачивает американскую частную школу. Так проходит почти восемь лет.
От всего пережитого Алис начинает погружаться в безумие. Ее религиозность превосходит все мыслимые пределы. Она сообщает, что у нее установились особые, интимные отношения с Иисусом и вскоре, через нее, он сообщит миру новое откровение. Ее уговорят полечиться в «санаториуме» под Берлином, где осмотревший ее доктор Фрейд вдруг изменит обычной практике психоанализа и вдруг пропишет облучение матки и яичников сильными дозами рентгена. Принудительное «лечение» совершенно разрушит гормональный баланс несчастной Алис, которая попытается из клиники бежать . Ее поймают на вокзале и вернут.
К тому времени Андреас самоустранится и поселится с любовницей на Лазурном берегу, а дочерей выдадут замуж за мелких немецких аристократов. Алис на их свадьбы допущена не будет. Более того, ее мать, Виктория, обманом заключит ее в другой «санаториум», уже в Швейцарии. Потом будет еще один, в Италии...
После этого «лечения» Алис будет годами инкогнито странствовать по Европе, жить в маленьких отелях отшельницей и избегать всяких личных контактов с семьей. Правда, будет все же переписываться с матерью, получать маленькое содержание. Тихая, умиротворенная, она будет сидеть на террасах дешевых пансионов и смотреть на небо.
Филипп в это время учится в Англии, дочери живут в Германии.
В 1937 году, в Бельгии, в тумане, упадет самолет. В нем летела ее беременная дочь Сесилия, с мужем и двумя детьми, и Алис, впервые за годы, поспешит к семье. На этих похоронах, в Берлине, все они и встретятся. В черном пальто идет за гробом незнакомый, высокий подросток – Филипп, идут дочери с «истинно арийскими» мужьями (в нацистской форме и сияющих сапогах) и шагает какой-то посеревший, уже совершенно чужой, Андреас. После облучения «фрейдовским» рентгеном Алис пережила неимоверно раннюю менопаузу и тоже выглядит старухой.
Смерть дочери странно пробудит ее. Она переедет в Грецию, где была когда-то так счастлива. Поселится в маленькой квартирке и позовет сына. Но Филипп, вечно бездомный, уже нашел себе приют – он учится в Шотландии, в частной школе Гордонстоун. Ее основал немецкий патриот, участник Первой мировой, еврей Курт Хан, сначала поддержавший нацистов, а теперь – беженец, не ожидавший, что немецкое «вставание с колен» после Версальского мира примет такой оборот…
Школа прекрасная. Филипп не представляет, чем будет заниматься в маленькой афинской квартирке матери и не приедет.
К тому же, вскоре Филипп, по совету дяди и опекуна Луиса Маунтбаттена поступает в элитную академию для военных моряков Дартмут. Вскоре начнется мировая война, разделившая детей Алис, как это часто делают войны. Сын будет сражаться в британском флоте против нацистов, а мужья дочерей - наоборот.
Алис Баттенберская не уедет из Афин во время нацистской оккупации. Она будет собирать деньги и организовывать суповые кухни для голодающих, устраивать приюты для беспризорных детей и сирот, ездить в Швецию за медицинским оборудованием. Когда однажды к ней на виллу наведался немецкий генерал, полагая ее симпатизанткой нацистов и спросил: «Что я могу сделать для вас?», она решительно ответила: «Вывести войска из моей страны».
Когда дальнейшая работа Красного креста станет невозможна, Алис закроет окна ставнями, и нацисты будут знать: тут, в полумраке, живет глухая, полубезумная аристократка. Эта репутация очень ей поможет, когда она укроет в подвале своей запущенной, полной сквозняков, трехэтажной резиденции еврейскую семью. Это была семья члена парламента Хаймаки Коэна. Сам он к тому времени уже умер, и его вдове с четырьмя взрослыми детьми грозила депортация в Аушвиц. Мужчины Коэны решили бежать морем в Турцию и Египет, а для матери и сестры, слабого здоровья, такое путешествие они сочли слишком опасным. И попросили Алис их укрыть. За укрывательство евреев грозил расстрел. Вряд ли для Алис сделали бы исключение. Как раз наоборот, могли сделать из нее пример для назидания. Когда к ней наведывалось гестапо, она, прекрасно читая немецкий по губам, притворялась, что не понимает их вопросов.
