Просто стихи

[Елена]

Андрей Вознесенский​

"В человеческом организме"​

В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.
Даже если - как исключение -
вас растаптывает толпа,
в человеческом
назначении -
девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне,
несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.

PS Интересно, из 7 827 000 000 человек Планеты Земля с человеческим назначением "добра" какой процент?

 

[Royal Owl]

Твой сын просил, чтоб спела перед сном...
Но ты хлопот вечерних не успела
Закончить в срок, и был не прибран дом.
Лишь в спешке чмокнула и даже не присела
На краешек кровати. Он сопел,
Уткнувшись носом в плюшевого мишку.
Так много было всяких разных дел,
И некогда укладывать мальчишку...
Уже большой - чего там, не малыш -
Тебе самой в том возрасте не пели.
Просил - но ты сказала, что спешишь,
И нечего капризничать в постели...
Ты не успела... Много разных "не"
За это накопилось семилетье.
Сын сладко улыбается во сне
В зеленой лампы приглушенном свете...
Он вырастет, ведь так бегут года,
Свою пижамку жёлтенькую сносит.
Он вырастет, и, взрослый, никогда
Спеть колыбельной больше не попросит...
(Автор неизвестен)

 

[Елена]

Игорь Кобзев​

"Черный лебедь"​

Почему тоской упорной
Этот старый сказ мне мил -
Как печальный лебедь черный
Лебедь белую любил?!..
Ослепительней кристалла,
Целомудренней, чем лед,
Лебедь белая блистала
Над зеркальной гладью вод.
Для неё, лилейно белой,
Загорался ясный день,
И задеть ее не смела
Даже крохотная тень.
И, конечно, черный лебедь
Зря мечтал о ней, чудак,
Наплывая в чистом небе
Как ночной внезапный мрак.
Не глядеть им нежно в очи,
В небе рядом не летать -
Как нельзя угрюмой ночи
Дня лучистого догнать.

 

[Фрося]

Твой сын просил, чтоб спела перед сном...
Но ты хлопот вечерних не успела
Закончить в срок, и был не прибран дом.
Лишь в спешке чмокнула и даже не присела
На краешек кровати. Он сопел,
Уткнувшись носом в плюшевого мишку.
Так много было всяких разных дел,
И некогда укладывать мальчишку...
Уже большой - чего там, не малыш -
Тебе самой в том возрасте не пели.
Просил - но ты сказала, что спешишь,
И нечего капризничать в постели...
Ты не успела... Много разных "не"
За это накопилось семилетье.
Сын сладко улыбается во сне
В зеленой лампы приглушенном свете...
Он вырастет, ведь так бегут года,
Свою пижамку жёлтенькую сносит.
Он вырастет, и, взрослый, никогда
Спеть колыбельной больше не попросит...
(Автор неизвестен)

Понравилось, спасибо. Очень трепетно к детям отношусь. И так быстро они вырастают.

 

[Елена]

(Автор неизвестен)

Вроде как - Наум Коржавин

 

[Royal Owl]

Вроде как - Наум Коржавин

Да, я тоже у него видела, но прямого подтверждения не нашла, поэтому не стала ничего писать об авторстве

 

[Елена]

Памяти Герцена или Баллада об историческом недосыпе​

Любовь к Добру сынам дворян жгла сердце в снах,
А Герцен спал, не ведая про зло…
Но декабристы разбудили Герцена.
Он недоспал. Отсюда все пошло.

И, ошалев от их поступка дерзкого,
Он поднял страшный на весь мир трезвон.
Чем разбудил случайно Чернышевского,
Не зная сам, что этим сделал он.

А тот со сна, имея нервы слабые,
Стал к топору Россию призывать,-
Чем потревожил крепкий сон Желябова,
А тот Перовской не дал всласть поспать.

И захотелось тут же с кем-то драться им,
Идти в народ и не страшиться дыб.
Так родилась в России конспирация:
Большое дело — долгий недосып.

Был царь убит, но мир не зажил заново.
Желябов пал, уснул несладким сном.
Но перед этим побудил Плеханова,
Чтоб тот пошел совсем другим путем.

Все обойтись могло с теченьем времени.
В порядок мог втянуться русский быт…
Какая сука разбудила Ленина?
Кому мешало, что ребенок спит?

На тот вопрос ответа нету точного.
Который год мы ищем зря его…
Три составные части — три источника
Не проясняют здесь нам ничего.

Он стал искать виновных — да найдутся ли?-
И будучи спросонья страшно зол,
Он сразу всем устроил революцию,
Чтоб ни один от кары не ушел.

И с песней шли к Голгофам под знаменами
Отцы за ним,- как в сладкое житье…
Пусть нам простятся морды полусонные,
Мы дети тех, кто не доспал свое.

