-
-
Дамы и господа!
Обо всех неполадках на форуме сообщайте в теме Технические вопросы и проблемы форума".
По электронной почте newsroyals@ya.ru или мне в личные сообщения
С уважением, ROYALS
-
Миледи!
Пожалуйста, тексты с Дзен-каналов копируйте в теме целиком, можно под спойлер, внизу ставьте ссылку.
Причина: каналы часто блокируются и авторы вынуждены удалять свои статьи, чтобы их разблокировали, поэтому через месяц по вашей ссылке может быть ошибка 404. А так хоть на нашем форуме текст сохранится.
С уважением, ROYALS.
Посмеёмся?
- Автор темы Royal Owl
- Дата начала
Самая дорогая шаурма обошлась, насколько я помню, в 3500 рублей.
Их, правда, было аж две штуки и в их составе была курица, овощи, соус, естественно, лаваш и главный ингредиент, придающий уникальность:
— штраф за парковку в зоне действия знака 3.27 «остановка запрещена»))
Их, правда, было аж две штуки и в их составе была курица, овощи, соус, естественно, лаваш и главный ингредиент, придающий уникальность:
— штраф за парковку в зоне действия знака 3.27 «остановка запрещена»))
Из ТГ:
Звонок мелкому на телефон. Он где-то бегает, поднял сам. Звонит девушка:
- Здравствуйте, это служба безопасности Сбербанка, вы Алевтина Николаевна?
- Да.
- В смысле?
- Алевтина Николаевна я. Говорите чего хотели?
- Нет, вы не Алевтина Николаевна, позовите ее.
- Алевтина я. Пол сменил, теперь так.
- В смысле?
- Ну так мы Европа или где? Месяц толерантности же. Вы оскорбляете меня, отказываясь называть меня Алевтиной. В Европе за такое судят
[гудки ...]
Звонок мелкому на телефон. Он где-то бегает, поднял сам. Звонит девушка:
- Здравствуйте, это служба безопасности Сбербанка, вы Алевтина Николаевна?
- Да.
- В смысле?
- Алевтина Николаевна я. Говорите чего хотели?
- Нет, вы не Алевтина Николаевна, позовите ее.
- Алевтина я. Пол сменил, теперь так.
- В смысле?
- Ну так мы Европа или где? Месяц толерантности же. Вы оскорбляете меня, отказываясь называть меня Алевтиной. В Европе за такое судят
[гудки ...]
Hочью пepeд пoдъeздoм нa acфaльтe пoявилась нaдпись «Зайка, я люблю тебя!». Белой эмалевой краской поверх небрежности трудов дворника. Все шестьдесят женщин подъезда зайкового возраста (от десяти до 60 лет) в это утро выглядели загадочнее черных дыр космоса. По лицу каждой читалась абсолютная уверенность, что послание адресовано именно ей.
— Kак это трогательно. — умилилась одна из женщин. — Настоящий мужчина и романтик растет. Я-то думала так сейчас не ухаживают.
— И нe говорите. — подхватила другая. — И только одна единственная знает, что это написано только для нее.
— Уж она-то точно знает! — залилась румянцем первая. — Но не расскажет никому.
— Эт моей Машке писали. — заметил мельком отец одной из гипотетических заек.
— Ну, ну. Ошибок-то нет! — возразили женщины. — Запятая где положена и «тебя» через Е, а не через И.
— Ну так и почерк ровный. — возразил уязвленный отец. — Не слепой человек, видимо писал. Так что и не вам, вероятно.
Так, слово за слово, разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд полиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех.
С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные и теперь надпись была более конкретной «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали себя до крайности оскорбленными в лучших чувствах.
— Это ж надо такой сволочью быть. — сообщила экс-зайка лет сорока с пятого этажа. — Разрисовывать-то — оно ума много не надо. Подарил бы цветов что ли.
— И не говорите. — поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики, лицом. — Взял бы, да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много.
Зайки с шестого этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда.
На следующий день надпись закрасили и на белом фоне черной краской появилось «Мильпардон, ошибка. С пятого этажа зайка-то! Люблю тебя.».
С шести утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в семь, у подъезда, напрасно обиженная женщина с шестого этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались.