Внучка Рахили, Эви Коэн – сейчас художница в Париже - инициировала присвоение Алис звание «Праведницы мира». Принимать это звание от имени покойной матери в Яд Ва Шем, в 1994 году, приехал принц Филипп, первый представитель британской монархии, посетивший Израиль.
Но это будет потом, а пока – после оккупации, Алис, в память о зверски уничтоженной большевиками тетушке Элле, которая произвела на нее в России неизгладимое впечатление, Елизавете Федоровне Гессен-Дармштадской, решит основать на острове монашеский орден Марфы и Марии. Орден будет помогать больным, кормить голодных, поддерживать тех девочек и женщин, кому не на кого рассчитывать.
Во время войны, в Монако, от сердечного приступа, умрет ее давно уже номинальный супруг Андреас.
На свадьбу Филиппа и британской принцессы Елизаветы, в 1947 году, Алис Баттенбергская привезет в подарок невестке, по обычаю, кольцо с большим бриллиантом, сделанное из своей последней, оставшейся от прежних времен, тиары. Чтобы британская королевская семья не думала, что принимает бедного родственника. И, после свадьбы сына, Алис с достоинством возвращается к себе в монастырь.
В 1967-м году, когда в Греции произошел военный переворот, и пребывание там Алис опять стало опасно, уже королева Елизавета прислала за свекровью самолет.
Так Алис Баттенбергская поселилась в верхних покоях Букингемского дворца, носила облачение марфо-мариинской абаттиссы, и ее приближение все угадывали по неистребимому запаху крепчайших сигарет. Внуки ее обожали именно за то, что она была так непохожа на всех остальных. Она больше никому и ничего не рассказывала о Голосе, который всю жизнь ее вел. Иногда глухими казались ей другие...
***
Наконец, нужные слова пришли. Алис Баттенбергская записала их, медленно перечитала вслух и осталась довольна.
***
Теперь они с сыном вместе, там, где не бывает разлук.
Вот и все
=AZWjOBrDdbymXc23C8ePa40gBQhUShoEdYt_Z-aLOVjrrsc06enj6aK_hhHgox0WC6SNfAGMVd1JKqcVulB8N8Pu0JiTavOjm4gqU9Jgn5MIcnzhEm22AN_9-oLVykaVVP1KxBfvR5Vp_02qcFE5Gy3kniobcCnQs_PApXuq6trisg&__tn__=*bH-R']Родственники спасенной еврейской семьи
![]()
Посмотрела церемонию. Знаете что еще зацепило? Когда все выходили из церкви. Анна четко остановилась и склонила голову перед алтарем с наградами Филиппа. И её муж тоже. Уильям и Кэтрин выходили с другой стороны, мимо наград не проходили, но тоже четко остановились и склонили головы. А хаз прошёл вслед за Анной расхлябанной такой походочкой, даже нос не повернул, так погулять вышел. И Йоркские соскочили со ступеней и попрыгали на волю. Зара тоже на алтарь не оглянулась, но она, похоже, с тех ступенек чуть не улетела, еле удержалась, может поэтому и не до поклонов было.
Тоже обратила на это внимание , и Г. проходя перед алтарем программой небрежно помахивал , и камеру быстро отвели от него , причем смотрела на разных каналах, показывали с разных ракурсов , но эффект был одинаков. А Зара прямо за поручни ухватилась. что-бы не упасть .
Очень согласна. Мне кажется, Филипп дал четкие распоряжения насчёт своих похорон. Им и следовали. Остальное - спекуляции. И ещё, Филипп разговаривал в больнице с двумя: с Чарльзом (2 раза) и с Уильямом. Мне кажется, он очень четко обозначил свою позицию в отношении Гарри с шалавой, и в отношении похорон. Также он мог «посоветовать» Чарльзу отойти в сторону и назначить Уильяма регентом, чтобы удержать авторитет монархии на плаву. Правы леди, заметившие символизм: в броши королевы на венчании Гарри и сейчас, на похоронах Филиппа (начало и конец, причина и следствие; при том, что они с Филиппом были в этой же церкви и после, на свадьбе Евгении, но с тем событием связи нет), чокер и серьги из личной коллекции королевы на Катерине, суетливое поведение Гарри, поближе к «хлебному» брату... грядут большие перемены, и главная роль в них отведена Кембриджам.Я в меньшинстве, но ИМХО очень правильно, что не стали надевать военную форму. В последний путь принца Филипа провожали представители различных родов войск и семья как-то сразу была выделена на общем фоне.