Мы спать хотим… И никуда не деться нам
От жажды сна и жажды всех судить…
Ах, декабристы!.. Не будите Герцена!..
Нельзя в России никого будить.
Н.Коржавин

PS
В 1972 году в самиздате было опубликовано стихотворение Наума Коржавина «Памяти Герцена» с подзаголовком «Баллада об историческом недосыпе» (жестокий романс по одноимённому произведению В. И. Ленина), который сопровождался авторским уточнением: «Речь идет не о реальном Герцене, к которому автор относится с благоговением и любовью, а только об его сегодняшней официальной репутации».
Подтекст стиха актуален и сейчас, к сожалению. Мало что изменилось относительно бандитского курса

 

[Фрося]

Еще одно изящнейшее стихотворения Николая Гумилева.
Ему на момент написание 21 год. А предыдущее У камина написал в 24 года, уже был женат на А. Ахматовой.

НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И — кто поймет намек старинной тайны?
— В них девушка в венке великой жрицы.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее — две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
1907

 

[Фрося]

И опять Николай Гумилев мое любимое


Шестое чувство
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком - скоро ли, Господь?
- Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Дата создания: Лето 1920 года

 

[Фрося]

Светлая память..

Бабочка Через муки, риск, усилья Пробивался к свету кокон, Чтобы шелковые крылья Изумляли наше око. Замерев в нектарной смеси, Как циркачка на канате, Сохраняют равновесье Крылья бархатного платья. Жизнь длиною в одни сутки Несравнима с нашим веком, Посидеть на незабудке Невозможно человеку. Так, порхая в одиночку, Лепестки цветов целуя, Она каждому цветочку Передаст пыльцу живую. Когда гусеница в кокон Превратится неспеша, Из под нитяных волокон Вырвется ее душа. Жизнь былую озаряя, Улетит под небосвод. Люди, мы не умираем, В каждом бабочка живёт.
ВАЛЕНТИН ГАФТ

 

[Елена]

Светлая память..

Бабочка Через муки, риск, усилья Пробивался к свету кокон, Чтобы шелковые крылья Изумляли наше око. Замерев в нектарной смеси, Как циркачка на канате, Сохраняют равновесье Крылья бархатного платья. Жизнь длиною в одни сутки Несравнима с нашим веком, Посидеть на незабудке Невозможно человеку. Так, порхая в одиночку, Лепестки цветов целуя, Она каждому цветочку Передаст пыльцу живую. Когда гусеница в кокон Превратится неспеша, Из под нитяных волокон Вырвется ее душа. Жизнь былую озаряя, Улетит под небосвод. Люди, мы не умираем, В каждом бабочка живёт.
ВАЛЕНТИН ГАФТ

 

[Елена]

Светлая память..

Бабочка Через муки, риск, усилья Пробивался к свету кокон, Чтобы шелковые крылья Изумляли наше око. Замерев в нектарной смеси, Как циркачка на канате, Сохраняют равновесье Крылья бархатного платья. Жизнь длиною в одни сутки Несравнима с нашим веком, Посидеть на незабудке Невозможно человеку. Так, порхая в одиночку, Лепестки цветов целуя, Она каждому цветочку Передаст пыльцу живую. Когда гусеница в кокон Превратится неспеша, Из под нитяных волокон Вырвется ее душа. Жизнь былую озаряя, Улетит под небосвод. Люди, мы не умираем, В каждом бабочка живёт.
ВАЛЕНТИН ГАФТ

Видео переехали из Эфира

yandex.ru

 

[Фрося]

Видео переехали из Эфира

yandex.ru

Спасибо большое. Уходит поколение необыкновенных людей, великих актеров, поэтов. Светлая память.

 

[Фрося]

ХУЛИГАН

Мамаша, успокойтесь, он не хулиган,
Он не пристанет к вам на полустанке,
В войну Малахов помните курган?
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты,
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера — сразу за наган,
Что за привычка — сразу на колени.
Ушел из жизни Маяковский-хулиган,
Ушел из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли туда,
Взяв на себя все боли наши, раны…
Горит на небе новая Звезда,
Ее зажгли, конечно, хулиганы. _____________________________________ Валентин Гафт

 

[Royal Owl]

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг — один
и враг — один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей — жила.

Человеку надо мало:
после грома — тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь — одну.
И смерть — одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И — межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности, — немного.
Это, в общем-то, — пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.

Роберт Рождественский

​

 

[Фрося]

Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг — один
и враг — один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей — жила.

Человеку надо мало:
после грома — тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь — одну.
И смерть — одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И — межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности, — немного.
Это, в общем-то, — пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.

Роберт Рождественский

​

Люблю это стихотворение. Спасибо.

 

[Фрося]

Недавно впервые прочитала стихотворение Набокова. Оно меня очень поразило своей легкостью и грустью одновременно. Такое оно романтично, сентиментальное.