— Ишь как под монастырь подвел всех. — вздохнул какой-то мужчина лет пятидесяти. — Нет чтоб по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет — надо народ баламутить.
— А ты своей на ушко каждый день говори — она и не взбаламутится. — парировала соседка.
— А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет двадцать пять — и ничего. Не помер пока. — виновато пробурчал мужик.
— То-то и оно. — покачала головой женщина и вернулась к зрелищу.
— На пятом-то незамужних баб нету! — вдруг выкрикнул один из мужчин.
— А что ж в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? — взъярились женщины пятого этажа. — Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять?
Приехавший наряд полиции вызвал подмогу и уже тремя экипажами они гоготали и ставили ставки. После всего разняли дерущихся и оформили двадцать три административных нарушения за драку.
Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой — мужчина с пятого этажа. Люблю тебя, зайка!». Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и четыре бригады «Скорой помощи».
— Зачем вам четыре? — допытывалась диспетчер. — Чего у вас происходит-то там?
— У нас на пятом четыре зайки живут! — неуклюже пояснял управдом. — И все женаты. Так что поторопитесь — пострадавшие вот-вот будут.
— Ах ты кобелина! — завыли на пятом этаже и раздался шум бытовой ссоры с рукоприкладством и порчей имущества.
— Алё! — закричали все жители подъезда со двора. — Нечестно так. Спускайтесь вниз — чтоб все видели.
— Сейчас. — вышла на балкон пятого этажа женщина в бигудях. — Скорой там не загораживайте дорогу.
Санитары пронесли двоих пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты «Скорой помощи» и сказал:
— Слабаки! Тряпки!
После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок.
— эээ. Граждане… — заволновалась толпа. — А где четвертый-то? Может надо ему на помощь идти? Может дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии?
— Что за собрание тут? — вышел последний из заек из подъезда. — Делать вам всем нечего?
Толпа ахнула — мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще — великолепен как залежавшийся в ЗАГС-е жених.
За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям.
— Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? — ахнули женщины.
— Чего это? — удивилась Верка. — Это ж я писала. Своему. Люблю его — вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве?
— Вот ты скажи — ты нормальная?!! — завизжали соседи.
— Нормальная, вроде — пожала плечами Верка. — А вы?
Автор неизвестен
— И нe говорите. — подхватила другая. — И только одна единственная знает, что это написано только для нее.
— Уж она-то точно знает! — залилась румянцем первая. — Но не расскажет никому.
— Эт моей Машке писали. — заметил мельком отец одной из гипотетических заек.
— Ну, ну. Ошибок-то нет! — возразили женщины. — Запятая где положена и «тебя» через Е, а не через И.
— Ну так и почерк ровный. — возразил уязвленный отец. — Не слепой человек, видимо писал. Так что и не вам, вероятно.
Так, слово за слово, разгорелся конфликт полов, поколений и социальных слоев. С мордобоем, матом и разорванными бусиками. Приехавший наряд полиции полюбовался с полчаса на побоище заек подъезда и только потом разнял всех.
С утра надпись изменилась. Кто-то уточнил данные и теперь надпись была более конкретной «Зайка с 6-го этажа, я люблю тебя». Зайки с остальных этажей почувствовали себя до крайности оскорбленными в лучших чувствах.
— Это ж надо такой сволочью быть. — сообщила экс-зайка лет сорока с пятого этажа. — Разрисовывать-то — оно ума много не надо. Подарил бы цветов что ли.
— И не говорите. — поддержала еще одна развенчанная, с расцарапанным еще вчера во имя романтики, лицом. — Взял бы, да разметку нанес вместо этих каракулей. Раз уж краски много.
Зайки с шестого этажа свысока поглядывали на всех и мечтательно смотрели вглубь себя. Эту мечтательную задумчивость не оценил муж одной из заек. Он хотел было попенять супруге на недостойное поведение, но увлекся и попинал бедную женщину к вящему удовольствию всех остальных заек подъезда.
На следующий день надпись закрасили и на белом фоне черной краской появилось «Мильпардон, ошибка. С пятого этажа зайка-то! Люблю тебя.».