Луиза становится похожей на свою прапрапрабабушку королеву Марию Текскую. Осанка у девчонки истинно королевская. Очень интересная будет женщина, мне кажется, с возрастом будет только хорошеть.Со всем согласна )))) кроме пункта №9. Луизочка-то расцвела. Из страшненького лебеденка в прекрасную лебедушку превращается. На последних, хоть и печальных из-за смерти Филиппа, фотографиях чем-то на актрису Розамунд Пайк даже похожа.
Я тоже так считаю.Я в меньшинстве, но ИМХО очень правильно, что не стали надевать военную форму. В последний путь принца Филипа провожали представители различных родов войск и семья как-то сразу была выделена на общем фоне.
У меня такое же впечатление неприятное осталось. Хаз именно расхлябанный: Ну, наконец, закончилось, всё хорошо, не прибили. Теперь надо догонять брата с Кейт, пока они горюют и прилипнуть к ним. Чай не прогонят на публике.Посмотрела церемонию. Знаете что еще зацепило? Когда все выходили из церкви. Анна четко остановилась и склонила голову перед алтарем с наградами Филиппа. И её муж тоже. Уильям и Кэтрин выходили с другой стороны, мимо наград не проходили, но тоже четко остановились и склонили головы. А хаз прошёл вслед за Анной расхлябанной такой походочкой, даже нос не повернул, так погулять вышел. И Йоркские соскочили со ступеней и попрыгали на волю. Зара тоже на алтарь не оглянулась, но она, похоже, с тех ступенек чуть не улетела, еле удержалась, может поэтому и не до поклонов было.
Я думала о том, что это было пожеланием герцога Эдинбургского. Писали, что он очень подробно распорядился насчет церемонии. И музыка была им подобрана, музыка меня зацепила очень и настроение создалось печали и света музыкой.Я в меньшинстве, но ИМХО очень правильно, что не стали надевать военную форму. В последний путь принца Филипа провожали представители различных родов войск и семья как-то сразу была выделена на общем фоне.
Ну это уже даже не намек , а прямая речь - одевает эту брошь королева в дни глубокой скорби.На королеве сегодня была брошь Ричмонд. Не стала выискивать когда она надевала ее в последний раз, но эта брошь была на королеве в день свадьбы ГиМ
Давайте прикинем..1. Королева 2.Чарльз 3.Камилла 4. Анна 5. Муж Анны, 6. Эндрю, 7. Эдвард 8. Софи 9.Уильям 10. Кейт 11-12 Сара Тиндалл и муж, 13-14 Евгения и муж и 15- подруга Филиппа..? ( Харий, Беа и муж- приезжие и сидят в карантине.. или уже уехали) моя версия..) Дополните, если что-то пропустилаПрочла в одном из репортажей , что после похорон поехали на поминки, на которых будет присутствовать15 человек. Интересно кто не приглашен?
В англиканской церкви обручальное кольцо только у женщин. Даже на свадьбе кольцо на руку надевается только невесте, это можно увидеть на видео свадьбы Уильяма и Кэтрин.Вроде бы принц Филипп никогда не носил обручальное кольцо. Возможно это какой то крепеж знамени к гробу, чтобы не съезжало.
он спешил чтобы не упустить Уильяма, к Кентерберийскому кинулся бегом, тот его в воздух уже благословлял и бегом за Вилли...и да, этот игривый жест его - приветствие для американских зрителей или лично своей марклеХаз вообще как не знал ,не понимал где он..пока другие кланялись , он поглядывал ,наверно спишет на вновь нервное потрясение и воспоминание о похоронах матери