ВЛАДИМИР НАБОКОВ

Феина дочь утонула в росинке,
ночью, играя с влюбленным жучком.
Поздно спасли... На сквозной паутинке
тихо лежит. Голубым лепестком
божьи коровки ей ноги покрыли,
пять светляков засияли кругом,
ладаном синим ей звезды кадили,
плакала мать, заслонившись крылом.
А на заре пробудилась поляна:
бабочка скорбную весть разнесла...
Что ей – до смерти? Бела и румяна,
пляшет в луче и совсем весела.
Все оживляются... «Верьте не верьте, –
шепчут друзьям два нескромных цветка, –
феина дочь на мгновенье до смерти
здесь, при луне, целовала жучка!»
Мимо идет муравей деловитый.
Мошки не поняли, думают – бал.
Глупый кузнечик, под лютиком скрытый,
звонко твердит: так и знал, так и знал...
Каждый спешит, кто – беспечно, кто мрачно.
Два паука, всех пугая, бегут.
Феина дочь холодна и прозрачна,
и на челе чуть горит изумруд.
Как хороша! Этот тоненький локон,
плечики эти – кто б мог описать?
Чуткий червяк, уж закутанный в кокон,
просто не вытерпел, вылез опять.
Смотрят, толкаются... Бледная фея
плачет, склонившись на венчик цветка.
День разгорается, ясно алея...
Вдруг спохватились: «Не видно жучка!»
Феина дочь утонула в росинке,
и на заре, незаметен и тих,
красному блику на мокрой былинке
молится маленький черный жених...

1 декабря 1918

 

[Любовь]

Недавно впервые прочитала стихотворение Набокова. Оно меня очень поразило своей легкостью и грустью одновременно. Такое оно романтично, сентиментальное.

ВЛАДИМИР НАБОКОВ

Феина дочь утонула в росинке,
ночью, играя с влюбленным жучком.
Поздно спасли... На сквозной паутинке
тихо лежит. Голубым лепестком
божьи коровки ей ноги покрыли,
пять светляков засияли кругом,
ладаном синим ей звезды кадили,
плакала мать, заслонившись крылом.
А на заре пробудилась поляна:
бабочка скорбную весть разнесла...
Что ей – до смерти? Бела и румяна,
пляшет в луче и совсем весела.
Все оживляются... «Верьте не верьте, –
шепчут друзьям два нескромных цветка, –
феина дочь на мгновенье до смерти
здесь, при луне, целовала жучка!»
Мимо идет муравей деловитый.
Мошки не поняли, думают – бал.
Глупый кузнечик, под лютиком скрытый,
звонко твердит: так и знал, так и знал...
Каждый спешит, кто – беспечно, кто мрачно.
Два паука, всех пугая, бегут.
Феина дочь холодна и прозрачна,
и на челе чуть горит изумруд.
Как хороша! Этот тоненький локон,
плечики эти – кто б мог описать?
Чуткий червяк, уж закутанный в кокон,
просто не вытерпел, вылез опять.
Смотрят, толкаются... Бледная фея
плачет, склонившись на венчик цветка.
День разгорается, ясно алея...
Вдруг спохватились: «Не видно жучка!»
Феина дочь утонула в росинке,
и на заре, незаметен и тих,
красному блику на мокрой былинке
молится маленький черный жених...

1 декабря 1918

Какой сюжет для фэнтази!

 

[Фрося]

Хочу продолжить наш разговор о поэзии в новом году. Дорогие леди это стихотворение для вас. Будьте здоровы и счастливы и пусть будут здоровы и счастливы ваши дети.

Александр Городницкий
Есть в природе знак святой и вещий,
Ярко обозначенный в веках:
Самая прекрасная из женщин Женщина с ребенком на руках
От любой напасти заклиная
Ей-то уж добра не занимать
Нет, не Богоматерь, а земная, Гордая, возвышенная мать
Свет любви издревле ей завещан,
И с тех пор живет она в веках, Самая прекрасная из женщин Женщина с ребенком на руках
Все на свете мерится следами, Сколько б ты ни вышагал путей Яблоня украшена плодами, Женщина судьбой своих детей Пусть ей вечно солнце рукоплещет! Так она и будет жить в веках
Самая прекрасная из женщин, Женщина с ребенком на руках!"

 

[Фрося]

Рождественское – Саша Чёрный

В яслях спал на свежем сене
Тихий крошечный Христос.
Месяц, вынырнув из тени,
Гладил лен Его волос…
Бык дохнул в лицо Младенца
И, соломою шурша,
На упругое коленце
Засмотрелся, чуть дыша.
Воробьи сквозь жерди крыши
К яслям хлынули гурьбой,
А бычок, прижавшись к нише, Одеяльце мял губой.
Пес, прокравшись к теплой ножке, Полизал ее тайком.
Всех уютней было кошке
В яслях греть Дитя бочком… Присмиревший белый козлик
На чело Его дышал,
Только глупый серый ослик Всех беспомощно толкал: «Посмотреть бы на Ребенка Хоть минуточку и мне!»
И заплакал звонко-звонко
В предрассветной тишине…
А Христос, раскрывши глазки,
Вдруг раздвинул круг зверей
И с улыбкой, полной ласки, Прошептал: «Смотри скорей!»