С шести утра начали подтягиваться зрители из соседних подъездов. И не зря. Ровно в семь, у подъезда, напрасно обиженная женщина с шестого этажа надавала пощечин своему несдержанному мужу за то, что он козел ревнивый. Мужчина виновато пыхтел и с ненавистью поглядывал на буквы на асфальте. Женщине рукоплескали все остальные женщины двора, вкладывая все свои обиды на спутников жизни в овации. Мужчины сочувствовали лицом и жестами, но сказать что-то вслух не осмеливались.
— Ишь как под монастырь подвел всех. — вздохнул какой-то мужчина лет пятидесяти. — Нет чтоб по секрету на ушко сказать зазнобе своей. Так нет — надо народ баламутить.
— А ты своей на ушко каждый день говори — она и не взбаламутится. — парировала соседка.
— А мне, допустим, никто не говорит ничего уже лет двадцать пять — и ничего. Не помер пока. — виновато пробурчал мужик.
— То-то и оно. — покачала головой женщина и вернулась к зрелищу.
— На пятом-то незамужних баб нету! — вдруг выкрикнул один из мужчин.
— А что ж в замужнюю влюбиться нельзя уж никому? — взъярились женщины пятого этажа. — Рожей не вышли, что ли? Что ты молчишь, а? Твою жену уродиной обзывают, а ты? Так и будешь стоять?
Приехавший наряд полиции вызвал подмогу и уже тремя экипажами они гоготали и ставили ставки. После всего разняли дерущихся и оформили двадцать три административных нарушения за драку.
Утром на асфальте красовалось «А чего все эти курицы щеки дуют-то? Зайка-то мой — мужчина с пятого этажа. Люблю тебя, зайка!». Управдом прочел это все, ахнул, сразу вызвал полицию и четыре бригады «Скорой помощи».
— Зачем вам четыре? — допытывалась диспетчер. — Чего у вас происходит-то там?
— У нас на пятом четыре зайки живут! — неуклюже пояснял управдом. — И все женаты. Так что поторопитесь — пострадавшие вот-вот будут.
— Ах ты кобелина! — завыли на пятом этаже и раздался шум бытовой ссоры с рукоприкладством и порчей имущества.
— Алё! — закричали все жители подъезда со двора. — Нечестно так. Спускайтесь вниз — чтоб все видели.
— Сейчас. — вышла на балкон пятого этажа женщина в бигудях. — Скорой там не загораживайте дорогу.
Санитары пронесли двоих пострадавших. Еще один зайка вышел сам, гордо осмотрел собравшихся, пригладил резко поседевшие волосы, проводил заплывшим глазом обе кареты «Скорой помощи» и сказал:
— Слабаки! Тряпки!
После чего улыбнулся беззубым ртом и упал в обморок.
— эээ. Граждане… — заволновалась толпа. — А где четвертый-то? Может надо ему на помощь идти? Может дверь выбить и отнять бесчувственное тело у этой фурии?
— Что за собрание тут? — вышел последний из заек из подъезда. — Делать вам всем нечего?
Толпа ахнула — мужчина был чисто выбрит, причесан, одет в свежую рубашку и вообще — великолепен как залежавшийся в ЗАГС-е жених.
За мужчиной вышла его жена, поправила демонстративно мужу прическу и ослепительно улыбнулась соседям.
— Верк, ты чего? Бесчувственная какая-то? — ахнули женщины.
— Чего это? — удивилась Верка. — Это ж я писала. Своему. Люблю его — вот и дай, думаю, напишу. А нельзя разве?
— Вот ты скажи — ты нормальная?!! — завизжали соседи.
— Нормальная, вроде — пожала плечами Верка. — А вы?
Автор неизвестен
Боже мой! Давно я так не смеялась!
Вот там все про меня написано. Правда, мне не 40, а уже 50, но песенники (еще у нас анкеты в моде были) и сумки - это точно про меня. Единственное от чего я все-таки избавилась - это от кошельков, карт и адресников (все это есть в смартфоне). Кошельковой мыши у меня нет, но есть денежная лягушка, хотя я уже и забыла, как выглядят деньги - вообще не пользуюсь наличными. Все остальное, включая, ключи, платочки, аптека и косметика, очки, записная книжка и куча ручек - присутствует.
Я по такому принципу сумку и выбираю: если булка хлеба и литр молока не влезает (плюс к постоянному содержимому в виде аптечки-косметички), то нах... такая сумка не нужна
С Вами случалось такое, что Вы заходите в комнату, а потом стоите не можете вспомнить, зачем зашли?
Так вот скорее всего, в этот момент Вы увидели в комнате инопланетянина, а потом пришли люди в черном и стерли Вам память.
Так вот скорее всего, в этот момент Вы увидели в комнате инопланетянина, а потом пришли люди в черном и стерли Вам память.
.
— Алло, алло, пожарна? Срочно приезжайте — горым.
— Адрес?
— Герцель, 34, кв. 12.
— Герцель? Это где?
— Та навпротив шука.
— Напротив чего?
— Та шука! Ви шо, на шуке не булы?
— Говорите конкретно. Какой это район?
— Та Ромема ж! Горить. Хватит там расспрашивать, приезжайте, а потом я вам усё расскажу.
— Но куда? Адрес?
— Так я ж сказала - Герцель, шоб он сдох, 34.
— Как туда ехать?
— Та шо там ехать. Пешком можно пройти. Это ж в центре. Давайте срочно.
— Как к вам проехать?
— Та нам вси автобуси ходять.
— Мы не знаем, где это. Это что, новый район?
— Та який там новый! Такий большой дом, полно мароканцив.
— Каких еще марокканцев?
— Та мароканских. Ви шо, мароканцив не бачили? Чорние такие, у трусах. Златая цепь на дубе том. Кричать всё время.
— А, грузины?
— Та яки там в биса грузины? Мароканци! Ну музика у них такая занудливая — дрин-дрин.
— А, казахи?
— Та идить ви в жопу с вашими шуточками. Нашли время. Вы приедите чи не?
— Но мы не знаем такой улицы!
— Ну едете по Яфо, сворачиваете налево — и ось вам Герцль.
— По Яфо?
— Ну а як же ещё? Яфо це ж центральна улица, её вси знають.
— Вы откуда звоните?
— Та из дому ж и звоню. Горить всё.
— Говорите конкретно, как к вам проехать
— Та я ж сказала: по Яфо и налево. Вам любой скажет. Вы шо, про Герцеля не слышали? Ну, с бородой, обещав всем счастливую жизнь.
— Маркс, что ли?
— Та який там Маркс? Ви довыябуваетесь, шо все сгорыть. Вы едите чи не?
— Проспект Маркса, 34? Здесь никакого пожара нет.
— Засуньте вашего Маркса себе в пожарну машину. Я говорю — Герцель, а вони мене Маркса тычуть. Та на биса нам тут здався ваш Маркс! Нам свого Герцеля хватае. Спасите! Пожар!
— Подождите. Мы подняли в воздух пожарные вертолёты. Нигде никаких следов дыма не обнаружено.
— Та шо ви там, ослипли! У нас весь дом в диму.
— Женщина, вы вообще трезвая?
— Ну випила, а шо низя? У нас тут водка по шесть пятьдесят — пей не хочу.
— Это где же вы нашли водку за шесть пятьдесят?
— Та у нас в маколете.
— Где?
— Ну в лавке. Я пошла за водой, такая жара, дай думаю захвачу бутылку «Голдочки». Може, до мене хтось прийде, може, я кудись пойду. Ничего водка. Хоть и жара стоить, а пить можно.
— Погодите, какая жара?
— Та градусов шисдесят, мабуть, я ж не меряла.
— Чего? Да на улице дождь проливной идёт.
— Та шо ви такое говорите? Раньше Рош а-Шана дождя не будет.
— Раньше чего?
— Та Рош а-Шана. Новый год. Через месяц.
— Как через месяц? Ещё полгода до Нового года.
— Так то по-нашому. А по-ихньому, по-жидовському, вже новый год!
— Погодите, вы куда звоните?
— Та у пожарную ж!
— Какого района?
— Та скоко вам раз повторять — Герцля, шоб его на том свете в костре варили, как он нас сюда заманил.
— Куда?
— Та куды ж? Сюди!
— Вы из какого города звоните?
— Та с Ирусалиму, шоб он сгорел.
— А чего ж вы в Киев звоните?
— А куди же мени звонить, як они тута человечеського языка не понимають. Так вы им позвоните и по-своему, по-пожарному объясните. Горить!
— Алло, алло, пожарна? Срочно приезжайте — горым.
— Адрес?
— Герцель, 34, кв. 12.
— Герцель? Это где?
— Та навпротив шука.
— Напротив чего?
— Та шука! Ви шо, на шуке не булы?
— Говорите конкретно. Какой это район?
— Та Ромема ж! Горить. Хватит там расспрашивать, приезжайте, а потом я вам усё расскажу.
— Но куда? Адрес?
— Так я ж сказала - Герцель, шоб он сдох, 34.
— Как туда ехать?
— Та шо там ехать. Пешком можно пройти. Это ж в центре. Давайте срочно.
— Как к вам проехать?
— Та нам вси автобуси ходять.
— Мы не знаем, где это. Это что, новый район?
— Та який там новый! Такий большой дом, полно мароканцив.
— Каких еще марокканцев?
— Та мароканских. Ви шо, мароканцив не бачили? Чорние такие, у трусах. Златая цепь на дубе том. Кричать всё время.
— А, грузины?
— Та яки там в биса грузины? Мароканци! Ну музика у них такая занудливая — дрин-дрин.
— А, казахи?
— Та идить ви в жопу с вашими шуточками. Нашли время. Вы приедите чи не?
— Но мы не знаем такой улицы!
— Ну едете по Яфо, сворачиваете налево — и ось вам Герцль.
— По Яфо?
— Ну а як же ещё? Яфо це ж центральна улица, её вси знають.
— Вы откуда звоните?
— Та из дому ж и звоню. Горить всё.
— Говорите конкретно, как к вам проехать
— Та я ж сказала: по Яфо и налево. Вам любой скажет. Вы шо, про Герцеля не слышали? Ну, с бородой, обещав всем счастливую жизнь.
— Маркс, что ли?
— Та який там Маркс? Ви довыябуваетесь, шо все сгорыть. Вы едите чи не?
— Проспект Маркса, 34? Здесь никакого пожара нет.
— Засуньте вашего Маркса себе в пожарну машину. Я говорю — Герцель, а вони мене Маркса тычуть. Та на биса нам тут здався ваш Маркс! Нам свого Герцеля хватае. Спасите! Пожар!
— Подождите. Мы подняли в воздух пожарные вертолёты. Нигде никаких следов дыма не обнаружено.
— Та шо ви там, ослипли! У нас весь дом в диму.
— Женщина, вы вообще трезвая?
— Ну випила, а шо низя? У нас тут водка по шесть пятьдесят — пей не хочу.
— Это где же вы нашли водку за шесть пятьдесят?
— Та у нас в маколете.
— Где?
— Ну в лавке. Я пошла за водой, такая жара, дай думаю захвачу бутылку «Голдочки». Може, до мене хтось прийде, може, я кудись пойду. Ничего водка. Хоть и жара стоить, а пить можно.
— Погодите, какая жара?
— Та градусов шисдесят, мабуть, я ж не меряла.
— Чего? Да на улице дождь проливной идёт.
— Та шо ви такое говорите? Раньше Рош а-Шана дождя не будет.
— Раньше чего?
— Та Рош а-Шана. Новый год. Через месяц.
— Как через месяц? Ещё полгода до Нового года.
— Так то по-нашому. А по-ихньому, по-жидовському, вже новый год!
— Погодите, вы куда звоните?
— Та у пожарную ж!
— Какого района?
— Та скоко вам раз повторять — Герцля, шоб его на том свете в костре варили, как он нас сюда заманил.
— Куда?
— Та куды ж? Сюди!
— Вы из какого города звоните?
— Та с Ирусалиму, шоб он сгорел.
— А чего ж вы в Киев звоните?
— А куди же мени звонить, як они тута человечеського языка не понимають. Так вы им позвоните и по-своему, по-пожарному объясните. Горить!
RT выяснил, как Байден, Сунак, Шольц и фон дер Ляйен рожают новые антироссийские санкции. Спойлер: в муках.
View: https://vk.com/video-168581818_456242197
View: https://vk.com/video-168581818_456242197